Донские казаки в начале ХIХ столетия - А. В. Блинский Страница 15

Иловайский оставил после себя на Дону народное имя, а признательность монарха сохранила для потомства в портретной галерее Зимнего дворца черты его, удачно схваченные искусной кистью Доу.

В. А. Потто. Кавказская война.

Том 3, стр. 301–310 и 315.

Кулачные бои в донских станицах

Общая история донских казаков богата на события масштабные и впечатляющие, требовавшие от их участников высочайшего подъема духа, отваги и боевых искусств. Но был даже и в этой истории особенный, полувековой почти период, когда события шли потоком, как бы переходя одно в другое, – время великого напряжения духовных и физических сил, время подвигов. Условно ограничим его двумя памятными датами. Первая – сражение с турками при Кагуле 21 июля 1770 г. – прославившие имя командующего генерала Румянцева, но памятное казакам, прежде всего, двумя эпизодами.

За несколько дней до битвы полк Алексея Ивановича Иловайского устроил нечто вроде средневекового ристалища с турецкими смельчаками на виду у готовящихся к битве армий. Участвовал в поединках и сам полковник Иловайский – будущий войсковой атаман и первый из донцов генерал-от-кавалерии. Одолели в этих состязаниях донцы. А уже в ходе сражения Румянцев наблюдал в подзорную трубу, как высокий казак с серебряного цвета волосами в голубом чекмене разъезжал по полю боя, отыскивая себе жертву поприметнее среди разбегавшегося неприятеля. Командующий отметил семь скоротечных схваток, но ведь у него были в этом бою и другие занятия, помимо любования боевым искусством ставшего впоследствии знаменитым Федора Петровича Денисова. Он тоже дослужился потом до чина генерала-от-кавалерии, первым из донских казаков удостоился титула графа Российской Империи. Мог бы стать и преемником Алексея Иловайского – но годы и раны заставили отказаться от предложения императора Павла. По рекомендации Денисова атаманом стал его зять и отец единственного внука (знаменитого впоследствии графа Василия Орлова-Денисова) – герой Измаила бригадир Василий Петрович Орлов.

Не подвиги Иловайского и Денисова примечательны – мало ли таковых водилось за казаками! Эти эпизоды дали начало стремительной карьере целой генерации донских военачальников. В отличие от предшественников они были уже не союзниками русских, а вошли в состав высшей русской воинской элиты. До того казаки в России считались если и не совсем иностранцами, то уж и не русскими. В «Походном журнале» Петра I во время Персидского похода 1722 года император помечал, что русских у него в распоряжении – столько-то, а казаков – столько-то. Именно после 1770 г. донское казачество начало с нарастающей скоростью русеть, так как очень быстро русели его «верхи».

Дата, завершающая описываемый период истории донцов, пришлась на окончание наполеоновских войн – на 1815 год. Между этими двумя датами было три тяжелейших войны с турками, две со шведами, война с поляками, походы в Персию – и безумный в Индию, завершившийся, к счастью для казаков, еще в оренбургской степи. И, конечно же, самые знаменитые – войны наполеоновские.

Собственно, в 1815 году войны для казаков не закончились. Разгоралась Кавказская война, впереди были уже не реки, но порою моря пролитой крови в боях с теми же турками и поляками, французами и англичанами, китайцами и японцами, немцами и австрияками… Но войны шли уже не так часто. Поколение казаков 60–70-х годов рождения вообще почти не участвовало в них в возрасте, считавшемся боеспособным, – но оказалось, может быть, самым несчастным за всю историю казачества (почти все сгинув в войне гражданской, увидев перед смертью крушение того, что составляло смысл жизни).

Как бы то ни было, после 1815 года это были уже не полутатары, ходившие в походы ордой (что, собственно, и переводится на русский язык словом «войско») на разномастных лошадях, разношерстно одетые и разнотипно вооруженные, для коих суть взаимоотношений с Российским престолом укладывалась в старинную формулу: «Здравствуй, белый царь, в Кременной Москве, а мы, казаки – на Тихом Дону». Полувековая без перерывов почти служба в рядах Русской армии переродила казаков, а Дон после присоединения Крыма и разгрома Ногайских орд перестал быть пограничным.

Атаман Матвей Иванович Платов.

Поколение, прошедшее весь этот полувековой путь на коне, испытав в полной мере его смертельные опасности, поднялось на самые вершины воинской славы. Самый известный из этих казаков – «вихорь-атаман» Матвей Иванович Платов – родился в 1753 году, но уже в Первую русско-турецкую войну в 21 год, приняв командование двумя казачьими полками, одержал громкую победу над татарами при речке Калалах. Потом он стал генералом-от-кавалерии, войсковым атаманом и графом.

На пять лет раньше Платова родился Дмитрий Евдокимович Греков 1-й, старший из шести братьев-генералов Войска Донского и отец известного генерала Тимофея Грекова 18-го, женатого на дочери Платова. Греков 1-й в октябре 1812 года привел в тарутинский лагерь Кутузова 26 полков Донского ополчения – всех, кого смогли посадить на коня в возрасте от 15 до 60 лет.

На пять лет моложе Платова был брат его второй жены Марфы – Андрей Дмитриевич Мартынов, но и он уже в русско-турецкую войну в 16 лет командовал полком, сменив заболевшего отца. В 1812 году генерал-лейтенант Мартынов командовал авангардом корпуса Платова, был тяжело ранен под Молодечно и умер в начале 1815 г.

Немногим старше Платова был друг его юношеских лет, с которым они начинали службу в Войсковой канцелярии, – Иван Козьмич Краснов. Он довольно поздно – в возрасте за 30 лет – стал офицером, но быстро продвигался по службе, благодаря собственным высоким воинским качествам и дружбе с Суворовым. Краснов стал генералом, атаманом Бугского казачьего войска, но погиб в 1812 г. еще до Бородинской битвы. Нам хорошо известны его потомки – особенно атаман Войска Донского, генерал-от-кавалерии П. Н. Краснов.

Казак 1814. Французский рисунок.

Перечисление только имен прославивших себя в боях заняло бы много места. И судьбы рядовых казаков порою выглядят даже более интересней и романтичней, чем у прославленных генералов и полковников. Так, в 1814 году в Лондон сообщение о взятии союзниками Гамбурга доставил казак станицы Нагавской Александр Земленухин. Его прибытие произвело небывалый фурор – отчасти благодаря общему победному настрою англичан, но в не меньшей степени из-за личных качеств казака. Он показывал чудеса ловкости и боевого искусства, демонстрируя владение оружием, джигитовку, собирая с