Александр Шубин - Мифы советской страны Страница 15

Из этого следует, что демократия и самоорганизация масс в советы – источник многочисленных бедствий, и допускать их в России нельзя.

События действительно на время вышли из-под контроля ВКГД и военного руководства. Совет добился контроля над войсками гарнизона. Когда представители ВКГД отказались удовлетворить предложения советских представителей о демократизации в армии, совет пошел своим путем. Радикальные группировки смогли установить через Советы тесную связь с солдатской массой - вооруженной силой переворота. 1 марта этот союз был закреплен в своего рода военной конституции, оформленной как Приказ N 1 Совета. По существу, Приказ был написан самими солдатами.

Для критиков революции Приказ – корень последующих злодейств. Он «развалил армию». А что, собственно, в нем такого, что делает невозможным существование боеспособной армии?

Приказ устанавливал, что во всех частях необходимо "немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов", избрать представителей от рот в Совет (что привело к преимущественному представительству солдат по сравнению с рабочими). Далее Приказ гласил: "Во всех своих политических выступлениях воинская часть подчиняется Совету рабочих и солдатских депутатов и своим комитетам". Совет становился не только органом солдатского самоуправления, но и официально закреплял за собой военную силу тылового гарнизона и нейтрализовывал другие влияния на войска: "Приказы военной комиссии Государственной Думы следует исполнять, за исключением тех случаев, когда они противоречат приказам и постановлениям Совета рабочих и солдатских депутатов".

«В строю и при отправлении служебных обязанностей солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, но вне службы и строя в своей политической, общегражданской и частной жизни солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане». Отменялось отдание чести вне службы, старое титулование офицеров и их право грубо обращаться с солдатами[97].

В приказе № 2 5 марта исполком Совета разъяснял, что приказ № 1 не предусматривал избрания офицеров. Этот приказ был утвержден военным министром Гучковым. А что ему было возразить – что нужно грубо обращаться с солдатами, или что вся страна получает гражданские права, а солдаты будут лишены их даже вне службы?

Казалось бы, возникло «двоевластие» – власть и правительства, и Совета. «Двоевластие» является теперь чуть ли не символом хаоса и смуты. Но «двоевластие» предполагает противостояние центров власти. А если они мирно сосуществуют и поддерживают друг друга – то это разделение полномочий, а не «двоевластие». Весной 1917 г. о «двоевластии» говорят как об угрозе, а не о реальности. Временное правительство признавало, что ему придется считаться с мнением Совета, но оно отказывалось допустить прямое вмешательство совета в деятельность правительства, что «было бы недопустимым двоевластием»[98]. Хорошо ли, плохо ли, а функции общегосударственного правительства исполняло правительство. Советы были гораздо влиятельнее на местах, что вообще характерно для органов самоуправления.

Прибывший в Россию Ленин будет говорить о двоевластии как возможности добиться перехода всей власти к советам. Но как раз Петросовет и большинство советов весной 1917 г. категорически не поддержали позицию Ленина. Этот вопрос уже был обсужден Советом, и решения были приняты другие.

А в первые мартовские дни, обсуждение «вопроса о власти» в Совете выявило три точки зрения. Чхеидзе и Скобелев доказывали, что брать власть нельзя, потому что тогда придется брать на себя ответственность за неизбежные буржуазные меры, включая и продолжение войны. К. Гвоздев и правые меньшевики считали, что войти в правительство можно, чтобы отстаивать точку зрения трудящихся. Большевики, межрайонец К. Юренев и левый эсер В. Александрович предлагали свергнуть временное правительство и создать из партий, входящих в совет, временное революционное правительство. Это предложение было отвергнуто исполкомом 13 голосами против 8. 2 марта на заседании Совета только 19 человек против 400 поддержали большевиков. Предложение Гвоздева тоже не прошло. До мая. Это значило что возникает не двоевластие, а федерализм, нормальная демократическая система, где правительство могло бы опираться на сеть организаций самоуправления.

Лидеры Совета понимали, что управлять страной они не смогут, да и вся страна, не связанная с Петросоветом организационно, не станет подчиняться решениям неизвестных пока России людей, лидирующих в этом революционном органе. Революционерам необходимо было еще приобрести достаточную известность и опыт легальной работы, чтобы их авторитет превысил влияние думских лидеров. Поэтому Совет, воспринимавшийся в столице как власть, исходил из того, что правительство будет формироваться думским большинством. Но Совет претендовал на роль верховного контрольного органа. Лидеры Совета считали: "Стихию можем сдержать или мы, или никто. Реальная сила, стало быть, или у нас, или ни у кого"[99]. Это утверждение было не далеко от истины.

При этом Совет и в февральские дни, и позднее показал, что является относительно работоспособной структурой. Журналист В. Розанов, позднее известный консервативными взглядами, признавал, что в Совете «ораторы определенно лучше, нежели как были в Г. Думе», «речи вообще не для красноречия и даже не для впечатления, а именно – деловые, решительные, требовательные или – разъясняющие вопрос»[100]. Советы стали основной структурой демократии в России. А вот Временное правительство как раз демократическим не было.

Пока либералы боролись за власть с самодержавием, они выступали за правительство, ответственное перед избранниками народа.

Милюков уже в 1916 г. произвел чуть заметную, но имевшую большое значение сдвижку в лозунгах – от «ответственного правительства» к «правительству народного доверия». Когда от него попросили разъяснений, он прокомментировал: «Как кадет, я стою за ответственное министерство, но, как первый шаг, мы по тактическим соображениям ныне выдвигаем формулу – министерство, ответственное перед народом»[101]. Перед народом – это ни перед кем. «Первый шаг» вел к безответственному авторитарному правительству во главе с либеральной элитой.

Вероятным премьером все бурные дни революции считался Родзянко, но в решающий момент 2 марта думские лидеры смогли отодвинуть его в сторону изящной комбинацией. Возникла конфигурация власти, где Родзянко становился больше чем премьером, фактически – президентом, временным главой государства. Эту конструкцию наивный Родзянко излагал Алексееву 3 марта: «предполагается необходимым созыв Учредительного собрания, а до тех пор действие Верховного комитета и Совета министров, уже нами обнародованного и назначенного, при одновременном действии двух законодательных палат»[102]. Родзянко не знал, что уже 2 марта Временное правительство взяло всю власть в свои руки, фактически распустив Думу. Не собиралось оно считаться и с «Верховным комитетом», как назвал Родзянко ВКГД.

Теперь идея «ответственного» кабинета была окончательно отвергнута.

2 марта Временное правительство приняло решение: «вся полнота власти, принадлежащая монарху, должна считаться переданной не Государственной думе, а Временному правительству…»[103] Лукавство этого решения заключалось в том, что после 1905 г. монарх в России не обладал всей полнотой власти. Таким образом, Временное правительство восстанавливало самодержавную диктатуру, только не во главе с монархом, а в своих руках. Такое правительство никак нельзя назвать демократическим.

2 марта думские лидеры согласовали декларацию правительства с представителями совета. Было решено, что правительство провозгласит в своей декларации амнистию по политическим и религиозным делам, широкие гражданские свободы (в том числе и для военнослужащих), отмену сословных, национальных и религиозных ограничений, замену полиции народной милицией с выборным начальством, подчиненным органам местного самоуправления. Кроме того, правительство провозглашало начало немедленной подготовки к выборам в Учредительное собрание, а также в органы местного самоуправления на основе всеобщего, равного и тайного голосования, не разоружение и не вывод из Петрограда частей гарнизона, распространение на солдат гражданских прав при сохранении строгой дисциплины на службе[104]. В этих решениях не было ничего социалистического. Но для либералов, вошедших в правительство, этот демократический курс был вынужденным, принятым под давлением снизу. Либеральное правительство противостояло демократии советов, но советы приняли решение все же поддерживать правительство, избежав противостояния властей, пока правительство соблюдает договоренности. Реальное «двоевластие» возникло осенью, когда Петросовет перешел под контроль большевиков.