Лауреаты Демидовских премий Петербургской Академии наук - Николай Александрович Мезенин Страница 17

Рецензенты высоко оценили работу К. А. Неволина. Весьма эмоционален отзыв академика Н. Г. Устрялова: «Исследование «О пятинах и погостах Новгорода» составляет эпоху в разработке исторической географии нашего отечества. Оно превосходно разрешает свою задачу, изобилует богатством выводов, проливает яркий свет на географию нашего древнего Севера… по превосходству исполнения, по самому основательному изучению разнообразных источников, по необыкновенному искусству автора пользоваться ими и ясно, вполне отчетливо располагать и излагать свои выгоды оно будет навсегда служить образцом для разработки материалов исторической географии. По всем сим достоинствам, я присуждаю это сочинение, без всякого ограничения, без всякой оговорки, к награждению полною Демидовскою премиею» [20, с. 61].

Академик Я. И. Бередников также дал весьма положительный отзыв о труде Неволина: «О книге его можно сделать следующий вывод: 1) это географическая картина Новгородского государства в XVI веке… по отношению к пятинам и погостам… и 2) картина эта имеет достоинство несомненной точности и достоверности, будучи составлена по современным официальным документам» [20, с. 14].

Подводя общий итог, непременный секретарь констатировал: «Вследствие этих двух отзывов Академия не усомнилась увенчать труд г. Неволина полною Демидовскою наградою» [20, с. 14].

БИОЛОГИЯ

«Русские биологи первой половины XIX в. подняли на большую принципиальную высоту анализ общих проблем биологии и углубили материалистическую основу понимания жизненных явлений», — пишет С. Л. Соболь [9, с. 275]. Это проявилось в стремлении русских натуралистов строить свои научные теории на основе строго проверенных данных наблюдений и опыта.

Во второй трети XIX в. ботанические и зоологические экспедиции в связи с обстоятельным и всесторонним изучением флоры и фауны России принимают еще более широкий размах. Ведется активное исследование обширных просторов Российского государства, особенно отдаленных его областей. При этом больше работ проводилось учеными-ботаниками.

Демидовская комиссия высоко оценила работу А. Ф. Постельса и Ф. И. Рупрехта «Изображение и описание морских растений, собранных в Северном, Тихом океане, у берегов Российских владений, в путешествии вокруг света, совершенном… в военном шлюпе «Сенявин» в 1826, 1827, 1828 и 1829 гг. под командою флота-капитана Ф. Литке». В 1841 г. авторы ее получили полную Демидовскую премию.

Во время путешествия Постельс сделал много рисунков с натуры. «Эти оригинальные рисунки… в своем роде верх совершенства», — писал директор Петербургского ботанического сада адъюнкт К. А. Мейер. За пожертвованную Академии наук значительную коллекцию рисунков растений и животных А. Ф. Постельс позже был избран ее почетным членом. Для подготовки текста к рисункам Постельс пригласил в сотрудники ботаника Ф. И. Рупрехта. В результате в 1840 г. вышла книга с 40 таблицами большого формата и получила высокую оценку К. А. Мейера: «К счастью, внутреннее достоинство сочинения представляет полновесные права на цельную Демидовскую премию. Труд г. Постельса служит к существенному распространению науки, являя, с одной стороны, многие доселе неизвестные формы из разряда морских растений, а с другой стороны, лучше описывая и изображая разные, не довольно еще дознанные породы и, сверх того, объясняя географическое распространение поростов[17] вдоль обширных берегов Российской империи, доколе это по сие время возможно, чем самым он пролагает путь к дальнейшим розысканиям сего рода. Но, кроме того, подарив нас точными и многоразличными разложениями (рисунками разрезов растений, — Н. М.), он расширяет наши познания о внутреннем строении класса органических существ, весьма важного для морфологии не только растительного мира, но также и животного» [49, с. 10, 11].

Ф. И. Рупрехт с 1839 г. занимал должность консерватора Ботанического музея Академии наук. Основные его труды посвящены флоре высших растений различных районов России, прежде всего Севера. Часть премии 1841 г. он употребил на путешествие летом того же года по Европейскому Северу. Из Мезени Рупрехт объехал п-ов Канин, приставая к берегу в разных местах и продвигаясь по возможности в глубь суши. Затем посетил лежащий еще севернее о-в Колгуев, пробыл до сентября у берегов мыса Канин Нос и из-за близости зимы вынужден был отправиться в обратный путь.

Результаты этого путешествия и другие исследования ученого легли в основу его труда «Материалы к истории и географии прозябаемости в России», отмеченного половинной Демидовской премией 1845 г. К. А. Мейер, с 1845 г. уже ординарный академик, оценивая эту работу, сказал, что «предлежащий труд г. доктора Рупрехта может почесться столь же своевременным, сколько и важным в ботанической литературе России, тем более, что он совершен с большим рачением и знанием дела, а автор этою работою отличным образом достиг своего намерения содействовать к распространению наших познаний о прозябаеемости (растительности, — Н. М.) Российской империи» [17, с. 29].

Ранее Рупрехта, еще в 1837 г., сотрудник Петербургского ботанического сада А. И. Шренк совершил путешествие по Северу России с целью изучения его природы и населения. Однако его отчет «Путешествие по Северу Европейской России» был напечатан много позже на немецком и русском языках (т. 1, 1848 г., т. 2, 1854 г.). Работу высоко оценили рецензенты Г. П. Гельмерсен и М. К. Кастрен, и в 1850 г. она получила половинную Демидовскую премию.

Оставив 15 апреля 1837 г. берега Невы, А. И. Шренк через Архангельск и Мезень направился к Усть-Цильме на р. Печоре, пересек Большеземельную тундру, достиг кряжа Пай-Хой и Югорского пути, посетил южную оконечность о-ва Вайгач и 31 октября возвратился в столицу.

Во время семимесячного путешествия Шренк успел собрать поразительное для столь краткого времени количество материалов, которые он передал в Петербургский ботанический сад. Шренк уточнил данные о границах леса, указал пределы распространения некоторых деревьев и др. Весь собранный материал автор обработал и издал в двух объемистых томах, включавших описание 352 видов растений Большеземельной тундры. В своем отзыве Г. П. Гельмерсен подчеркивал, что северная часть Урала и прилежащие к нему районы Печоры до самого новейшего времени оставались для науки вовсе неизвестным краем. Стремясь восстановить справедливость, рецензент отмечал, что «хотя результаты позднейших туда поездок графа Кейзерлинга и г. Крузенштерна в 1843, а полковника Гофмана в 1848 г. и были изданы в свет несколько прежде, чем запоздалый отчет г. Шренка, однако же у последнего нельзя отнять заслуги, что он был первый ученый наблюдатель, проникший в эти глубоко северные страны» [12, с. 23].

Современная оценка трудов Ф. И. Рупрехта и А. И. Шренка дана историком ботаники А. А. Щербаковой: «На протяжении нескольких десятилетий работы Рупрехта по флоре Малоземельной тундры и Шренка по флоре Большеземельной тундры оставались единственными крупными ботаническими трудами по этим районам, да и в XX столетии все позднейшие исследователи флоры тундр обращались к этим работам» [50, с. 76].

Ботаник-самоучка Н. С. Турчанинов начинал свои ботанические исследования как любитель, а позже стал известным флористом и систематиком. Свои флористические исследования он вел еще в 1828 г., занимаясь сбором растений в окрестностях Иркутска, у берегов Байкала и в верховьях Ангары. С 1828 по 1836 г.