Александр Шубин - Мифы советской страны Страница 16

Реальное Временное правительство складывалось из представителей различных общественных структур, которые должны были стать опорой правительства (Временный комитет Государственной Думы, Земский и Городской союзы, Военно-промышленный комитет, даже Петросовет).

2 марта Милюков произносил свою первую речь от имени правительства. В ответ он услышал возмущенный вопрос: "Кто Вас выбрал?" "Я ответил: "Нас выбрала русская революция!" Эта простая ссылка на исторический процесс, приведший нас к власти, закрыла рот самым радикальным оппонентам"[105]. Отныне даже правые политики признавали право "революции" "выбирать" правительства. Вооруженное революционное меньшинство воспользуется этим правом еще не раз.

Рассматривая механизм формирования первого состава Временного правительства, мы снова вспоминаем о загадочной заговорщической предыстории Февраля. Как мы видели, что роль масонской организации в Февральской революции была ничтожной. Но когда речь зашла о дележе пирога, масонские связи оказались как нельзя кстати. Покинув салоны, масонские комбинаторы отправились в Таврический дворец, чтобы напомнить вовлеченным в большую политику «братьям» о масонском братстве. Насколько этот фактор сыграл свою роль при формировании новой власти?

До начала революции, в условиях борьбы за «ответственное правительство», в политических салонах то и дело раскладывали грядущие министерские пасьянсы. Если царь согласится призвать к власти «общественность», нужно быть готовыми предложить опытные кандидатуры. Политики готовились к ролям министров. Не остались в стороне от этого и масоны, которые, конечно, также обсуждали свои кандидатуры на кресла в либеральном кабинете. Чем они хуже других?

Поскольку масоны входили в организации, формировавшие правительство, они могли содействовать друг другу в получении постов. Миф упрощает проблему. Могли – значит, действовали заодно. Н.Н. Яковлев как всегда категоричен: «Верность масонской ложе в глазах посвященных была неизмеримо выше партийной дисциплины любой партии. И когда пришло время создавать временное правительство, его формирование нельзя объяснить иначе, как выполнением предначертаний этой организации. Кандидатуры были выдвинуты не лидерами буржуазных партий, ибо только немногие из них были в ложах, а одобрены на тайных сборищах руководящего ядра масонов»[106]. Здесь бы хотелось доказательств. Н.Н. Яковлев их не привел, поэтому поищем сами. Как формировалось Временное правительство?

Милюков вроде бы подтверждает основные аргументы «антимасонов», утверждая, что Львов оказался во главе правительства именно благодаря своей принадлежности к масонству. Но тут же, в прямом противоречии с этим, признает: «При образовании Временного правительства я потерял 24 часа (тогда ведь почва под ногами горела), чтобы отстоять кн. Г.Е. Львова против кандидатуры М.В. Родзянко, а теперь думаю, что сделал большую ошибку»[107]. Так при чем здесь масонство. Милюков считал Родзянко слишком властной фигурой, предпочитал слабого Львова, которым был намерен вертеть в новом кабинете, формально не являясь его главой (мало ли как обернется). Это вполне совпадало с интересами других «сильных людей» думской оппозиции совершенно независимо от их принадлежности к масонству. Сам Милюков, сыгравший решающую роль в назначении главой правительства именно Львова, по общему мнению к масонам не принадлежал.

В дальнейшем, когда под напором левых сил Милюкову пришлось оставить правительство, он недоумевал, каким образом его во всех отношениях правильная линия потерпела столь быстрый крах. В своих воспоминаниях Милюков намекал, что он пал жертвой интриг какой-то группы в правительстве, связанно «какой-то личной близостью… политико-морального характера»[108] (прямо слово «масоны» не было произнесено, а в более строгом исследовании Милюкова «История Второй русской революции» отсутствуют и сами намеки[109]). Г. Аронсон считает, что намеков этих достаточно, «чтобы получить представление о месте и влиянии масонов в февральской революции и событиях 1917 г.»[110] Но для того, чтобы согласиться с этим поверхностным выводом, нужно начисто забыть обо всем, что творилось за пределами кабинета министров в апреле 1917 г., когда многотысячные толпы требовали отставки Милюкова, нарушившего соглашение с Советом в вопросе о продолжении войны. Масоны были утлой лодкой, маневрировавшей среди других лодок по бурным волнам революции. Намеки обиженного министра на «истинные» причины его отставки к этому факту ничего не добавляют.

А. Гальперн, на тот момент секретарь Верховного совета, высшее должностное лицо в масонской иерархии, вспоминает, что Совет не собирался в дни Февральской революции и, соответственно, не мог обсуждать состав Временного правительства. Однако влиятельные масоны Коновалов, Керенский, Некрасов, Карташев, Соколов и Гальперн активно Контактировали между собой. Поэтому трудно согласиться и с крайним выводом А.Я. Авреха о том, что «масонская организация не имела к их выдвижению никакого отношения»[111]. Все же имела, хоть и не решающее. Одни сумели стать активными участниками событий, другие давали «братьям» советы. Такой и была роль большинства масонов в событиях – совещательной. Было бы соблазнительно представить себя архитектором первого временного правительства, вполне соответствовавшего вкусам либералов. Но Гальперн честно признает, что «говорить о нашем сознательном участии в формировании правительства нельзя: мы все были очень растеряны…»[112]

Г.М. Катков уверен: «Партийная принадлежность и партийная дисциплина должны были уступать более прочным масонским узам. Более всего от этого пострадала партия кадетов. Когда настал час формирования Временного правительства, решение выносилось не партийными комитетами, а влиятельными масонскими группами»[113]. И сколько этих групп, властно отодвинувших кадетский ЦК? И кто его на деле отодвинул от решения «кадрового вопроса»? В горячечной обстановке первых числе марта действительно было не до ЦК. Состав правительства формировался на длительных совещаниях политиков разных либеральных фракций. Но центром этих совещаний, как следует из воспоминаний Шелгунова, Милюкова (оба – не масоны) и других свидетелей были не масоны, а… сам Милюков.

Присутствие масонов в правительстве еще не говорит о том, что они попали туда именно благодаря масонским связям. Керенский был одним из лидеров революции, депутатом и членом исполкома Петросовета одновременно. При таком наборе он мог открыть ногой дверь правительства. Там кадеты только повторяли ему «Просим, просим». Некрасов был видным кадетом. Ему для попадания в правительство не нужно было масонской протекции.

Главным призом масонов в правительстве считается М. Терещенко, малоизвестный в Петрограде чиновник и предприниматель. Его включение в правительство вызывало недоумение и даже обиды кадетов – не масонов. А.Я. Аврех отрицает его принадлежность к масонству, поскольку Некрасов не перечисляет его среди министров-масонов[114] (правда, нет и доказательств, что перечисление Некрасова является исчерпывающим).

Пикантность ситуации заключается еще и в том, что Терещенко потеснил кадета Шингарева, претендовавшего на пост министра финансов. А Шинграев, которому дали менее престижный пост министра продовольствия, как раз был масоном, но «классическим», не в той организации, где состояли Некрасов и Керенский[115].

Собственно, как раз появление Терещенко в числе министров и является главным доказательством его принадлежности к масонству – а кто еще мог бы его протащить на вершину власти?

Впрочем, есть и другой канал. Распоряжаясь значительными средствами, Терещенко активно включился в работу Красного креста и военно-промышленных комитетов. В 1915 г. он стал председателем Киевского военно-промышленного комитета, для чего масонские связи были не нужны. Тут требовались капиталы. Таким образом для «общественности» Терещенко стал представителем «Юга России», сотрудником Львова и Гучкова. Это и был его канал во власть. Если Терещенко был масоном, то этот фактор мог ему помочь, но он не был единственным и даже главным в возвышении будущего министра иностранных дел России. Он оказался представителем общественности «Юга России» по должности, а правительство не должно было состоять только из питерцев. Тогда это считалось неудобным.

Судьба Терещенко сложилась так удачно во многом благодаря тихому перевороту, которую кадеты совершили против Родзянко. Раз не он возглавил правительство, то на его место перемещался Львов, и в правительстве образовалась важная вакансия. Пришлось снова перекладывать пасьянс. Шингаревым «заткнули» министерство земледелия, а на финансы нужно было поставить еще кого-то, кто в них разбирается. Вот тут и пригодился гучковский «кадр».