Человек в животном. Почему животные так часто походят на нас в своем мышлении, чувствах и поведении - Норберт Заксер Страница 36

чтобы добывать насекомых, в других пяти популяциях этого не происходит никогда. В некоторых популяциях животные сооружают укрытия от солнца, в других они этого не делают. В отдельных популяциях используют листья в качестве перчаток, чтобы не ранить руки колючими плодами или ветками, другим такие методы не знакомы. В одной популяции животные пользуются листьями как салфетками, вытирая ими с подбородка каучуковое молоко, в других пяти популяциях они этого не делают.

Таким образом, различное поведение у животных одного вида, обитающих на разных территориях, не обязательно обусловлено генетически, но может передаваться за счет социального обучения из поколения в поколение.

Есть ли у животных свое «я»?

Итак, животные способны думать, учиться у сородичей и применять орудия. Они изобретают новое и передают его из поколения в поколение. Все это было бы невозможным без высоких когнитивных способностей. Поэтому нет ничего удивительного в том, что за последние годы биологи поведения все чаще ставят вопрос о наличии у животных сознания. Возможно ли, что шимпанзе, слон, дельфин или собака знают, кто они такие? Знают, что знают другие? Понимают, что другие в той же ситуации имеют другую точку зрения? И могут ли они в своем поведении руководствоваться этими знаниями?

Долгое время считалось, что такие темы невозможно исследовать с помощью биологических методов. Ведь из наблюдений за поведением нельзя сделать вывод, лежат ли в его основе высокие когнитивные способности. Кроме того, грамотный исследователь биологии поведения сначала должен убедиться в том, не существует ли более простых объяснений.

Авторитетный приматолог из Цюриха Ханс Куммер в своих докладах любил иллюстрировать этот пункт следующим примером: павиана, занимающего в иерархии подчиненную позицию, яростно преследует доминантный сородич. Если доминанту удается поймать подчиненного, тот отчаянно отбивается, кусает доминанта и иногда сильно ранит. Во время преследования животные мчатся мимо куста. Внезапно подчиненный павиан резко останавливается и пристально смотрит внутрь куста. В ответ на это доминирующий павиан также останавливается и тоже разглядывает куст. Подчиненный использует этот момент, чтобы ускользнуть. Наблюдая за этой сценой, легко поддаться искушению интерпретировать поведение подчиненного как сознательный обманный маневр — будто бы тот высматривает в кусте опасность, которой на самом деле вовсе не существует, отвлекая таким образом доминанта. Будь это действительно так, это означало бы высший когнитивный успех, научно подтвержденный пока лишь для очень немногих видов животных. Однако вполне реально и более простое объяснение — павианы действительно увидели что-то в кусте, чего не заметил человек-наблюдатель.

В действительности на сегодняшний день не существует ни одного всеобъемлющего эксперимента, по результатам которого можно заключить: «У этого животного есть свое „я“, а у этого его нет». Однако за последние десятилетия разработаны новые методы, позволяющие приблизиться к решению вопроса о сознании у животных. Так, если у животных есть «я», то они должны узнавать себя в зеркале, должны знать, что видят самих себя, а не какого-то другого сородича.

Уже в 1970 году американский психолог Гордон Гэллап поставил эксперимент с шимпанзе, чтобы проверить эту гипотезу. Он на десять дней выставил зеркало перед вольером с животными и наблюдал, как реагируют на него шимпанзе. Сначала они обращались с отражением в зеркале как с чужим сородичем, визжали на него и угрожали. Однако эта реакция быстро ослабела, и вместо этого они стали использовать отражение, чтобы лучше узнать самих себя — чесали участки тела, которые не могли видеть без зеркала, удаляли остатки еды между зубами или строили гримасы, рассматривая себя при этом.

Их поведение заставляло думать, что они себя узнавали. Окончательным доказательством послужил тест, который Гэллап поставил на десятый день исследования. Он выкрасил каждому из четырех шимпанзе часть брови и уха в красный цвет так, чтобы сами животные этого видеть не могли. Затем стал наблюдать за происходящим: пока рядом не было зеркала, шимпанзе практически не прикасались к выкрашенным участкам, а если прикасались, то скорее случайно. Однако как только они увидели себя в зеркале, немедленно стали прицельно хвататься за раскрашенные красным части лица. Не было никакого сомнения — все четверо шимпанзе узнавали себя в зеркале.

По точно такой же схеме Гэллап провел зеркальный тест с тремя другими видами обезьян: макаками-резус, яванскими макаками и бурыми макаками. Примечательно, что эти животные никакого понятия не имели, кого они видят в зеркале. Ни одно животное себя не узнало. Этот результат в последние годы был многократно подтвержден. Похоже, что между человекообразными обезьянами — такими как шимпанзе, орангутан, бонобо или горилла — и остальными обезьянами действительно пролегает бездна: первые узнают себя в зеркале, последние явно — нет. Тем не менее человекообразные обезьяны не единственные животные, которые в состоянии это делать. С помощью зеркального теста удалось доказать, что узнают себя слоны, дельфины и — совсем удивительно! — сороки. Впрочем, большинство видов животных все же на это не способны. Правда, на первом году жизни не узнают себя в зеркале и наши маленькие дети. Эта способность формируется у человека в возрасте полутора-двух лет.

Если животные обладают своим «я», то они должны не только узнавать себя в зеркале, но и быть в состоянии видеть окружающий мир глазами другого. Указаний на то, что некоторые животные на это способны, действительно поступает все больше. В одном исследовании был поставлен эксперимент с самками шимпанзе, в котором двое знакомых между собой животных конкурировали за пищу. Каждый раз одна самка шимпанзе занимала доминирующую позицию, другая — подчиненную. Животные находились в двух вольерах, расположенных напротив и разделенных третьим, пустующим вольером. В пустом вольере устанавливали два непрозрачных барьера, позади которых экспериментатор различными способами раскладывал фрукты. Самка, занимающая подчиненную позицию, всегда видела, как это происходило. А вот самка-доминант иногда видела, за какой барьер клали фрукт, а иногда от нее это загораживали, так что она не видела, куда именно его положили. В третьей ситуации фрукт сначала клали так, что она его видела, а затем передвигали на другое место и не позволяли ей это видеть. Во всех этих ситуациях подчиненная самка могла спокойно наблюдать не только сам процесс раскладывания фруктов, но и то, что именно видела и чего не видела доминантная самка.

При этом ученые ожидали — если подчиненная шимпанзе действительно знает, что известно доминантной,