Автор неизвестен - Повесть о смуте годов Хэйдзи Страница 10

Этиго-но тюдзё Наритика был в тёмно-синем парчовом хитатарэ, а доспехи у него были бледно-зелёного цвета, темневшего книзу, и пластины-украшения на доспехах были с узором из стилизованных изображений уточек- мандаринок. Светло-серый конь под седлом, изукрашенным серебром, стоял к югу от коня Нобуёри, и повёрнут головой в ту же сторону Наритика был двадцати четырёх лет, и выделялся среди прочих и поступками, и речами.

Левый конюший Ёситомо был в хитатарэ красной парчи, в доспехах с чёрной шнуровкой и в шлеме с пластинами-кувагата и пятью шейными пластинами. Лет ему было тридцать семь, видом своим он отличался от прочих и выглядел настоящим военачальником. Его вороной конь под чёрным седлом стоял у ворот Дзиккамон. Правитель Идзумо и правитель Ига выказывали нерешительность, и думал Ёситомо: «Эх, зарубить бы их!», да только начинать стычки между своими перед большим делом лишь было бы на руку врагу, потому с сожалением он отказался от мысли расправиться с изменниками.

А в Рокухара собрали на совет высших сановников и порешили: «Власть государя сильна, так решим же, когда покараем неверных вассалов! Если Хуэйлу[57] поглотит новый дворец[58], это будет большим несчастьем для государева дома. Так что во время битвы нужно государевым войскам отступить — и разбойники, увлёкшись преследованием, выйдут из дворца. А тогда вместо них войдут во дворец государевы войска, и будут оборонять его и препятствовать пожару. Так мы выманим их на открытое место и покараем!»

Получив приказ покарать мятежников, из Рокухара выступили три военачальника — младший военачальник Левой стражи Сигэмори, правитель Микава Ёримори, правитель Хитати Норимори. Сил у них было больше трёх тысяч, и все они выступили из Рокухара к берегу реки у Шестого проспекта. Сигэмори, окинув взглядом войско, сказал:

— Вижу, сегодня собралось войско, какого ещё не бывало! Ныне девиз годов правления — Хэйдзи. Столица называется Хэйанкё. Мы — из рода Тайра, что пишется иероглифом «Хэй»[59]. И ныне, когда совпали три «Хэй», разве не победим?! — и все воины возрадовались. Войско перешло русло реки и по двум проспектам — Коноэ и Наканомикадо — подошло к проспекту Оомия. Тут они увидели, что ворота Ёмэймон, Тайкэммон и Юхомон открыты. Зайдя через эти ворота, они увидели, что ворота Дзёмэймон и Кэнрэймон также открыты, а во дворе стоит сотня оседланных лошадей. Со стороны проспекта Оомия донёсся боевой клич, и они в ответ тоже громко крикнули. Нобуёри, что находился посреди покоев Сисиндэн, переменился в лице, и его стало не узнать. Лицо его стало схожим по цвету с травой, и не было похоже, чтоб он на что-нибудь сгодился в этой битве. Попытался вскочить на коня, как все остальные — да от дрожи в коленях и шагу ступить не мог. Кое-как спустился но ступеням южного выхода из покоев Сисиндэн, подошёл к коню и даже ступил одной ногой в стремя — а дрожал так, что слышно было, как звенят нагрудные пластины панциря. Сам он взобраться на коня так и не смог, и тогда один из самураев подсадил его на коня, да он не удержался, перевесился на левую сторону и грохнулся на землю вверх тормашками. Самурай тут же подскочил и помог подняться. По лицу Нобуёри, покрытом налипшим песком, струилась кровь из разбитого носа, и являл он собой поистине жуткое зрелище. Самураи глядели на него кто с удивлением, а кто и с насмешкой.

Господин Левый конюший бросил на него один взгляд: «Струсил!» — подумал он, и от великого отвращения ничего не хотел говорить, однако ж не сдержался и выдавил сквозь зубы:

— Такой трус — и задумал такое большое дело. Видать, неспроста это, а я не знал, что в него вселились демоны, помог ему, и теперь имя моё предадут поруганию! — вывел коня, сел на него и направился к воротам Дзиккамон.

С Ёситомо были: старший сын Акугэнда Ёсихира, девятнадцати лет, второй сын, Томонага — старший

Нобуёри взобраться на коня так и не смог, и тогда один из самураев подсадил его на коня, да Нобуёри не удержался, перевесился на левую сторону и грохнулся на землю вверх тормашками.

чиновник управления покоев государыни[60], шестнадцати лет, третий сын, военачальник Правой дворцовой стражи Ёритомо, двенадцати лет, младшие братья Ёситомо — Сабуро Сэндзё Ёсиакира и Дзюро Ёсимори, его дядья Муцу-но Рокуро Ёситака и Синано Гэндзи Хирага-но Сиро Ёсинобу, а из воинов — Камада-бёэ Масакиё, Миура-но скэ Дзиро Ёсидзуми, чиновник Судебного Ведомства Яманоути Судо Тосимити, сын его Такигути Тосицуна, Нагаи-но Сайто бэтто Санэмори[61], Катагириноко Хатиро тайфу Кагэсигэ из земли Синано, Кадзуса-но скэ Хатиро Хироцунэ, Сасаки-но Гэндзо Хидэёси из земли Оми, и с ними — сила в более чем две сотни воинов.

Нобуёри, хоть и оторопел сначала от боевых кличей, утёр кровь, что текла из носа, отряхнул песок с лица, а когда отошёл немного, был подсажен на коня и во главе своего войска в три сотни воинов встал на защиту ворот Тайкэммон. Однако очень уж сильным он не выглядел. А правитель Идзумо Мицуясу, правитель Ига Мицумото и правитель Бунго Токимицу во главе войска в три сотни воинов защищали ворота Ёмэймон.

Правитель земли Микава Ёримори встал перед воротами Юхомон, что оборонял Левый конюший, правитель земли Хитати Камицунэ — у ворот Ёмэймон, где оборонялись Мицуясу и Мицумото. Младший военачальник Сигэмори встал у ворот Тайкэммон, что защищал князь Нобуёри. В середине часа Змеи[62] начали обмен стрелами, но ни с одной стороны никто не отступал, и так продолжалось в течение часа[63]. Сигэмори разделил своё войско в тысячу воинов, пять сотен поставил на проспекте Оомия, а с другими пятью сотнями ударил на ворота Тайкэммон, с громкими криками ворвались они внутрь, а Нобуёри без боя отступил, так что добрались они до самого померанцевого дерева. Оборонявший ворота Юхомон Левый конюший, увидев это, обратил взор на старшего сына — Акугэнда, и приказал:

— Видел, что творится? Этот глупец Нобуёри пропустил врагов через ворота Тайкэммон. Выгони их наружу!

Акугэнда, выслушав это, взял семнадцать воинов и направился во внутренний двор. Приблизившись к врагам, он громко крикнул:

— Вы обо мне слышали, а ныне видите своими глазами! Я — старший сын Левого конюшего, Акугэнда Ёси- хира из Камакура, лет мне девятнадцать! С тех пор, как в пятнадцать лет я зарубил своего дядьку, Татэхаки-но сэндзё Ёсикату, ни разу я не выказал трусости в битве! А вон тот, в красно-жёлтых доспехах и на чалом жеребце — это наследник главы рода Тайра, военачальник Сигэмори! Дружно навалитесь на них, да перебейте, мои воины!

И его семнадцать всадников, выровняв коней голова к голове, ударили на врага. Особенно сильными воинами были Миура-но скэ Дзиро Ёсидзуми, Сибуя-но сёдзи Сигэкуни, Адати-но Сиро мума-но дзё Тоомицу, Хираяма-но мусядокоро Суэсигэ — услышав приказ Акугэнда, устремились они к Сигэмори.

Акугэнда со своими воинами, которые один на тысячу, выровняв лошадей, сильно ударили на врага, и под натиском этих немногих воинов Сигэмори пришлось увести свои пять сотен назад, на проспект Оомия. Ёситомо, видя это, порадовался, и прислал гонца, с которым передал: «Вот это славно, Акугэнда! Не давай им опомниться, догоняй!»

Акугэнда взял семнадцать воинов и направился во внутренний двор. Приблизившись к врагам, он громко крикнул: «Вы обо мне слышали, а ныне видите своими глазами! Я — старший сын Левого конюшего, Акугэнда Ёсихира из Камакура!»

Акугэнда со своими воинами ударили на врага, и под натиском этих немногих воинов Сигэмори пришлось увести свои пять сотен назад, на проспект Оомия.

Сигэмори же вывел воинов к проспекту Оомия и дал передохнуть людям и лошадям. Был он в кафтане-хитатарэ из красной парчи, и в красно-жёлтых доспехах, украшенных пластинами с изображениями бабочки. Восседал он на крепком чалом коне четырёх сяку и восьми сунов[64] в холке, под изукрашенным золотом седлом. Сигэмори было двадцать три года, и по тому, как он держался в седле, и по стати, и по воинским умениям было видно — вот он, полководец, настоящий наследник главы дома Тайра и храбрый воин! Привстав на стременах, он возгласил:

— Следуя высочайшему повелению, должны мы сделать вид, будто отступаем — однако же в битве всякое бывает. Если сейчас отступим перед этим малым войском, ляжет на нас потом позор и утратим мы славное имя. Ещё раз нападём, а потом уже отступим, как нам приказано! — с этими словами он взял с собой пять сотен свежих воинов, а тех, кто был с ним раньше, оставил на проспекте Оомия, и снова ворвался в ворота Тайкэммон, оглашая поле боя воинским кличем.