Женщина. Эволюционный взгляд на то, как и почему появилась женская форма - Дина Эмера Страница 50

Чтобы понять, как работает механизм, лучший способ – это его сломать, так часто делал в детстве мой любознательный брат. Это приводило к поломке унитазов, электроники и поражению электрическим током. В генетике, чтобы понять, как работает ген, берут лабораторные модели – мышей или мух – и пытаются сломать у них нужный ген. Если у лабораторных мышей разрушить импринтированные участки генома, с малышами происходят удивительные вещи. Если убирают сигнал матери, остаются только интересы отца и дети рождаются более тяжелыми, чем в среднестатистическом помете. Если оставить только сигналы матери, дети, наоборот, рождаются более легкими. Мы не можем проводить подобные эксперименты на людях, но иногда у человека или семьи ген разрушается сам по себе. Наблюдая за тем, какие отличия есть у людей с поврежденным геном, мы можем делать выводы, как работает неповрежденная версия. В результате нарушения геномного импринтинга у человека возникают различные заболевания, что является одним из лучших доказательств пре- и послеродовых конфликтов между матерью и ребенком.

Синдромы Беквита-Видемана, Прадера-Вилли, Сильвера-Рассела и Темпла представляют собой отдельные расстройства, вызванные нарушением импринтинга в различных местах генома. Определенные нарушения этих импринтированных областей показывают, на что материнские и отцовские импринты влияют у детей. Тут можно вернуться к аналогии с гонкой вооружений. По теории конфликта, действия одной стороны вызывают противодействия другой стороны, что приводит к развитию конфликта. У детей с обеими функционирующими копиями импринтированных областей эффекты отдельных импринтов несколько заглушаются противодействиями другой стороны. Только когда действия одной из сторон невозможны, эволюционный компромисс или противостояние между родителями нарушается, что позволяет нам сделать выводы о роли импринтированных генов.

Синдром Беквита-Видемана характеризуется чрезмерным ростом плода, длительным и интенсивным сосательным поведением, увеличенным языком и ускоренным ростом в младенчестве. Генетические нарушения, лежащие в основе этого синдрома, приводят к доминированию отцовских сигналов – балансирующий вклад матери у этих детей потерян или заглушен, поэтому мы видим явное отцовское доминирование. Многие из симптомов синдрома Беквита-Видемана совпадают с предсказаниями теории конфликта о том, что отцовские гены жадные и пытаются извлечь больше ресурсов из матери. Напротив, генетические нарушения синдромов Прадера-Вилли, Сильвера-Рассела и Темпла связаны с доминированием материнских сигналов и раскрывают их бережливость. У детей с синдромом Прадера-Вилли плохой аппетит, плохая способность к сосанию, сонливость и слабый крик. Младенцы с синдромом Сильвера-Рассела рождаются на две-три недели раньше срока, имеют недостаточный вес, мало интересуются кормлением грудью и имеют плохую способность к сосанию – симптом, который также характерен для младенцев с синдромом Темпла. Интересный факт – у детей с болезнью Прадера-Вилли симптомы начинают меняться после отлучения от груди, когда отцы и остальные члены семьи начинают кормить детей и дети учатся есть сами. В возрасте от одного года до шести лет у людей с синдромом Прадера-Вилли наблюдается ненасытный аппетит, они повсюду пытаются достать еду, могут воровать и часто страдают ожирением.

Как утверждает Хейг, симптомы расстройств импринтинга подтверждают идею о том, что генетические конфликты между членами семьи выходят далеко за рамки рождения, влияя на такие переходные процессы в жизни ребенка, как время отлучения от груди и половое созревание. Дети с синдромами Прадера-Вилли и Темпла часто рано достигают половой зрелости, что может свидетельствовать о том, что материнские гены помогают снизить нагрузку на детей старшего возраста, способствуя их более раннему половому созреванию. На эти переходные периоды, конечно, влияют и другие эволюционные силы (родственное сотрудничество и естественный отбор в ответ на давление окружающей среды), но симптомы расстройств импринтинга, которые мы только что обсудили, очень хорошо подтверждают факт наличия конфликта.

В нашем эволюционном прошлом дети развили черты, которые помогали им получать от матери все, что им нужно, иногда в ущерб матери. Эти черты характера – порой чрезвычайно сильные, раздражающие и вероломные – сохраняются в наших детях до сих пор. Многовековые переговоры также влияют на то, как мы реагируем на детей. В них участвуют гены всех членов одной семьи.

Козырь в мамином рукаве

В любом конфликте, который разворачивается в реальном времени, вроде того, что часто случается у нас с дочерью по поводу наряда, который надо надеть утром в детский сад, задействованы обе стороны. Моя дочь говорит, что хочет надеть свое летнее платье русалки, но это неподходящий выбор, учитывая, что сейчас декабрь, а еще она часто спотыкается о длинный хвост платья. Я говорю: «Нет». Она пытается ласково меня упрашивать. Я почти сдаюсь – меня очень умиляет ее самоуверенность и любовь к моде – но прихожу в себя и снова говорю: «Нет». Она все больше злится, я тоже. Истерика охватывает нас обеих и продолжается, пока кто-то не капитулирует или не будет достигнут компромисс: нет, в школу ты в платье русалки не пойдешь, а вот после можешь носить все, что захочешь.

В эволюционных переговорах между членами семьи хитрости есть не только у детей, но и у матерей. Данные о нарушении геномного импринтинга доказывают, что не только геномные метки, оставленные отцами, формируют поведение наших детей, матери тоже оставляют свой след (об этом свидетельствуют симптомы синдромов Прадера-Вилли, Сильвера-Рассела и Темпла). Похоже, что мамы пытаются заглушить детскую ненасытность, которая мешает их общему репродуктивному успеху, в ответ на многочисленные эволюционные нападения со стороны отцов.

Те конфликты, что мы описали, разыгрываются между материнскими и отцовскими генами внутри одного ребенка, влияя на его черты характера и поведение. Но есть и другие конфликты, которые проявляются у матери в ее поведении по отношению к детям. У птиц и матери, и дети получают пользу от поведения «выпрашивания»: так мать понимает, что ее детенышам нужна пища. Но если чрезмерное выпрашивание одного птенца мешает выживанию брата или сестры, в формирование такого поведения, скорее всего, вмешался конфликт. Исследования различных видов птиц подтвердили предсказания теории конфликта и показали, что интенсивность выпрашивания зависит от того, насколько тесно связаны друг с другом жители одного гнезда – виды, у которых уровень таких отношений низкий, демонстрируют более агрессивное выпрашивание. Соседи по гнезду могут не быть полнородными братьями и сестрами, потому что мать могла спариваться с несколькими самцами или потому, что в кладку попал «паразит» (например, самки буроголового коровьего трупиала откладывают свои яйца в чужие гнезда).

Выпрашивание у птиц стимулируется гормоном тестостероном. У некоторых видов, например у мухоловки-пеструшки, более высокий уровень тестостерона связан с более интенсивным выпрашиванием и более высокой выживаемостью. Хотя выработка большего количества тестостерона у птенцов – это их