Пауль Карель - Гитлер идет на Восток (1941-1943) Страница 16

Естественно, военная разведка Германии, особенно после 1933 г., пыталась заглянуть за кулисы "советского театра". Однако руководство Советского Союза доверяло гитлеровскому третьему рейху еще меньше, чем Веймарской республике, и, соответственно, задача создания развитой шпионской сети в СССР не имела радужных перспектив. Кроме того, немецкие разведчики, не склонные особенно рисковать, не слишком-то усердствовали в данном направлении. В конце концов, германское Верховное командование не планировало воевать с Россией.

Позднее, когда Гитлер потребовал создания шпионской сети в СССР, оказалось, что сделать это в столь короткие сроки не представляется возможным. Бдительная охрана границ коммунистической империи, усиленная слежка за каждым прибывающим в страну иностранцем сделали решение этой задачи практические нереальным. Даже если разведчику из Финляндии, Турции или Ирака и удавалось обосноваться в России, он сталкивался со значительными трудностями при передаче собранной информации. Коль скоро советским гражданам не позволялось свободно выезжать за границу, о доставке сведений с курьером не могло идти и речи. За передвижением немногих туристов устанавливался строжайший контроль. Оставались лишь рации и голубиная почта в приграничных районах. И то и другое было сопряжено с колоссальным риском, а потому желающих находилось немного.

Вместе с тем при содействии немецких военных атташе добывать кое-какую ценную информацию все же удавалось. Гудериан опубликовал книгу, называвшуюся "Внимание - танки!", в которой, пользуясь заслуживавшими доверия источниками, приводил данные о количестве советских танков - 10 000 единиц. Однако в германском Верховном командовании генерала подняли на смех. Начальник Главного командования сухопутных войск, генерал-полковник Бек, обвинил Гудериана в преувеличении и даже в нагнетании пораженческих настроений. Притом из осторожности Гудериан вычел несколько тысяч из имевшихся в его распоряжении данных. И, как оказалось, совершенно напрасно, поскольку к началу войны у русских насчитывалось свыше 17 000 танков.

В 1941 г. такое количество представлялось совершенно невероятным. Результаты зимней кампании, войны с финнами в 1939-1940 гг., стали причиной неверной оценки боеспособности Вооруженных Сил Советского Союза. Тот факт, что маленькая Финляндия смогла так долго и эффективно сопротивляться натиску советских войск, создал ощущение слабости Красной Армии. И по сей день остается немало историков, считающих, что Сталин нарочно вел войну с Финляндией устаревшим вооружением и наиболее неподготовленными войсками, что он пошел на этот гигантский блеф с целью ввести в заблуждение весь мир. И правда, советское верховное командование не применяло ни T-34, ни тяжелых КВ, хотя строились они буквально рядом - в Колпино, как не вводило в бой реактивных минометов.

Финский маршал Маннергейм в своих воспоминаниях говорит о том, что в 1942 г. Гитлер признался ему, что русское вооружение стало для него огромным сюрпризом. "Если бы кто-нибудь сказал мне до начала войны, что русские смогут бросить в бой 35 000 единиц боевой техники, я счел бы его безумцем. Однако на настоящий момент число это именно таково - 35 000". Чтобы заглянуть за казавшиеся непреодолимыми стены, воздвигнутые вокруг секретов России, германское командование решило использовать методы, нашедшие применение у американцев спустя двадцать лет и ставшие причиной грандиозного политического кризиса, - тайную аэрофотосъемку с больших высот. Идея шпионажа с применением высотных самолетов, таким образом, принадлежала не разведке США. Гитлер успешно применял эту технологию за много лет до американцев. Однако до сих пор эта глава истории не получила заслуживающего освещения. Свидетельства этого мы находит в секретных архивах Америки. Можно не сомневаться, что изучение результатов немецкой аэрофотосъемки и подтолкнуло американцев к эксперименту с U-2. Секретные материалы хранились в папках с кодовой надписью: "Разведывательная эскадра командующего Люфтваффе".

В октябре 1940 г. подполковник Ровель получил совершенно секретное задание лично от самого Гитлера: "Вы создадите части дальней разведки, способные вести аэрофотосъемку территории на западе России. Вы будете действовать на очень большой высоте, чтобы Советы ничего не заметили. Вы должны быть готовы к 15 июня 1941 г.".

В пожарном порядке на разных авиастроительных фирмах принялись создавать соответствующие самолеты на базе уже имевшихся машин. Специальные модели отличались наличием у них герметичной кабины, двигателей с турбокомпрессорами для полетов в разреженном воздухе, специальным фотооборудованием с широким углом наведения. Зимой эскадра Ровеля начала свои полеты. Первая эскадрилья действовала с Зеераппена в Восточной Пруссии и вела разведку территории Белоруссии. Пилоты летали на He-111 с предназначенными для больших высот двигателями. Вторая эскадрилья поднималась в небо с аэродрома в Инстербурге и фотографировала объекты на территории прибалтийских государств вплоть до озера Ильмень. Комплектовалась эта летная часть за счет специальной модели формы Дорнье, Do-215-B2. Летный потолок этой машины достигал 9000 м. Над территорией к северу от Черного моря действовала третья эскадрилья, укомплектованная He-111 и Do-215-B2 и взлетавшая с аэродрома в Бухаресте. Из Кракова и Будапешта поднимались машины специальной эскадрильи Исследовательского центра высотного воздухоплавания, отрабатывавшие районы между Минском и Киевом. Тут применялись самолеты концерна "Юнкерс", Ju-88B и Ju-86P великолепные разведчики, способные подниматься на высоту 9900 и 11 700 метров соответственно. В те времена такие высотные характеристики казались просто сенсационными.

Затея воплощалась в жизнь без помех. Русские ничего не замечали. Только у одного самолета произошли неполадки в двигателе, и он приземлился на аэродроме в Минске 20 июня, за два дня до начала войны. Однако прежде чем сдаться, экипаж поджег свою секретную машину. С началом боевых действий о происшествии забыли.

На первой стадии кампании данные аэрофотосъемки эскадры Ровеля являлись едва ли не единственным надежным источником получения разведывательных сведений. Удалось сфотографировать все аэродромы на западе Советского Союза, включая и тщательно замаскированные приграничные базы истребителей. То, что оставалось недоступным человеческому глазу, явственно проявлялось на специальной фотопленке. На передовых летных полях немцы, к своему удивлению, обнаружили большие скопления самолетов; огромное количество бронетехники скрывалось в лесах на севере.

Полученная информация позволила немцам нанести сокрушительный удар по советской оборонительной системе. Целые дни напролет генерал-фельдмаршал Кессельринг и его подчиненные изучали фотографии и обсуждали оперативные планы.

Более всего волновало их одно - время начала вторжения. Выбор пал на утренние часы 22 июня, чтобы свет позволил пехотинцам видеть цели. Именно поэтому решили начать артподготовку в 03.15. Между тем на центральном участке фронта в 03.15. было еще темно, и авиация действовать не могла. Таким образом, русские истребители и бомбардировщики, которые, естественно, поднимутся по тревоге после начала артобстрела, будут иметь в запасе полчаса или сорок минут, прежде чем над их аэродромами появятся немецкие самолеты. Нет нужды говорить, что опытные пилоты могли находить цели в темноте даже двадцать лет назад, но все дело в том, что нельзя было, чтобы авиацию заметили над границей преждевременно. В таком случае пехота лишилась бы эффекта внезапности. Наконец кто-то, генерал Лёрцер, генерал фон Рихтгофен или полковник Мёльдерс - кто именно, потом уже никто не вспоминал, - предложил выход из положения. Замысел заключался в том, чтобы бомбардировщики подошли к аэродромам противника в темноте и на очень большой высоте, подобно тому как действовали самолеты дальней разведки.

План получил одобрение. На каждое летное поле с русскими истребителями выделялось по три экипажа немецкой бомбардировочной авиации, обладавшие опытом полетов в ночное время. Идя на большой высоте и над незаселенными районами - лесами и болотами, - эскадрильи скрытно подобрались к целям, появившись над советскими аэродромами с первыми проблесками рассвета - в 03.15 22 июня.

В тот же самое время, что и бомбардировщики, над территорией России появились машины эскадры Ровеля с людьми из разведывательного полка "Бранденбург" на борту. Им предстояло спуститься с парашютами около железно- и автодорожных узлов для проведения диверсий и для работы под прикрытием.

План полностью сработал. Русские истребители стояли на аэродромах, выстроенные рядами. Так, ряд за рядом они были уничтожены. Только в одном случае истребительные эскадрильи пытались подняться в воздух с появлением немецких бомбардировщиков. Но русские опоздали. Бомбы и снаряды обрушились на выруливавшие на взлетную полосу машины, уничтожая не только матчасть, но и самих пилотов. С самого начала основные силы советской истребительной авиации пали жертвой гигантского "авиационного Перл-Харбора". В результате немецкие пикировщики "Штука" и бомбардировщики в первый же день наступления исключили угрозу с воздуха для наступающих наземных частей. Летчики Люфтваффе проникли в глубь территории СССР на 300 километров и уничтожили также и базы бомбардировщиков. Если бы не это, ВВС Советского Союза стали бы опасным противником в процессе проведения первых, определяющих дальнейший ход кампании операций. Любой, кто оспаривает это утверждение, должен ознакомиться с данными о потерях, понесенных Люфтваффе на протяжении четырех первых недель войны. Несмотря на сокрушительный удар в самом начале, в период с 22 июня по 19 июля, Люфтваффе потеряли сбитыми или поврежденными 1284 самолета. Таким образом, война в воздухе на Восточном фронте отнюдь не являлась приятной прогулкой. 22 июня действовавшие на Восточном фронте три воздушных флота совершили 2272 боевых вылета - 1766 бомбардировочных и 506 истребительных. Семью днями позже боеспособный летный контингент сократился до 960 машин. Тысячную отметку он вновь перевалил не ранее 3 июля.