Владимир Карпов - Маршал Жуков. Опала Страница 10

Николай Михайлович усмехнулся.

— Вот видите, до чего мы «обнаглели». Жукову и самому Сталину предлагали давать ответ немедленно.

В заключение скажу о том, что в результате инициативных действий группы Трусова наша страна не упустила значительные трофеи из состава морского флота Германии. А те читатели, кто плавал по Черному морю на теплоходе «Россия», плавали на той самой «Патри», где жила группа Трусова.

Николай Михайлович так подвел итог нашей беседы:

— Из Фленсбурга мы выехали с чувством выполненной миссии, возложенной на нас. Правительство Деница перестало существовать, арест высокопоставленных нацистов способствовал организации Нюрнбергского судебного процесса. Во Фленсбурге нам удалось добыть важные немецкие документы, мы привезли с собой оттуда значительную часть архива германского генерального штаба, материалы которого были использованы на Нюрнбергском процессе и которые раскрывали подготовку и развязывание агрессивных войн в Европе и против СССР.

Во Фленсбурге нам удалось добыть также немецкие карты морского штаба с минной обстановкой по всей акватории Балтийского моря, эти карты значительно облегчили нашим морякам разминирование Балтийского моря и спасли от гибели многих людей и суда многих государств.

Вот такое, Владимир Васильевич, довелось мне выполнять первое задание после войны, и, как видишь, в те годы многое делалось для того, чтобы надолго, а может быть, навсегда сохранить мир в Европе и вообще на земле.

Если акт о безоговорочной капитуляции гитлеровских вооруженных сил фиксировал прекращение боевых действий «на суше, на море и в воздухе», то арест правительства Деница ставил последнюю точку — было ликвидировано нацистское правительство — третий рейх, как государство, перестал существовать не только фактически, но и официально, юридически.

При аресте адмирала Деница, несмотря на то, что англичане и американцы были во Фленсбурге «хозяевами», Горбушин сумел завладеть личным портфелем гросс—адмирала, в котором оказались важные документы. В их числе были подлинники завещания Гитлера. Позднее эти завещания публиковались в сотнях различных изданий, начиная от газет, кончая мемуарами государственных деятелей. Но поскольку эти исторические документы первым обнаружил В.И. Горбушин, офицер в группе, которая действовала по приказу Жукова, считаю приоритетным правом привести текст этих документов. Читайте их в приложении.

Встреча с Гопкинсом

В книге Жукова сказано:

«В конце мая 1945 года И. В. Сталин предупредил меня о том, что возвращаясь после посещения Москвы, проездом через Берлин, мне нанесет визит Гарри Гопкинс, особо доверенное лицо президента США.

Гопкинс, по мнению И. В. Сталина, был выдающейся личностью. Он много сделал для укрепления деловых связей США с Советским Союзом.»

Не первый уж раз придется воскликнуть — ох, уж эти редакторы и правщики! Как же они подводят Жукова! Вот в вышеприведенной цитате опять переврали даты, сдвинули события. Ну, посмотрели бы в старой подшивке газет, в них были официальные сообщения о приезде Гопкинса в Москву, о приемах у Сталина, об отъезде гостя. Из этих официальных публикаций вытекает: не мог Сталин звонить «в конце мая», что Гопкинс уже «возвращается». Представитель президента только прилетел в Москву в конце мая — 25 числа. У него состоялось шесть встреч со Сталиным, последняя — в июне. И, следовательно, раньше этой даты Верховный не мог предупредить Жукова о «возвращении» посланника. Гопкинс вылетел из Москвы утром 7 июня и был в Берлине в полдень.

Жуков позаботился о встрече высокого гостя.

«Прямо с аэродрома Гарри Гопкинс с супругой, очень красивой женщиной лет тридцати, приехали ко мне. Среднего роста, очень худой, Г. Гопкинс имел крайне переутомленный и болезненный вид».

Жуков угостил супругов Гопкинсов завтраком, за которым гость рассказал маршалу о своих встречах со Сталиным. Кстати, первая из них состоялась в июле 1941 года, когда гитлеровцы рвались к Москве. В те дни почти никто не сомневался в скорой победе германской армии. Президент США хотел знать истинное положение, он послал Гопкинса, якобы, для изучения вопроса об американских поставках в СССР. Но главная его задача была выяснить — «как долго продержатся русские». Гопкинс из бесед со Сталиным уверился, что русские будут драться до победного конца, он убедил в этом и президента Рузвельта, чем, несомненно, повлиял на решение президента разработать целую программу помощи Советскому Союзу.

Гопкинс, действительно, дружески относился к нашей стране и его влияние на президента и правительство США принесло немалую пользу в укреплении союзнических отношений между нашими странами, да и в материальной помощи в трудные годы войны. Он приложил много усилий и для принятия закона о лендлизе.

Сталин относился с уважением к доброжелательному американцу. И новый президент Трумен неслучайно прислал именно Гопкинса на переговоры со Сталиным. После окончания войны отношения союзников стали меняться в сторону ухудшения. Западные страны всячески пытались не допустить укрепления наших позиций в Европе. Сталин был тверд в проведении своей политики. И вот, после неудачных попыток сломить советскую сторону на конференции в Сан—Франциско (откуда Молотов уехал до ее окончания) Трумен решил послать Гопкинса, как «друга Сталина», с которым он будет более сговорчив.

Гопкинс уже старый и больной, оставил государственную службу, не выходил на улицу. Но, услышав предложение Трумена, «словно боевой конь» воспрянул духом, почувствовал прилив новых сил и согласился осуществить высокую миссию.

В моей библиотеке есть полная запись всех бесед Гопкинса со Сталиным, но поскольку этот материал довольно объемистый, приведу из него только то, что имеет прямое отношение к Жукову.

Первая беседа состоялась 26 мая в 8 часов вечера, в ней участвовали Сталин, Молотов, Павлов (переводчик, кстати, он жив по сей день, я не раз с ним беседовал). Американскую сторону представляли Гопкинс, Гариман (посол США в СССР), Болен (помощник госсекретаря США).

Сталин встретил Гопкинса очень радушно. Они оба с удовольствием вспоминали свою первую встречу в тревожные и опасные дни июля 1941 года. Вспомнили добрым словом Рузвельта, которого оба очень уважали. Перейдя к делу, касались многих острых тогда политических проблем. Вопрос, касающийся Жукова, был таков. Гопкинс сообщил, что в Контрольный Совет по Германии американским представителем назначен генерал Эйзенхауэр.

Сталин не знал об этом и тут же принял решение назначить не менее значительную фигуру:

— Советским представителем в Контрольный Совет будет назначен маршал Жуков.

Ни минуты не сомневаясь в правильности принятого им решения, но понимая необходимость юридического оформления, Сталин добавил:

— Об этом назначении будет объявлено в ближайшее время.

Одну из очень важных проблем Сталин решал, уже опираясь на работу, проделанную маршалом Жуковым и генералом Трусовым, описанную мной в предыдущей главе. Это произошло на второй беседе, 27 мая, когда Гопкинс заговорил о разделе германского флота. Сталин, как говорится, был во всеоружии:

— Как нам известно, некоторые соединения германской армии, сражавшиеся против русских, стремились капитулировать перед западными союзниками. Что касается германского флота, он тоже капитулировал и весь остался в ваших сферах оккупации. Ни один корабль не был передан русским. Я послал президенту и премьер—министру телеграммы, чтобы по меньшей мере одна треть германских военных кораблей и торговых судов была передана Советскому Союзу. Остальная часть может быть использована Великобританией и Соединенными Штатами по их усмотрению. Если учесть, что мы имеем право на часть итальянского флота, то тем большее право советской страны на германский флот. Мы имеем определенную информацию, дающую основание полагать, что США и Англия намерены отклонить просьбу Советского Союза, что я должен сказать, если эта информация окажется верной, то это будет крайне неприятно.

Гопкинс заверил Сталина:

— Я говорил по этому поводу с адмиралом Кингом и могу заявить, что Соединенные Штаты не имеют никакого намерения задержать какую—либо часть германского флота, а лишь хотят осмотреть эти суда с точки зрения новых изобретений и технических усовершенствований. После этого мы готовы потопить ту часть, которая будет передана нам, они нам не нужны. Я считаю и согласен с вами — германский флот должен быть разделен между союзниками. Я думаю, этот вопрос будет решен именно так на предстоящем совещании глав трех правительств.

В конце второй встречи, после трудных и долгих дискуссий по поводу лендлиза говорили о судьбе Польши, которую союзники хотели превратить в «санитарный кордон» от коммунизма путем внедрения в Польшу эмигрантского правительства Миколайчика. После всего этого, утомленный (и не очень здоровый) Гопкинс посчитал нужным еще раз вернуться к одной из вчерашних тем.