Владимир Бешанов - Год 1944 — «победный» Страница 17

Таким образом, еще в течение двух весенних месяцев советские войска безуспешно пытались прорвать линию «Пантера». Эти кровопролитные бои, которые на широком пространстве вели 12 советских армий, не удостоились даже звания самостоятельных фронтовых операций. У генерала армии М.И. Казакова об этом периоде остались самые грустные воспоминания: «Не знаю, как другие, а я очень досадовал тогда на то, что операции следовали одна за другой, готовились торопливо и походили больше на отдельные рывки, а не на строго продуманные, связанные одно с другим оперативные мероприятия. В результате вместо выхода на коммуникации врага войска фронта делали только неглубокие вмятины в его обороне».

Основным итогом четвертого этапа Первого сталинского удара стало то, что Ставка ВГК на практике окончательно убедилась, «что фашистское командование не имеет намерения отводить свои войска» и что «противник, занимавший мощную систему оборонительных сооружений, сопротивлялся искусно и с большим упорством».

Конечно, Сталин ожидал большего.

Поэтому имели место не только победные салюты, но и «разбор полетов». Верховный сместил с занимаемых должностей большинство высших командиров наиболее «провинившихся» — Прибалтийских фронтов.

Еще 21 января генерал М.И. Казаков заменил А.В. Сухомлина на посту командующего 10-й гвардейской. Александра Васильевича назначили заместителем начальника Военной академии имени Фрунзе. Его карьера на этом закончилась, до самой пенсии он так и проходил в генерал-лейтенантах.

Генерала Г.Н. Короткова с поста командующего 1-й ударной армией рокировали на должность командарма-22.

Генерал-полковника Н.Е. Чибисова в апреле перебросили с 3-й ударной армии командовать 1-й ударной, но там продержали всего один месяц. В июне 1944 года Никандр Евлампиевич оказался в кресле начальника все той же академии имени Фрунзе. До конца войны его военные знания и опыт остались не востребованы. Да и, правду сказать, не «жуковской закваски» был генерал. По воспоминаниям сослуживцев, бывший штабс-капитан царской армии Чибисов обладал редкими у «краскомов» качествами: «Спокойный и уравновешенный, обладавший большим опытом практической работы в войсках, он в разговоре с подчиненными никогда не повышал голоса… Помню, как хладнокровно выслушивал он по телефону даже самые неприятные доклады командиров дивизий, давал короткие дельные указания. Он никогда и никому не грозил снятием с должности».

Зато сменивший Чибисова на посту командующего 3-й ударной генерал В.А. Юшкевич, которому Сталин дал шанс исправиться, «отличался… благородной внешностью и подчеркнутой строгостью. Я бы даже сказал — резкостью в обращении с людьми. В штабе его боялись… мне пришлось выслушать несколько замечаний по работе отдела. Пустяковые по существу, они излагались в грубой форме».

В резерв Ставки были отправлены командующий 4-й ударной генерал В.И. Швецов и командарм-43 генерал К.Д. Голубев.

Маркиан Михайлович Попов в апреле был понижен в должности и больше фронтами не командовал.

В итоге мы опять возвращаемся к первому вопросу: каковы истинные размеры наших потерь? Известно лишь, что за полтора месяца штурма Пскова войска трех армий Ленинградского фронта потеряли свыше 42 000 человек. В Витебской операции 1-го Прибалтийского — более 135 000. Причем официальным днем окончания Витебской операции называется 13 марта, однако согласно директиве Ставки 1-й Прибалтийский фронт перешел к обороне лишь в начале мая.

А сколько полегло при первом штурме Витебска, который из стратегического удара превратили в Городокскую операцию? При прорыве на Новосокольники? На линии «Пантера»? При атаках на Идрицу? Да, оказывается, не было никаких атак! Например, летопись боевого пути 3-й ударной армии утверждает, что в период 1 марта — 9 июля ее войска занимались «ведением обороны на рубеже Балабнино, Симонове, Пустошка, Денисово». Удар на Витебск всеми армиями своего фронта в изложении Баграмяна уместился в двух предложениях: «В течение всей зимы 1944 года войска 1-го Прибалтийского фронта непрерывно наносили удары по врагу. В конце концов их наступательные возможности иссякли».

Выдавая достигнутое за желаемое, маршал с гордостью утверждает: «Цель операции была в основном достигнута, городокский выступ ликвидирован». В общем, добились чего хотели. А деревня Гадюкино или город Витебск нам и вовсе были не нужны.

Самая большая гроза разразилась над головами командования Западного фронта. Оно фактически провалило то, что по логике вещей должно было стать Вторым сталинским ударом.

Перед генералом В.Д. Соколовским и его пятью армиями в конце сентября 1943 года была поставлена задача разгромить группу армий «Центр» на смоленско-минском направлении, освободить Оршу, Могилев, Вильнюс. Наступавший южнее Белорусский фронт генерала армии К. К. Рокоссовского должен был овладеть Минском.

Войска у двух генералов были примерно одинакового качества, соотношение сил с противником, условия местности — одинаковые. Вот только результаты разные. Рокоссовский с ноября 1943-го по март 1944 года провел три фронтовые операции, продвинулся до 200 км, освободил города Гомель, Речица, Мозырь, Калинковичи, Рогачев, потеряв около 200 000 бойцов.

Войска Западного фронта к 1 апреля 1944 года провели 11 операций на трех направлениях и преодолели от 10 до 20 км. Потери Западного фронта убитыми и ранеными составили 530 537 человек. После первых неудачных попыток Ставка 18 января потребовала от Соколовского взять хотя бы Витебск и Оршу, но и это для него оказалось непосильной задачей. Жуков таскал Соколовского за собой всю войну, и командование Западным фронтом — единственный случай, когда Василия Даниловича, чистокровного канцелярского работника, отпустили на самостоятельные хлеба. Однако карьеру полководца сделать не получилось: мало что сам Соколовский в военном искусстве был бездарь с амбициями, он и вокруг себя собрал таких же кадров, недостаток ума заменявших высокой требовательностью.

Вместо согласованных ударов для достижения определенной цели фронт проводил изолированные друг от друга армейские операции. Причем планировали их армейские штабы, а штаб фронта этих планов в глаза не видел, командующий утверждал их по телефону. Мало кто видел и самого командующего. В течение четырех месяцев Соколовский проживал вдвоем со своим «адъютантом» в полковничьих чинах в 100 километрах от собственного штаба. За это время с начальником штаба фронта он виделся не более 3–4 раз, командующие родами войск записывались к нему на прием за несколько дней.

Фактически Соколовский и его штаб войсками не руководили, а занимались только тем, что передавали московские директивы нижестоящим инстанциям. Затем надо было только регулярно стучать кулаком по столу, грозить подчиненным расстрелом и требовать выполнения поставленной задачи любой ценой.

Рыба гниет с головы: подчиненные относились к своим обязанностям соответственно. На правильную организацию боя, на жизни солдат им было наплевать. Разведка противника не велась. Огромная масса артиллерии лупила по своим, случалось даже прямой наводкой (!), в лучшем же случае — по пустому месту. Куда стреляют пушки, начальство не интересовалось, лишь бы открыли огонь по графику. Пехота шла в атаку на неподавленные огневые точки, несла колоссальные потери и не двигалась вперед. При этом снарядов было израсходовано почти вдвое больше, чем на сражающемся за Киев 1-м Украинском фронте. В массированных и необеспеченных атаках был полностью уничтожен 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус: в нем осталось 2 (два!!!) танка.

Лучшим своим командармом Соколовский считал генерала В.Н. Гордова, командовавшего 33-й армией. На эту должность Василия Николаевича понизили с должности командующего Сталинградским фронтом, что было ему очень обидно. Генерал был человеком совершенно жуковского склада, то есть хам, мордобойщик, расстрельщик и вообще «горячий человек». Но зачем Сталину два Жукова? Тогда вообще никаких войск не напасешься. Как и под Сталинградом, основным методом управления боем у Гордова были ругань, оскорбления и угроза расстрела. Потери 33-й армии за пять месяцев составили свыше 50 процентов потерь всего Западного фронта; Гордов уничтожил свою армию как минимум дважды, и нечего на немцев валить: прибывающие пополнения с ходу бросались в бой, командиры подразделений не знали своих солдат, а солдаты своих командиров. Он гнал под пулеметы разведчиков, химиков, саперов, ставил в цепь офицерский состав дивизий и корпусов. Из приказов командарма:

«Весь офицерский состав поставить в боевые порядки и цепью пройти лес, назначив небольшие отряды для выкуривания автоматчиков из их гнезд…

Немедленно все управление корпуса отправить в цепь. Оставить в штабе только начальника оперативного отдела…