Лауреаты Демидовских премий Петербургской Академии наук - Николай Александрович Мезенин Страница 18

Обработка собранных им на Дальнем Востоке богатых материалов продолжалась много лет. В результате появился известный труд Н. С. Турчанинова «Байкало-Даурская флора…» (т. 1–3, 1842–1857 гг.), удостоенный полной Демидовской премии 1857 г. В монографии дано описание многих видов, из них 170 новых, и 15 новых родов. Рецензенты академики Ф. И. Рупрехт и Н. И. Железнов дали сочинению высокую оценку: ««Байкало-Даурская флора» есть труд вполне самостоятельный, имеющий достоинство не только по исчислению в нем растений (всего 448 родов и 1365 видов явнобрачных растений), нигде доселе не описанных, но еще заключающий в себе общий обзор особенностей растительности, способный объяснить отличительный характер тамошнего края» [46, с. 7, 8].

Биография другого пионера в исследовании Дальнего Востока путешественника К. И. Максимовича полна приключений. В 1853 г. Ботанический сад направил его в качестве ботаника в кругосветное плавание на фрегате «Диана». Начавшаяся Крымская война заставила фрегат войти в залив Де-Кастри (Приморье). Там Максимович оставил судно, вскоре потерпевшее крушение. С июля 1854 г. он посвятил себя ботаническим исследованиям тогда еще малоизученного Амурского края и с лишениями и трудностями продолжал их до 1856 г. В марте 1857 г. ученый возвратился в Петербург с богатым запасом наблюдений и ботанических коллекций. Спустя два года вышел в свет его труд «Первенцы амурской флоры», представлявший собой свод имевшихся ранее сведений по краю и собственные наблюдения автора и получивший в 1859 г. полную Демидовскую премию.

К. С. Веселовский, представляя работу Общему собранию Академии наук, отметил: «Главным приращением науки, которым мы обязаны сочинению г. Максимовича, должно почесть открытие значительного числа отчасти совершенно новых, отчасти в русской флоре еще неизвестных родов и видов из Амурского края, а в особенности представителей семи доселе еще не достававших в русской флоре семейств, — приращение, которому не было примера в нашем столетии. Г. Турчанинов открыл для Байкало-Даурской флоры 15 новых родов, но не открыл ни одного представителя дотоле еще в России не существовавшего семейства» [26, с. 5, 6].

Работу К. И. Максимовича предложил на конкурс Академии наук Ф. И. Рупрехт, и он же написал на нее отзыв, закончив его так: «Многочисленные, важные и любопытные наблюдения, сообщаемые здесь автором, служат не только к обогащению русской флоры и сведений о материальных средствах России, но и к расширению круга наших познаний о растительности вообще. Добытые им общие результаты восполняют собой большой пробел в познании растительного быта умеренной части нашего Северного полушария и ближе определяют разные новые положения географии растений» [26, с. 77].

Профессор Казанского университета К. К. Клаус еще в 1834 г. путешествовал по Волге и Прикаспийским степям вместе с К. Гебелем, которому как руководителю экспедиции в 1838 г. была присуждена половинная Демидовская премия. На долю Клауса достался лишь лестный отзыв. В дальнейшем ученый продолжал изучение флоры Заволжья и Прикаспийских степей, совершив для этого научные экспедиции в Поволжье и на Урал. Привлекая любителей к сбору растений, он составил большой гербарий — свыше И ООО экземпляров. В результате продолжительных исследований появилась рукопись «О растительности Приволжских стран» (первый выпуск «Флора Сергиевских вод», второй выпуск «Флора колоний Сарепты»), Автор представил рукопись Демидовской комиссии, крторая отметила ее половинной премией 1850 г,» а спустя два года вышла книга «Флора Приволжских стран». В рецензии на нее К. А. Мейер писал: «Профессор Клаус поставил себе изучение приволжской флоры как бы задачею жизни. В течение многих лет с особою любовью и преданностью занимался ее исследованием, неоднократно предпринимал путешествия, как то: вместе с Гебелем в Астрахань и к Каспийскому морю, несколько раз в Оренбург и к Южному Уралу, а каждое лето посещает Приволжские страны по обязанности профессора ботаники Казанского университета… Во втором выпуске заключено ядро полной флоры всей области между Волгою, Уралом и Оренбургом. Всего рассмотрено 1555 пород, что составляет немаловажное обогащение сравнительной географии растений» [12, с. 27, 28].

Большую научную ценность исследований ученого по изучению приволжской флоры отмечает и его биограф Н. Н. Ушакова: «Работы Клауса по ботанике, — пишет она, — его богатый гербарий далеко превосходит по своей научной ценности любительское начинание. Это специальное исследование, которому, однако, историки ботаники до сих пор не уделяли должного внимания»[19] [51, с. 145].

Систематик и физиолог растений И. Г. Борщов в 1857–1858 гг. вместе с зоологом Н. А. Северцовым участвовал в экспедиции в Среднюю Азию. В 1862 г., уйдя со службы, он занялся устранением пробелов в своих познаниях по физиологии растений. Путем усиленного самообразования и занятий в лабораториях Киевского университета он подготовил магистерскую диссертацию «Материалы по ботанической географии Арало-Каспийского края», за которую был удостоен степени магистра и половинной Демидовской премии (1864 г.). В работе дано описание края и ботанико-географический анализ его флоры. Впервые в русской ботанической литературе автор нанес ареалы[20] 66 видов растений.

Ботаник и бактериолог Л. С. Ценковский, изучая историю индивидуального развития низших растений (водорослей, грибов, бактерий) и низших животных (инфузорий, радиолярий), обнаружил отсутствие резкой границы между растительным и животным миром, т. е. установил их генетическое единство. Его считали основоположником отечественной микробиологии, особенно в области альгологии — науки, изучающей водоросли. Исследования его получили всеобщее признание, а одна из работ — докторская диссертация «О низших водорослях и инфузориях» — отмечена половинной Демидовской премией 1857 г. Она явилась одним из первых классических трудов в этой области. В ней излагались результаты изучения строения и истории развития микроорганизмов.

Доктор Ф. И. Вейс в своей рецензии писал, что этот труд «… весьма выгодно отличается от многих других диссертаций по этой части тем, что автор в нем совершенно самостоятелен, т. е. что все им излагаемое возникло из собственных его многотрудных наблюдений. Только тот, кто сам занимался подобного рода микроскопическими изысканиями, может судить о том, какой траты времени, какого труда и терпения стоят подобные работы» [46, с. 28].

Во второй половине XIX в. терминологией в области систематики растений много занимался Н. И. Анненков. Он задался целью собрать народные названия растений и над этой задачей работал свыше 12 лет. Первая книга «Простонародные названия русских растений» (1858 г.) обратила на себя внимание, и все издание скоро было раскуплено. Со всех концов России к автору стали поступать новые материалы, что побудило его заняться переизданием книги с многочисленными дополнениями названий растений на разных языках, причем он задумал указать место каждого растения в научной систематике, его родину, применение в медицине, фармации, технике и домашнем быту. Таким образом был создан наиболее значительный труд Н. И. Анненкова «Ботанический словарь, или собрание названий как