Александр Яковлев - Король Абдель Азиз: создатель Саудовской Аравии Страница 15

Абдель Азиз немедленно отдал приказ о возвращении в эр-Рияд. Он отступил, но не забыл этот повелительный окрик и не простил его Лондону никогда.

Повелитель центральной Аравии был не только честолюбив и решителен, но также умён, то есть, проницателен и дальновиден. Он был реалистом и понимал, что невозможно как бы то ни было обойти западные державы. С Западом необходимо было считаться, прежде всего, учитывать его силу, его богатство и уровень технического развития. Но надо было понять и различия внутри Запада, выяснить причины и следствия внутренних споров и конфликтов, без чего было бы невозможно успешно вести дела с британскими политиками.

Можно было бы отправиться в путешествие в Европу и всё увидеть самому, но Абдель Азиз не решился на это. Дикой и чуждой виделась ему европейская культура и обычаи, наконец, перед присоединением к своему государству священных городов ислама совсем не стоило оскверняться вхождением в мир кяфиров (неверных). Но как узнать Запад?

Кое-что давало общение с появлявшимися время от времени британскими политическими агентами. Они думали и рассуждали совсем иначе, нежели арабы, они знали очень многое о жизни огромного мира за пределами Аравии и понимали (или делали вид, что понимали) законы его функционирования.

В 1917 г. в Аравии появился Гарри Джон Филби. Этот высокий, плечистый, голубоглазый британец выделялся из числа агентов своим искренним интересом к арабам и всему арабскому. Он с неподдельным интересом слушал не только сплетни и новости, но и легенды, поэмы, сказания, которые нараспев читали у костров бродячие певцы. Он жадно расспрашивал об исламе, взялся читать Коран и донимал окружавших вопросами о различных толкованиях стихов священной книги. В отличие от погибшего капитана Шекспира этот англичанин не гнушался надевать арабскую одежду и даже признавал её более удобной в условиях пустыни. Абдель Азиз пытался расспрашивать его об Англии, о Европе, но та далекая жизнь оказалась для Филби совсем неинтересной. Он нехотя рассказывал о лондонских банках и портах, заводах и фабриках Манчестера и Глазго, о газетах, театрах, музеях, кинематографе, о парламенте и королевской семье, о церемонии чаепития и конных скачках в Аскоте, о своей семье — жене, сыне и дочери, но всё это мало занимало его. Увлечённость Филби всем арабским и забавляла и нравилась эмиру.

Вскоре он получил приглашение из Лондона: прибыть самому или прислать своего полномочного представителя для переговоров по спорным территориям с Хиджазом. Конечно, Абдель Азиз не поехал бы в Европу даже для встречи с королём Хусейном, слишком много чести, а поскольку от короля ехал его сын Фейсал, он также решил направить сына.

Он особенно любил своего первенца Сауда, родившегося в год взятия эр-Рияда, но этот высокий и сильный парень оказался слишком прост и прямолинеен, при дипломатических переговорах он может сказать лишнее и ненужное, пусть остаётся дома. Второй сын Турки в начале года умер от инфлюэнции (гриппа), эпидемия которой пронеслась по всему миру и затронула даже эр-Рияд. Третьему сыну Фейсалу было всего четырнадцать лет, он был слишком мал для серьёзных дел, но мужчины в Аравии взрослеют быстро, ему надо учиться…

И представителем Саудидов в Великобританию отправился эмир Фейсал ибн Абдель Азиз. Он считался главой делегации, хотя переговоры должны были вести доверенные люди Абдель Азиза — Ахмед ибн Тунайян, Абдалла ибн Гусейби и представитель кувейтского союзника Ахмад ибн Джабир.

Эмир был уверен в неискренности короля Хусейна и заранее предвидел двуличность англичан, стремившихся сохранить хрупкое равновесие между двумя основными силами на полуострове в своих интересах. Поэтому он без промедления откликнулся на приглашение к переговорам, но самим выбором своего представителя сразу показал и Лондону и Хиджазу, что не верит в их успешный исход. Тем не менее, для сына представилась замечательная возможность не просто поглазеть на диковинную Европу, но и включиться в настоящую государственную деятельность. Абдель Азиз хорошо помнил интриги султанских министров в Стамбуле и решил, что у него первыми помощниками будут его сыновья.

Он не ошибся в своём решении. Фейсал вернулся через несколько месяцев отчасти другим. Абдель Азиз особенно любил этого невысокого, тоненького подростка, его мать умерла слишком рано. Мальчик обладал нежным характером, но от отца унаследовал быстрый, проницательный ум, чувство собственного достоинства и самообладание. За время путешествия он чуть подрос, заметно повзрослел, но с огромным детским увлечением принялся рассказывать обо всём увиденном, о встречах с королём и королевой, о путешествии по морю, о лондонских автобусах, о чучеле огромной обезьяны в музее и о звёздах, которые ему показали через телескоп в обсерватории. Он уже неплохо говорил по-английски.

Отец сдержанно похвалил его и сказал, что за хорошее выполнение ответственной миссии решил наградить его. «Дарю тебе нового коня! Иди, он в конюшне дворца», — с улыбкой сказал Абдель Азиз. Лицо Фейсала просияло радостью. Он поцеловал отцовскую руку и вышел. Пусть учиться ездить верхом, чтобы быть своим среди бедуинов, чтобы в недалёком будущем вести войска на Хиджаз… А вообще-то надо сделать его министром иностранных дел, решил король.

Покорение Хиджаза оставалось первой и главной целью всей политики Саудидов, но она постоянно отодвигалась возникавшими конфликтными проблемами, требовавшими срочного разрешения.

В 1920 г. начались боевые действия с Кувейтом. Недовольство Сабахов вызвало появление на их границах хиджр, откуда ихванское влияние широко распространялось и вызывало напряжение в стране. Уступить на требования об удалении хиджр Абель Азиз никак не мог, а, учитывая, что хиджры населяли выходцы из племени мутайр, там вскоре появился воинственный Фейсал аль-Дарвиш, и стали вспыхивать один за другим вооружённые конфликты.

Кувейтцы после смерти хитрого, но и мудрого эмира Мубарака, потерялись в своей политике. Они обратились за помощью к шаммарам. Из Хаиля с готовностью послали отряд воинов. То был открытый вызов, и Абдель Азиз принял вызов: он приказал Фейсалу аль-Дарвишу идти на эль-Кувейт, захватить столицу и весь эмират. В сентябре и начале октября 1920 г. опытный полководец в двух сражениях разбил кувейтско-шамарское войско, хотя и понёс большие потери. Судя по донесениям Фейсала аль-Дарвиша, кувейтцы готовы были сдаться при новом большом наступлении. Но Абдель Азиз не отдавал приказа о решающем наступлении, он ожидал реакции Великобритании.

В Лондоне вовсе не желали допустить чрезмерного усиления пустынного эмира, который постоянно пытался выйти из-под контроля. Англичан вполне устраивало существование в Аравии нескольких, желательно небольших и слабых государств, враждующих между собой. Это давало возможность Лондону выступать в роли посредника, покровителя, верховного арбитра. Появления какой-либо «аравийской империи» они не могли допустить. Вот почему в середине октябре возле побережья Кувейта появились британские военные корабли, и дула их мощных орудий были направлены на пустыню.

Фейсал аль-Дарвиш при всей своей азартности был вынужден отдать приказ об отходе войск. Абдель Азиз одобрил его действия. В эти дни он вёл в эр-Рияде переговоры с внуком эмира Мубарака, молодым и популярным в своей стране эмиром Ахмедом ибн Джабиром ибн Мубараком ас-Сабахом. Эмир Ахмед был сторонником компромисса с Саудидами, и это устраивало Абдель Азиза. Он отлично сознавал, что стратегически важного Кувейта англичане ему никогда не отдадут. Но нынешний удар по Кувейту поражал другую важную цель — Джебель-Шаммар.

Важной особенностью действий Абдель Азиза были долгая и тщательная подготовка, точный выбор времени и условий, учёт всех обстоятельств и конечный сильный удар. В данном случае медлить было опасно. Вначале 1921 г. в Хаиле продолжались кровавые столкновения среди Рашидидов, братья убивали и травили друг друга; выдалась сильная засуха, зерна в эмирате не хватало, цены на него сильно выросли, что усилило недовольство в народе. От своих шпионов Абдель Азиз узнал, что среди Рашидидов возникло течение, выступающее за присоединение в той или иной форме к королю Хусейну для обретения внутренней стабильности. Другой слух был о планах англичан сделать Фейсала ибн Хусейна королём Ирака и присоединить к Ираку земли Джебель-Шаммара. Всё это было очень и очень возможно…

В апреле 1921 г. войско Саудидов выступило в поход и к маю появилось под стенами Хаиля. Началась осада, оказавшаяся очень длительной. Когда в блокированном городе закончилось продовольствие, шаммарский правитель предложил присоединить к Неджду все земли эмирата, но оставить Рашидидам город Хаиль и земли племени шаммар. Абдель Азиз чувствовал свою силу и отказался, он требовал полной капитуляции. Оставив под Хаилем сына Сауда со свежими войсками, эмир отправился в столицу, и вернулся в августе. Он привёл с собой войско ихванов во главе с Фейсалом аль-Дарвишем. Положение осаждённых становилось отчаянным и наконец наступила сдача города. Ворота были открыты перед войсками Саудидов.