Даниэль Клугер - Тайна капитана Немо Страница 41

Что же до того, кто мог выступить посредником и, так сказать, ходатаем за ходатая, то такой человек, безусловно, при дворе был. Его звали Таддеус Хагеций (Тадеаш Гаек з Гайку), он был выдающимся астрономом, математиком, врачом и естествоиспытателем. Впоследствии он же порекомендует императору пригласить в Прагу великого астронома и астролога Тихо Браге.

По всей видимости, встреча с пражским раввином произвела на императора сильное впечатление — иначе не пришлось бы им вместе заниматься наукой. Действительно ли имели место эти занятия — сейчас уже не определишь. Но столь часто возникал этот момент в литературе, что, по всей видимости, следует сказать: дыма без огня не бывает.

Совместные занятия раввина и императора алхимией описаны в последнем романе Густава Майринка — и втором, связанном с мистикой еврейского квартала Праги, — в «Ангеле западного окна». Здесь главным героем выступает знаменитый английский алхимик Джон Ди, действительно посетивший в эти годы Прагу и живший в имперской столице на сохранившейся по сей день (вернее, реставрированной) Золотой улице. В наши дни барон Мюллер (не только потомок Джона Ди, но и его очередная реинкарнация — прием, уже знакомый нам по «Голему») разбирает дневник своего предка, в котором среди прочего обнаруживается и вот такое описание:

«А вот редкий, необычный кадр: крошечная комнатушка в переулке Алхимиков. У стены — рабби Лёв. Стоит в своей излюбленной позе: непомерно длинные ноги под углом, подобно опоре, выдвинуты далеко вперед, отчего кажется, будто он сидит на очень высоком табурете, спина же и ладони сведенных сзади рук так плотно прижаты к стене, словно старый каббалист стремится с нею слиться. Напротив, утонув в кресле, лежит Рудольф. У ног рабби уютно, по-кошачьи сложив лапы, мирно дремлет берберский лев императора: рабби и царь зверей большие друзья. Любуясь этой идиллией, я примостился у маленького оконца, за которым гигантские вековые деревья роняют листву. Внизу, в оголенном кустарнике, мой лениво блуждающий взор замечает двух гигантских черных медведей: грозно рыча, они разевают свои страшные красные пасти и задирают вверх косматые головы…

Рабби Лёв, мерно покачиваясь взад и вперед, отрывает одну ладонь от стены, берет у императора „глазок“ и долго смотрит на черные грани. Потом его шея вытягивается вверх, так что под белой бородой открывается хрящеватое адамово яблоко, и беззубый рот, округляясь, начинает смеяться каким-то призрачным беззвучным смехом:

— Никого, кроме самого себя, в зеркале не увидишь! Кто хочет видеть, тот видит в нем то, что он хочет видеть, — ничего больше, ибо собственная жизнь в этом шлаке давно угасла.

Император вскакивает:

— Вы хотите сказать, мой друг, что этот „глазок“ — обман? Но я сам…

Старый каббалист словно и вправду врос в стену. Задумчиво посмотрел на потолок, который едва не касался его макушки, качнул головой:

— Рудольф — это тоже обман? Рудольф отшлифован для величия так же, как этот кристалл; его грани отполированы настолько совершенно, что он может отражать, не искажая, всю историю Священной Римской империи. Но у вас нет сердца — ни у Вашего Величества, ни у этого угля».

Скептически настроенный читатель наверняка усмехнется: вот что влекло Рудольфа к еврейскому ученому (евреи действительно считались в средневековой Европе большими знатоками «тайных наук» — в первую очередь алхимии). Обычное для властителя корыстолюбие! Секрет получения дешевого золота, способ быстрого обогащения…

Если бы все обстояло так, наверное, не стоило бы много об этом говорить. Да и не продолжалась бы странная дружба столь длительное время — ведь философский камень так и не был найден ни МАГАРАЛом, ни его царственным учеником. Во всяком случае, ничего не известно об этом ни летописцам — христианским и еврейским, — ни безымянным народным сказителям.

Кроме того, нам пришлось бы обвинить великого ученого в лицемерии и мошенничестве: дескать, он удерживал императора обещаниями раскрыть великий секрет превращения металлов и эликсира бессмертия. А такие черты как-то не вяжутся с образом «возвышенного рабби», каким описывают его вполне беспристрастные источники.

Нет, ничего подобного не было. Рудольф не только не стремился к обогащению чудесным способом, но, напротив, тратил огромные средства на различные научные эксперименты и исследования, которые они с МАГАРАЛом проводили в лаборатории, расположенной на верхнем этаже дома р. Иегуды в Пражском гетто (так же как и могила ученого, этот дом сохранился до наших дней, с ним тоже связана одна легенда — уже современная; но об этом — ниже).

Какую славу мог в те времена заслужить император, тратящий деньги на научные эксперименты, якшающийся с евреями, вполне равнодушный к вопросам веры? Правильно: славу сумасшедшего. Родственники Рудольфа в конце концов отстранили его от власти — именно с таким объяснением.

После отстранения от власти — это случилось в мае 1611 года — он жил недолго, меньше года. Смерть его наступила в январе 1612-го. Законных наследников Рудольф не оставил, ибо женат не был. Незаконнорожденный сын, по имени Юлий Цезарь Австрийский, жил в городе Чески-Крумлов. Здесь он совершил жестокое убийство местной девушки и подвергнут заточению. Умереть ему скорее всего помогли.

За три года до смерти императора ушел из жизни «возвышенный рабби». Он оставил потомкам великое множество книг. И, вполне естественно, его творчество и жизнь, в свою очередь, вызвали к жизни множество книг уже у потомков. В том числе и у наших современников. При этом почти все, написанное в наше время о «возвышенном рабби», касается его религиозной деятельности и в какой-то степени его образа в преданиях, легендах и фантастической литературе.

В тени осталась другая сторона деятельности этого выдающегося мыслителя, одного из самых ярких представителей еврейской учености эпохи европейского Ренессанса.

Начнем с того, что в Праге по инициативе МАГАРАЛа и его друга Мордехая Майзеля, главы еврейской общины, ювелира и финансиста императорского двора Максимилиана II и Рудольфа II, была открыта не совсем обычная ешива.

Майзель был чрезвычайно популярной личностью, и не только среди евреев. По сей день одна из пражских улиц называется Майзелевой.

Так вот, в ешиве, открытой по инициативе МАГАРАЛа и при активной финансовой поддержке Майзеля, широко изучались не только традиционные религиозные дисциплины, но и светские науки, в первую очередь астрономия, математика, алхимия, история. Ничего удивительного — сам рабби Иегуда Лёв был весьма в них сведущ.

О последнем свидетельствуют дружеские связи МАГАРАЛа. Он много лет дружил с выдающимся датским астрономом и математиком Тихо Браге. Браге относился к знаниям пражского раввина с большим уважением. В подтверждение этому можно привести несколько весьма любопытных фактов. Например, один из первых учеников МАГАРАЛа Давид Ганс (впоследствии известный историк и астроном) несколько лет учился у Тихо Браге в знаменитом на всю Европу Ураниборге («Астрономическом замке») — обсерватории на острове Вен, подаренном Тихо Браге датским королем Фредериком II. Или еще один факт — МАГАРАЛ был в числе первых авторитетных астрономов, которых датский ученый ознакомил с построенной им системой мира: Браге не признал систему Коперника и попытался разработать систему, представлявшую компромисс между геоцентрической системой Птолемея и гелиоцентрической — Коперника. МАГАРАЛ в этом вопросе придерживался тех же взглядов, что и его коллега. Справедливости ради следует признать: система Браге, при тогдашней точности измерений, лучше объясняла результаты наблюдений за небесными телами.

Можно отметить также и другое любопытное сходство: ученики обоих — Давид Ганс и Иоганн Кеплер — впоследствии все-таки предпочли систему Коперника.

И еще один интересный эпизод: совместно написанная книга, как раз содержащая сравнительный анализ двух систем мира. Ее написали Тихо Браге и рабби Иегуда Лёв бен Бецалель, причем впервые книга эта была отпечатана в еврейской типографии города Праги.

После смерти своего покровителя — датского короля Фредерика II — Тихо Браге не ужился с новым властителем. Датский ученый принадлежал к старинному баронскому роду и имел весьма вспыльчивый характер. Во всяком случае, научные споры у него легко и естественно переходили в поединки и дуэли. На одной из таких дуэлей с неким немецким бароном в Ростоке (спор вышел по причине несогласия в каком-то математическом вопросе) Браге лишился носа и в дальнейшем носил протез из сплава серебра и золота.

Словом, интриги, интриги… они и привели для начала к поджогу уникального Ураниборга, а затем к изгнанию ученого. Вот тогда-то Тихо Браге оказался в Праге — занял пост имперского астронома, официально существовавший при императорском дворе. А его ассистентом-секретарем стал молодой Иоганн Кеплер, уже нами упоминавшийся и тоже находившийся в дружеских отношениях с рабби Иегудой Лёвом и его учениками. После смерти Тихо Браге, наступившей в 1601 году, именно МАГАРАЛ порекомендовал императору сделать преемником умершего его ассистента. Одновременно Иоганн Кеплер стал и имперским астрологом. На основании наблюдений Тихо Браге он впоследствии составил и опубликовал астрологические таблицы, получившие название Рудольфианских. Но это произошло много позже, когда МАГАРАЛ уже умер.