Иван Беляев - У истоков Руси Страница 14

Но неспокойно и непродолжительно было Ярославово княжествование в Киеве. На весну же следующего года явились печенеги, ворвались в самый Киев, и битва с ними продолжалась целый день, только к вечеру Ярославу удалось одолеть сих варваров; потом в Киеве был страшный пожар, истребивший множество церквей и домов; а еще через год пришли вести, что Болеслав, король польский, с большим войском ведет своего зятя Святополка сажать на киевский престол. Ярослав по этим вестям, собрав приднепровскую русь, варягов и новгородцев, бывших еще при нем, двинулся на Волынь и встретил Болеслава и Святополка на Буге. Здесь противники остановились, не смея перейти реку один в виду другого, и с Ярославом случилось то же, что было со Святополком под Любечем: Ярославов воспитатель, воевода по имени Будый, разъезжая по своему берегу, стал насмехаться над Болеславом и кричать: «Погоди, вот мы рожном пропорем твое толстое пузо!» Действительно, тучный Болеслав, едва сидевший на коне, обиделся такою насмешкою и сказал своей дружине, ежели такая насмешка над вашим королем не оскорбляет вас, то я один погибну, тотчас сел на коня, бросился в реку, а за ним пустилось и войско. Ярослав, не ожидавший такого нападения, не успел ополчиться и, разбитый наголову, только сампят бежал в Новгород, Болеслав же с Святополком беспрепятственно вошел в Киев и велел развести свое войско по городам на прокорм. И начали поляки и их союзники – немцы и венгры везде буйствовать, грабить и оскорблять народ разными насилиями; и этим возбудили против себя жителей, которые, будучи выведены из терпения и тайно побуждаемые самим Святополком, стали избивать непрошеных и буйных гостей. Видя это, Болеслав, забрав Ярополково имущество, бывшее в Киеве, его бояр и сестер, поспешил удалиться в Польшу с большим полоном и снова присоединил к Польше Червенские города, захваченные в свое время Владимиром.

Между тем Ярослав, сампят прибежавши в Новгород, хотел уже бежать за море; но новгородцы с своим посадником Константином, сыном Добрыни, изрубили Ярославовы лодьи, и, сказав ему: «Мы еще хочем биться с Болеславом и Святополком», начали собирать в казну от мужа по четыре куны, а от старост до десяти гривен и от бояр по осьмнадцати гривен; и, собрав деньги, наняли варягов, собрали и свое войско, и повели Ярослава на Киев. На этот раз Святополк не решился защищать Киев, бежал к печенегам и привел их бесчисленные полки. Ярослав пошел к нему навстречу, остановился на Альте, где был убит Борис, и, приготовившись к битве, воздев руки к небу, повел такую речь: «Кровь брата моего вопиет к тебе Владыко! Мсти крови праведного сего, как мстил крови Авелевой, положив на Каине стенанье и трясенье, так положи и на семь». И, помолясь, воскликнул: «Братья мои, хотя вы уже отошли от нас телом, но молитвою помогите мне на этого гордого и противного убийцу»; и с сими словами бросился в битву. Все Альтское поле покрылось ратными, и с раннего утра началась страшная сеча, какой еще не бывало на Руси, рубились, схватившись за руки, три раза сходились и расходились, кровь текла ручьями по полю, и только к вечеру одолел Ярослав, а Святополк бежал. Во время бегства напали на него какое-то особое расслабление и ужас, он не мог сидеть на коне, верные отроки несли его на носилках и принесли к Берестью (нынешний Брест-Литовский); ему все казалось, что за ним гонятся; он беспрестанно кричал: «Бегите, нас нагоняют» – и не хотел нигде остановиться; и таким образом, никем не гонимый, пробежал Русскую и Польскую землю и погиб в пустыне между Польшею и Богемиею, заслужив у современников имя Окаянного, братоубийцы.

Ярослав, торжествуя полную победу над врагом, прибыл в Киев, измученный битвою, в пыли, крови и поте; киевляне, разумеется, не противились его вступлению в город, они не принимали участия в междоусобии братьев, воевали и бились только княжие дружины, союзники Святополка печенеги да союзники Ярослава – варяги и новгородцы. Утвердившись в Киеве и давши отдых себе, дружине и союзникам, Ярослав с великою благодарностью отпустил храбрых новгородцев, главных виновников его торжества, и наделил их дарами по десяти гривен каждому, и сверх того дал им грамоту и устав, в которых, судя по дошедшему до нас списку, Новгород был освобожден от всех судебных пошлин в княжую казну.

После бегства и смерти Святополковой на Руси осталось три владетельных князя и три отдельных княжества. Ярослав владел Киевом и всем Приднепровьем, ему же принадлежали Волынь и все западные земли, принадлежавшие Владимиру; Брячислав Изяславич, племянник Ярослава, княжил в Полотске и во всем тамошнем краю по Западной Двине и Неману в русских колониях, рассыпанных в Литовской земле вплоть до Балтийского моря; и Мстислав, брат Ярославов, владел Тмутараканью и всеми русскими землями в южных пределах погромленной Святославом Хазарской державы, вероятно уже частично населенных русскими людьми. Кроме того. было еще отдельное владение Великий Новгород со всеми своими обширными областями, бывший тогда в тесном союзе с Ярославом и получавший от него посадников.

На третий год по занятии Киева Ярославом Брячислав Плотский неожиданно напал на Новгородские владения и даже успел ворваться в самый Новгород пограбить его, но, разумеется, не мог там удержаться, и с добычею и пленниками отправился домой. Ярослав, получивши весть о таком нападении и желая отплатить новгородцам за их недавнюю важную услугу, быстро пустился к ним на помощь и на седьмой день настиг Брячислава на реке Судомери, разбил его и принудил воротить новгородскую добычу и пленников. После похода на Брячислава Ярослав пустился в землю Литовскую к Берестью, где, может быть, держались еще дружинники Святополковы, как известно, бежавшие туда после поражения на Альте. Чем кончился этот поход, летописи не упоминают. А в это время Мстислав Тмутараканский, только что в союзе с греками дорушивший Хазарскую державу, напал на своих прикавказских соседей-касогов; против него вышел касожский князь богатырь Редедя и, не вступая в битву, сказал Мстиславу: «Зачем нам губить дружину свою, лучше выйдем друг на друга сами и поборемся; ежели ты одолеешь меня, то возьми мою жену, детей и все имение и землю; а ежели я одолею тебя, то возьму все твое». Мстислав, воинственный и храбрый, весь в своего деда Святослава, принял вызов и сказал Редеде: «Будь по-твоему, боремся». Тогда Редедя сказать: «Коли бороться, так бороться без оружья, кто кого ударит о землю». И вышли два князя, стали между двумя ратьми и начали бороться, крепко схватились они и долго давили друг друга; Редедя был очень силен, Мстислав уже начал изнемогать, наконец, собравшись с силами и призвав в помощь Божию Матерь, ударил Редедю о землю и, вынув нож, зарезал его; потом вступил в его землю, взял жену, детей и все имение и наложил на касогов дань. Возвратясь с победою и добычею в Тмутаракань, Мстислав заложил там церковь Пресвятой Богородице, которую обещался построить во время единоборства с Редедею.

Управившись со своими соседями – хазарами и касогами, храбрый Мстислав пошел искать себе волостей в Приднепровье и повел с собою полки хазарские и касожские. Ярослав в это время был в Новгороде, где по случаю голода в Суздальской земле волхвы, прежние толкователи и учители языческой религии, вздумали возмутить еще неокрепших тамошних христиан; они ходили по селам и городам тамошнего края и избивали старых людей, разглашая, что старые удерживают обилие и плодородие земли, и тем страшно смущали темный народ. Ярослав сам явился в Суздаль, чтобы потушить смятение и наказать возмутителей; он переловил волхвов, иных заточил, а других казнил, народ же вразумлял, говоря ему: «Что в нещастиях должно молиться Богу, а не буйствовать, что Бог наказывает ту или другую землю за наши грехи, иную голодом, иную мором, или засухою, или другим бедствием, а для человека это неизвестно». И вразумленный народ успокоился, торговцы пустились Волгою в Болгарскую землю и привезли хлеба и тем прекратили голод. Мстислав, в отсутствие Ярослава явившийся со своими полками в Приднепровье, подошел сперва к Киеву, но киевляне, довольные Ярославом, его не приняли; тогда он двинулся назад от Днепра к Чернигову, тамошние жители, желая, вероятно, иметь своего князя и не зависеть от киевских посадников, приняли его охотно, и он остался там жить, владея всею Северскою страною. Между тем Ярослав, успокоивши Суздальский край, пришел в Новгород и, там получив весть о занятии Чернигова Мстиславом, немедленно послал за море к варягам; оттуда к нему явился знаменитый воитель князь Якун-слепой, Золотая луда, и привел с собою многочисленную варяжскую вольницу. Ярослав с этою вольницею и с Якуном отправился на Мстислава, он даже не попросил рати у новгородцев, может быть, надеясь усилить варягов своею дружиною из Киева; но храбрый беззаветный Мстислав не допустил его до этого, он, прослышавши о Ярославовом походе, пустился к нему навстречу, и обе рати сошлись у Листвена. Мстислав с вечера устроил свои полки, и в полночь в проливной дождь и сильную грозу начал битву, причем употребил такой порядок: северян поставил в чело прямо против Ярославовых варягов, а тмутараканской дружине хазар и касогов велел стать по бокам. Битву, собственно, начали северяне, и когда варяги довольно уже утомились, сражаясь с северянами, то Мстислав пустил на них с боков хазар и касогов и такое произвёл опустошение в их рядах, что варяги, несмотря на свою отчаянную храбрость, еще не дождавшись света, обратились в бегство, а за ними побежали Ярослав и Якун, причем последний потерял и свою золотую луду; Ярослав ушел в Новгород, а Якун за море. Когда рассвело, то Мстислав, осматривая поле битвы и видя множество побитых северян и варягов, воскликнул: «Кто сему не рад, вот лежит северянин, а вот варяг, а наша дружина цела». Тогдашнему князю действительно всего дороже была дружина, ибо она только была его, а земская рать зависела не от князя, а от земщины, которая могла дать князю рать, могла и не дать. Особенно для такого нового князя, каким был Мстислав в Чернигове, земская северянская рать была почти чужая, а дружину, приведенную из Тмутаракани, он считал родною для себя; и как же ему не радоваться, когда она осталась цела после жестокого боя с варягами.