Ганнибал: борьба за власть в Средиземноморье - Гейвин Бир Страница 17

Однажды в Испании отряд конников оказался отрезан от своего начальника — между солдатами и Ганнибалом находилась река. Тем временем приближался противник, и воины растерялись; тогда Ганнибал бросился в реку, переплыл ее, ободрил солдат и увлек их за собой в атаку. Он умел вдохнуть в солдат уверенность в победе и мужество, ради него они были готовы на все, и, как показало время, это были не пустые слова. Необходимо учитывать личные качества Ганнибала, когда мы разбираем задачи, которые он ставил перед своими воинами, и анализируем то, как они выполнялись. Ведь войско Ганнибала не являлось национальной патриотически настроенной армией — это была пестрая масса наемников, набранных из карфагенян, нумидийцев, испанцев, балеарцев, галлов и других, сражавшихся не за родину, а из личной преданности своему вождю.

Кое-что известно из личных качеств Ганнибала как человека. Корнелий Непот сообщает, что он был высокообразованным человеком для своего времени, и это мнение подтверждается деятельностью Ганнибала в качестве государственного деятеля. Он говорил и писал по-гречески; сообщают, что он оставил несколько книг на греческом языке — одна из них содержит описание деятельности Гая Манлия Вулсона в Азии.

Большинство карфагенян не любило греков, но некоторые — и к ним относились Ганнибал и его семья — высоко оценивали вклад греков в развитие человеческой мысли. Интересно отметить, что в семье Барки имелся собственный пантеон богов, неидентичный карфагенскому. Историк Жильбер Шарль Пикар считает, что именно этим объясняется тот факт, что при подписании договора между Ганнибалом и царем Македонии Филиппом V в качестве свидетелей призывались не только боги Карфагена и Рима, но и Ваал-Шалим, который был аналогом Зевса, Мелькарт-Геракл и Решеф-Аполлон. Следы греческого влияния прослеживаются и в монетах, которые Гамилькар и Ганнибал чеканили в Испании, и здесь мы перейдем к вопросу о внешности Ганнибала.

Большие сомнения вызывают то и дело звучащие заявления о том, что такой-то античный бюст представляет собой подлинные черты лица Ганнибала. Пожалуй, единственным достоверным скульптурным портретом Ганнибала можно считать бронзовый бюст, найденный в Волубилисе, на территории Марокко. По мнению Пикара, подлинность этого скульптурного портрета (в том смысле, что он изображает Ганнибала) подтверждается отлично сохранившимся серебряными монетами, отчеканенными в Картахене. Некоторые из них имеют на аверсе изображение бородатого Мелькарта, лицо которого, по мнению многих исследователей, является портретом Гамилькара. Более поздние монеты, относящиеся к периоду, когда Ганнибал уже принял командование армией, несут на аверсе изображение безбородого лица, имеющего сильное сходство с «бородатым» образцом. Ученые считают, что это сходство позволяет сделать вывод: на монетах изображены Гамилькар и Ганнибал. Если это предположение верно, то у Ганнибала был прямой нос, очень высокий лоб, открытое и энергичное лицо, большие глаза. Бюст, найденный в Марокко, полностью повторяет лицо безбородого мужчины на более поздней монете.

После гибели Гасдрубала в 221 г. до н. э. солдаты единодушно провозгласили Ганнибала своим главнокомандующим. Из этого факта можно сделать вывод о том, что в Испании карфагеняне учредили нечто вроде личной диктатуры выходцев из семьи Барка, в значительной степени независимой от правителей Карфагена, которые просто принимали к сведению «волеизъявление» солдат. Подобное же повторилось несколько веков спустя и в римской истории, когда командующий армией избирался солдатами императором в какой-нибудь удаленной провинции и затем диктовал свои условия Риму.

Армия Ганнибала состояла из профессиональных солдат, которые служили за плату и долю в добыче. Насколько известно, вначале пехота в ней была организована по тактическим принципам греческой фаланги; Ксантипп, командовавший карфагенской армией в годы Первой Пунической войны, реорганизовал ее на основе военного искусства греков. Фаланга представляла собой единую массу тяжелой пехоты, построенную в форме прямоугольника: плечом к плечу в ней располагались по фронту 256 человек, а в глубину полная фаланга должна была иметь 16 рядов. Таким образом, в полной фаланге насчитывалось более 4 000 человек. Тяжелые пехотинцы — гоплисты — были вооружены мечами и длинными копьями, защищены тяжелыми щитами, доспехами и шлемами. Фаланга наносила противнику сокрушительный удар, но ей не хватало гибкости, мобильности, способности маневрировать — особенно на пересеченной местности. Ганнибал почти не брал в свое войско карфагенян — он предпочитал уроженцев Испании и прилегающих к ней районов Африки, считая их лучшими бойцами. Были у него и галлы, которые сражались с большим мужеством, но считались не вполне надежными воинами. Кроме тяжелой пехоты, существовала и легкая, вооруженная дротиками, луками и легкими щитами.

Отличительной чертой карфагенской армии были пращники — выходцы с Балеарских островов, организованные в корпус численностью в 2 000 человек. На вооружении у них имелись пращи двух типов: одни — для боя на дальней дистанции, другие — для ближнего боя. В качестве снарядов для метания они использовали голыши — округленные камни размером с крупную гальку — и свинцовые «пули». Точность метания была такова, что, как говорили, хороший пращник мог попасть даже в человеческий волос. На поле боя по эффективности стрельбы пращники превосходили лучников.

Кавалерия состояла из тяжелой конницы (в походе на одной лошади ехали два воина, а в бою один находился в седле, второй же сопровождал его пешим), которая набиралась из уроженцев Испании, и легкой галльской конницы, выполнявшей вспомогательные функции. Но самой ценной частью армии Ганнибала были нумидийцы — выходцы из Северной Африки. Их родиной были земли, расположенные западнее Карфагена, проживали они и на территории современных Алжира и Марокко. Нумидиец в переводе значит «кочевник», и они, можно сказать, рождались на коне. Вооруженные копьями и дротиками, легко одетые, они сидели на крепких небольших лошадях, которыми управляли с помощью голоса и палки, не признавая ни седел, ни стремян, ни узды. Тактика у них была такая: яростно нападая на врага, они не ввязывались в крупный бой, если противник был тяжело вооружен; отступали и снова нападали и беспокоили врага, как стая ос. Они обладали небывалым искусством управления лошадьми, были привычны к войне в гористой местности, но отлично сражались и на равнине, неутомимо преследовали отступающего врага и умели маскироваться; одним словом, это была идеальная легкая