Олег Гордиевский - КГБ Страница 14

Почему Малиновскому так долго удавалось обманывать Ленина? Главным образом потому, что Ленин, как и многие другие революционеры — выходцы из привилегированных классов, испытывал чувство вины за свое происхождение. Ленин считал, что главным достоинством Малиновского было его пролетарское происхождение. Он был образцом рабочего организатора и оратора, которых так не хватало в рядах большевиков. По мнению Ленина, преступное прошлое Малиновского и его необузданный характер лишь подтверждали его истинную пролетарскую сущность. Первоначальная привязанность Ленина к Сталину, о которой ему впоследствии пришлось пожалеть, имела те же самые корни. Невысокое происхождение Сталина и его грубые манеры, в которых отсутствовал всякий намек на буржуазную утонченность, опять же вызывали у Ленина чувство вины за свое непролетарское происхождение.

Как ни парадоксально, проникновение царских агентов в ряды большевистской партии было, в некотором смысле, выгодно Ленину. Белецкий, директор полицейского департамента в предвоенный период, рассказывал, что «главной целью» его политики до войны было предотвращение любой ценой объединения русских социалистов. Он говорил: «Я действовал по принципу: разделяй и властвуй.» Ленин, в отличие от многих большевиков, выступавших за союз с меньшевиками, твердо стоял против объединения всех русских социалистов. Белецкий, в некотором смысле, помогал Ленину, арестовывая как ярых противников Ленина среди меньшевиков, так и тех большевиков, которые активно выступали за объединение Российской социал-демократической рабочей партии. В отличие от «охранки», которая была убеждена в том, что, разобщив партию, она сможет ослабить социалистическое движение, Ленин считал, что существование независимой партии большевиков является ключом к победе. Только дисциплинированная, идеологически чистая, «монолитная» элита, стоящая во главе сотен революционеров, могла повести русский народ в светлое будущее.

Хотя светлое будущее так и не наступило, хаос и развал, которые последовали за свержением царизма в феврале 1917 года, подтвердили правильность ленинской стратегии революционной борьбы. В результате Февральской революции большевики оказались в меньшинстве, по сравнению со своими главными соперниками — меньшевиками и эсерами. Но именно большевики пришли к власти в октябре 1917 года. Так крупная тактическая победа «охранки», обеспеченная успешным внедрением полицейских агентов в ряды большевиков, обернулась стратегическим поражением и, в конечном итоге, полным крахом.

Февральская революция (8—12 марта 1917 года по новому стилю) застала большинство революционеров врасплох. За полтора месяца до этих событий сорокашестилетний Ленин, находившийся в эмиграции в Швейцарии, говорил: «Мы, старики, вряд ли доживем до решающего сражения приближающейся революции.» В отличие от подавляющего большинства революционных организаций, «охранка» более чутко отреагировала на настроения в Петрограде (Санкт-Петербург был переименован в Петроград накануне войны). За несколько дней до начала революции один из ее агентов сообщал: «Подпольные революционные партии готовят революцию, но если революция состоится, она будет носить стихийный характер, подобно голодному бунту.» По его словам, самые сильные революционные настроения были распространены среди многодетных матерей, которые, «устав от бесконечного стояния в огромных очередях и более не в силах смотреть на своих больных и полуголодных детей, являют собой огромную массу горючего вещества, готовую воспламениться от одной-единственной искры».

Революция началась после того, как стоящие в очередях за хлебом женщины вышли на демонстрацию 8 марта. Два дня спустя уже весь Петроград был охвачен забастовкой. Решающую роль на этом этапе сыграл петроградский гарнизон. В 1905 году революция была подавлена армией. В марте 1917 года армия выступила на стороне революции. И вновь «охранка» точно определила, в какую сторону подул ветер. Хотя политическая стачка рабочих была подавлена казаками 27 февраля, в докладе «охранки» говорилось: «В целом сложилось впечатление, что казаки были на стороне рабочих.» 12 марта часть Петроградского гарнизона подняла мятеж, обеспечив тем самым успех революции. Три дня спустя царь Николай II отрекся от престола в пользу своего брата Великого князя Михаила. На следующий день, 16 марта, Михаил отказался от престола, положив конец трехсотлетнему правлению династии Романовых. Власть в стране перешла в руки Временного правительства, состоявшего, главным образом, из либералов, которые странным образом сосуществовали с Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов, ставшим моделью и, до определенной степени, рупором местных Советов по всей России.

По выражению Троцкого, вместе с царизмом «на свалку истории» отправилась и политическая полиция. 12 марта толпа ворвалась в главное здание «охранки». Возмущенный начальник полиции А.Т. Васильев рассказывал: «Все архивы Специального отдела расследований, содержавшие отпечатки пальцев, фотографии и другие данные на воров, фальшивомонетчиков и убийц, были вынесены во двор и торжественно сожжены. Кроме того, ворвавшиеся вскрыли ящики моего стола и забрали 25.000 рублей общественных денег, которые были у меня на хранении.» Несмотря на утверждения Васильева, что он «не может припомнить ни одного незаконного действия», совершенного им, он вскоре оказался в Петропавловской крепости, где был вынужден спать на «соломенном матраце и набитых куриными перьями подушках», есть «ужасный, отвратительно пахнущий суп и не менее отвратную мешанину из всяких отбросов» и где ему позволяли мыться только один раз в две недели в ледяной, «насквозь продуваемой сквозняками» душевой. Заключение в тюрьму начальника «охранки» и низвержение царя Николая II, Императора Всея Руси, до уровня простого гражданина Романова, по-видимому, символизировало окончательную победу над деспотизмом и рождение нового демократического порядка. После победы революции и Временное правительство, и Петроградский совет были уверены в том, что в России больше никогда не будет политической полиции.

Глава II

ЧК, контрреволюция и «заговор Локкарта» (1917—1921)

ЧК, предшественник сегодняшнего КГБ, была основана 20 декабря 1917 года. Созданный в 1954 году Комитет государственной безопасности принял эмблему ЧК, на которой были изображены щит и меч. Щит символизировал защиту революции, а меч — борьбу с ее врагами. К тому времени, когда Гордиевский бежал в 1985 году, на его удостоверении КГБ осталось лишь изображение щита. Всячески стараясь исправить мрачную репутацию КГБ, ее руководители решили убрать меч с эмблемы Комитета. Тем не менее и сегодня офицеры КГБ все еще называют себя «чекистами» и получают зарплату по двадцатым числам каждого месяца («День чекиста»), тем самым как бы отмечая каждый месяц день рождения ЧК.

Подобно подоходному налогу, введенному в Великобритании в 1799 году, создание ЧК представлялось временно необходимой мерой. Ленин и не думал, что ЧК очень быстро вырастет в самую большую политическую полицию и самую сильную внешнюю разведывательную службу в мире. До революции большевиков в октябре 1917 года (7 ноября по новому стилю) Ленин даже не думал, что когда-либо появится необходимость в создании политической полиции, или внешней разведки. Вернувшись в Петроград (ныне Ленинград) через два месяца после Февральской революции, свергнувшей царизм, Ленин принялся с надеждой ожидать прихода мировой революции. Большевики искренне полагали, что их революция положит начало международному революционному движению, которое в конце концов победит капитализм во всем мире. Они полагали, что в новом международном порядке не будет места ни простым дипломатам, ни тем более шпионам. После Октябрьской революции Лев Троцкий заявил, выступая по случаю своего назначения на пост народного комиссара иностранных дел: «Я выпущу несколько революционных прокламаций к народам мира, а потом закрою эту лавочку». Он приказал опубликовать секретные договоры, подписанные царским правительством со своими союзниками, и заявил, что «отказ от секретной дипломатии является: главным условием проведения честной, народной, подлинно демократической внешней политики».

Дореволюционное представление Ленина о жизни в большевистской России было не чем иным, как утопией. В работе «Государство и революция», написанной летом 1917 года, он утверждал, что в будущем не будет места ни полиции, ни тем более секретной полиции. Вместе с тем он признавал, что в переходный период от капитализма к коммунизму будет необходимо организовать «подавление меньшинства эксплуататоров большинством вчерашних трудовых рабов». Однако он считал, что подобное подавление будет «сравнительно простым» делом. Ленин писал:

«Совершенно естественно, что эксплуататоры не в состоянии подавлять народ без чрезвычайно сложной машины для осуществления этой задачи, но народ может подавить эксплуататоров даже при помощи примитивной машины, практически без всякой машины, без специального аппарата, путем простой организации вооруженного народа…»