Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев - Ребекка Рэгг Сайкс Страница 21

страдания от травмы мозга и ее долговременных последствий. В целом у неандертальцев из Крапины довольно высокий процент черепно-мозговых травм, некоторые из них имеют признаки сильного воспаления, но лишь немногие находятся в «областях умышленного нанесения телесных повреждений». В большинстве случаев их, по всей видимости, можно объяснить несчастными случаями — в принципе, это соответствует тому, что нам известно о популяциях охотников-собирателей, в которых падения часто приводили к серьезным травмам.

Из тысяч ископаемых останков лишь в двух случаях есть веские основания говорить о нападении неандертальцев друг на друга. Первый из них — еще один взрослый индивид из пещеры Шанидар. Ему нанесли столь сильный удар острым предметом в грудь, что прорубили два ребра; тем не менее травма не привела к летальному исходу. Ребра срослись, и, что примечательно, часть орудия осталась в груди. Судя по форме заросшего отверстия, орудие представляло собой каменный отщеп или остроконечник; впрочем, остается вероятным, что причиной травмы был ужасный несчастный случай, а не намеренное нападение. Возможно, в последние напряженные мгновения схватки копье партнера по охоте попало не в зверя, а в него.

Однако последний пример действительно не оставляет и доли сомнения. В конце 1960-х гг. в Ла-Рош-а-Пьеро недалеко от поселка Сен-Сезер на юго-западе Франции были обнаружены фрагментарные останки неандертальца, о которых мы подробнее поговорим в главе 15. По всей видимости, это была женщина. Край одного из фрагментов черепа был искривлен, как показалось сначала, естественным образом, но трехмерная реконструкция продемонстрировала, что это на самом деле след страшной раны длиной более 7 см. Расположенная прямо на верхушке черепа, она очень напоминает травмы, нанесенные, говоря словами судебно-медицинской экспертизы, острым прямоугольным предметом. Этим загадочным предметом кто-то ударил женщину из Сен-Сезер по голове — спереди или сзади — настолько сильно, что разодрал кожу и раздробил кость. И опять же следы заживления свидетельствуют о том, что даже такая жестокая травма оказалась не смертельной.

Итак, по крайней мере, насилие имело место. Значит ли это, что неандертальцы в массе своей были кровожадны? Скорее всего, нет. Больные или раненые неандертальцы, возможно, чаще умирали под скальными навесами и в пещерах, поэтому в итоге сохранились именно их останки, но проживание в таких местах само по себе могло быть опасным. К примеру, до тех пор пока реформы техники безопасности не заставили шахтеров надеть защитные каски, среди них наблюдался высокий уровень черепно-мозговых травм[60]. Неандертальцы не прокладывали туннелей с применением взрывчатки, зато они жгли костры под каменными сводами, а резкие изменения температуры приводят к реальной угрозе обрушения породы.

Крупные коллекции также указывают на то, что серьезные травмы не были обычным явлением: из 279 частей верхних конечностей в Крапине имеют повреждения всего три кости руки и одна ключица. Все 170 с лишним костей ног невредимы. Бесспорно, останки неандертальцев более старшего возраста говорят о том, что здоровье со временем становилось хуже, но это утверждение справедливо в отношении всех людей, чья жизнь проходит в сложных условиях.

Кроме того, содержательную информацию позволяет получить сопоставление с ранними Homo sapiens. В Младече (Чехия) были обнаружены останки как минимум девяти человек возрастом около 36 000 лет, то есть живших всего через несколько тысячелетий после последних известных неандертальцев. Почти у всех имелись признаки ухудшения здоровья: ярко выраженные линии остановки роста на зубах, нарушение слуха или глухота, инфекции, доброкачественная опухоль, остеоартрит, заболевание десен и, возможно, цинга или менингит. Помимо перелома руки, у мужчины, известного как Младеч 1, было три повреждения черепа, полученных, скорее всего, насильственным путем. Еще восточнее и на несколько тысяч лет позже в Сунгире (Россия) произошло очевидное убийство Homo sapiens. Горло пышно погребенного взрослого было рассечено, что, скорее всего, и стало фатальным.

Юность ранних Homo sapiens была порой не менее напряженной, чем у неандертальцев. Еще одно впечатляющее погребение в Сунгире — два ребенка, похороненные головами друг к другу. Оба имели более одной фазы остановки роста зубов, а у одного из них бедренные кости были очень короткими и изогнутыми, вероятно, в результате наследственного заболевания. У другого аномалии проявились на лицевых костях черепа, что, видимо, затрудняло прием пищи: отсутствие изношенности зубов свидетельствовало о том, что кормили его специально приготовленной размягченной едой. Нечто общее можно обнаружить между искалеченным ребенком из грота Башня Дьявола и скелетом раннего Homo sapiens возрастом четыре-пять лет из Лагар Вельо (Португалия). В детстве ему нанесли тяжелый удар по лицу и серьезную травму руки, которая все же зажила[61].

В итоге мы сами можем оказаться более кровожадными, чем неандертальцы, поскольку ничто не доказывает, что они убивали собственных детей. А вот на стоянке ранних Homo sapiens в пещере Бальци Росси на северо-западе Италии ребенок, скорее всего, погиб от удара острым предметом или выстрела в спину. В одном из позвонков остался фрагмент кремневого орудия. Хотя существует вероятность, что имел место некий ужасающий несчастный случай, многое указывает на социальный конфликт. Об агрессии, характерной для представителей нашего вида даже в обществах охотников и собирателей, безусловно, хорошо известно, и за последние 40 000 лет она явно усилилась. У неандертальцев же, обитавших на Земле на протяжении сотен тысячелетий, ничего такого не наблюдается.

Многие земли, многие жизни

Кости всех без исключения неандертальцев хранят уникальные истории. Если увеличить масштаб до регионов или геологических возрастов, анатомические различия станут едва заметны. У двух неандертальских младенцев, родившихся с разницей во времени в 30 000 лет и за тысячи километров друг от друга, — Ле Мустье 2 во Франции и Мезмайская 1 в России — кости были определенно одинаковой толщины. Кое в чем другом, например в пропорциях рук, между ними есть незначительные отличия. Даже неандертальцы, жившие в одних и тех же районах примерно в одно и то же время, отнюдь не были копиями друг друга.

Различия в анатомии, более очевидные у тех, кто жил в разное время или в разных местах, заметны и у взрослых. Например, лица североевропейских неандертальцев чуть сильнее выдаются вперед, в результате чего остается большее пространство за задними зубами. А у Ле Мустье 1 и крапинских неандертальцев, которых друг от друга отделяли сотни километров и 80 000–90 000 лет, есть небольшие, но заметные различия в форме зубов.

Кое-где мы наблюдаем специфику, характерную исключительно для данного места. В Ла-Кина на юго-западе Франции у троих взрослых и подростка есть одна особенность черепа, которая в других местах встречается крайне редко. А значит, имели место длительные процессы, в результате которых подгруппы в популяции стали достаточно