История Израиля. Том 2 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1952-1978 - Говард Морли Сакер Страница 130

Однако все эти неудачи с лихвой перекрывались поразительными успехами военной разведки Генштаба, связанными с событиями Шестидневной войны. После 1967 г., таким образом, военные постепенно заняли высшие посты в Мосаде и с тех пор не обращали особого внимания на информацию, исходящую из других разведывательных источников. Осенью 1972 г. военную разведку Генштаба возглавил генерал-майор Элиягу Зейра. Зейра был способным и даже блестящим офицером, но новичком в разведке, и к октябрю 1973 г. он пробыл на этом посту всего лишь год. Его заместитель, бригадный генерал Арье Шалев, отвечавший за разведку на египетском фронте, также был новым человеком в этой должности. Они оба полагались в основном на информацию, поступающую по каналам радиоэлектронной разведки. Разумеется, объем этой информации был достаточно большим. Так, в частности, для слежения за подготовкой египетской армии использовались новейшие системы радиоперехвата, причем их эксплуатацией занимались не только израильские специалисты, но и отставные сотрудники Службы безопасности армии США, работавшие в Израиле по контракту. Кроме того, США предоставляли Израилю данные своей радиоэлектронной разведки, получаемой с использованием спутников-шпионов серии SAMOS и высотных разведывательных самолетов. Однако даже самое современное электронное оборудование было не в состоянии полностью заменить аналитические оценки, основанные на понимании арабской ментальности, тогда как Зейра и Шалев уделяли явно недостаточное внимание материалам, предоставлявшимся исследовательскими центрами, работавшими под эгидой Мосада. Шефы разведки для себя уже решили, что Садату и Асаду, разумеется, ясно — как ясно и израильтянам: крупномасштабная наступательная операция немыслима при отсутствии господства в воздухе, но арабы вряд ли будут располагать эффективно действующей бомбардировочной авиацией на протяжении еще нескольких лет. Такова была “концепция” разведки, и она воспрепятствовала проведению трезвой и всесторонней оценки ситуации, с учетом таких факторов, как мстительность и злопамятство арабов.

Таким образом, реакция на концентрацию арабских войск оказалась сильно запоздалой — фактически, она последовала только в канун Йом Ки-пура 5 октября. Только тогда Генштаб, ввиду наличия неоспоримых доказательств крупномасштабных приготовлений противника, согласился объявить боевую готовность категории “С”. Этот уровень боевой готовности, однако, не предусматривал проведения мобилизации резервистов, а только оповещал командование регулярной армии. В дальнейшем старшие офицеры должны были действовать по обстановке, и некоторые из них отреагировали весьма решительно. Генерал Пелед[246], командующий ВВС, отдал приказ всем пилотам оставаться на авиабазах. Генерал Аврагам Мендлер, командующий танковыми войсками на Синайском полуострове, распорядился отменить все увольнения на Йом Кипур. Однако в целом Генштаб по-прежнему действовал, исходя из концепции, что противник не решится атаковать, не имея убедительного превосходства в воздухе. Но вот в четыре утра 6 октября Зейра был разбужен телефонным звонком одного из своих заместителей. Израильские и американские службы радиоперехвата зафиксировали переговоры, свидетельствовавшие о том, что арабские армии находятся на последней стадии подготовки к началу военных действий. Даян и генерал Элазар, начальник Генштаба, были незамедлительно проинформированы о ситуации и извещены, что час “Ч”, по всей видимости, определен как восемнадцать часов. Разбудили Голду Меир, и она назначила на восемь утра экстренное заседание своего “кухонного кабинета”. В пять утра все старшие офицеры Генштаба собрались на совещание в Министерстве обороны в Тель-Авиве. Элазар потребовал начать всеобщую мобилизацию и нанести упреждающий авиационный удар. Даян выступил против этого предложения и в конечном итоге дал согласие на то, чтобы рекомендовать премьер-министру объявить мобилизацию резервистов танковых войск. Даже для таких действий требовалось получить согласие премьер-министра.

В восемь утра Даян и Элазар прибыли в тель-авивскую канцелярию Голды Меир. Снова Элазар выступил с требованием упреждающего удара, и снова это предложение было решительным образом отвергнуто — на этот раз премьер-министром, Алоном и Галили. Израиль не может позволить себе пойти на риск и подвергнуться дипломатическому карантину, предостерегли они; нам следует выдержать первый удар и полагаться на глубокую оборону. Спор относительно мобилизации был более продолжительным и резким. Даян утверждал, что даже мобилизация в ограниченных масштабах сопряжена с неоправданными затратами. Наконец по настоянию премьер-министра было принято “компромиссное” решение: резервисты танковых войск должны немедленно прибыть в свои части. По ходу заседания Голда Меир связалась с послом США Кеннетом Китингом, поставила его в известность относительно происходящего и попросила, чтобы Вашингтон удержал арабов от столь катастрофического ложного шага. Китинг незамедлительно известил Киссинджера, которые направил срочные послания Садату и Асаду. Что касается Израиля, то послание Киссинджера Голде Меир было твердым и недвусмысленным: “Не наносите упреждающего удара!” Впрочем, Голда Меир сама уже приняла решение на этот счет.

В Израиле началась мобилизация 100 тыс. танкистов. К счастью, в Йом Кипур основную часть резервистов удалось разыскать либо дома, либо в синагоге. Кроме того, в такой день на дорогах не было движения. Однако все равно более суток должно было пройти, прежде чем все призванные танкисты доберутся до своих частей. Тем временем генерал Шмуэль Гонен, командующий Южным фронтом, связался с Аврагамом Мендлером, командующим танковыми войсками на Синайском полуострове, и сообщил ему, что атака противника назначена на шесть вечера. Мендлеру было приказано, чтобы его части находились в состоянии боевой готовности в районе укреплений в зоне Суэцкого канала, но не начинали развертывания до четырех дня. “Я не хочу, чтобы египтяне обнаружили какое-то движение до этого времени, — пояснил Гонен, — а иначе они могут начать свои действия раньше намеченного срока”. Это была ошибка, имевшая катастрофические последствия. Вопреки всем своим предчувствиям, Мендлер вынужден был приказать танкистам на “линии Бар-Лева” укрыться в бункерах и находиться в состоянии готовности. Они выполнили приказ, не будучи уверенными в том, что действительно идет речь о серьезной атаке противника. Многие из них были необстрелянными молодыми резервистами. Генерал Ицхак Хофи[247], командующий Северным фронтом, также отдал приказ о приведении своих частей в состояние боевой готовности. Но и ему было запрещено выдвинуть на позиции свою танковую бригаду, укомплектованную бойцами регулярной службы, чтобы сирийцы не расценили это как провокацию. На севере приказ о боевой готовности также не соблюдался должным образом — что свидетельствовало об общем упадке воинской дисциплины после 1967 г. Даже важнейший наблюдательный пункт на горе Хермон не был укомплектован опытными бойцами из боевой части. Должно быть, даже старшие офицеры не осознавали, что предстоящие военные действия — это полномасштабная война на два фронта. Максимум, чего ожидали на Голанах, — это боевых действий на протяжении одного дня. В районе Суэцкого канала думали о столкновениях с немногочисленными египетскими коммандос, которым удастся перебраться через канал. И на севере, и на юге ожидали начала