Георгий Зуев - Петербургская Коломна Страница 19

Е.П. Печаткин – революционер-демократ, член «Земли и воли»

В своем доме на Офицерской улице, приобретенном на имя жены В.И. Глушановской, Печаткин открыл женскую переплетную мастерскую, напоминавшую вымышленную швейную мастерскую Веры Павловны – героини романа Н.Г. Чернышевского «Что делать?». Организованная на артельных началах, она объединяла для работы и общения интеллигентных, революционно настроенных девушек. Женская переплетная мастерская Печаткина вскоре выросла и приобрела широкую известность среди передовой молодежи столицы. Агентура III отделения с беспокойством доносила: «К ней примыкают все больше членов из партии передовых молодых людей, как мужчин, так и женщин, которые распространяют учение Чернышевского по плану Герцена. В запретных книгах у них нет недостатка…».

В мастерской действительно проводились регулярные читки запрещенной литературы, в частности докладов и рефератов о женском труде в духе идей революционера-демократа Чернышевского. Запрещенные книги доставляли из собственного магазина Е.П. Печаткина. Власти искали повод, чтобы запретить книжную торговлю Печаткина и прекратить деятельность крамольной переплетной мастерской на Офицерской улице.

30 апреля 1866 года в квартире Печаткина, в его магазине и мастерской произвели обыск, а через две недели Евгения Петровича арестовали по подозрению в причастности к делу Каракозова. Его типографию закрыли, а деятельность переплетной мастерской под бдительным оком охранного отделения постепенно зачахла. В конце 1869 – начале 1870 года Печаткин передал свою переплетную мастерскую на Офицерской улице В.А. Иностранцевой, сестре известного русского ученого-геолога А.А. Иностранцева.

На Офицерской улице квартировали не только известные музыканты и актеры Мариинки и консерватории, но и обслуживающий персонал театров – бутафоры, плотники, кассиры, осветители, гримеры, костюмеры, портнихи и капельдинеры. Среди последних, как раз на Офицерской улице, в подвале одного из домов, снимал скромное жилье и капельдинер Большого театра Яков Тимофеевич Ваганов, определенный в должность из отставных унтер-офицеров. Армейское прошлое этой категории служащих театра казалось администрации не лишним, так как давало возможность капельдинеру с надлежащей выправкой и бравым видом встретить сановного зрителя и указать ему кресло в партере или ложе. Яков Тимофеевич был отцом трех дочерей, и усердная служба в театре давала ему ряд преимуществ, в том числе право зачисления своих дочерей в балетную школу, естественно, при наличии у них должных способностей к овладению искусством танца.

А.Я. Ваганова накануне поступления в училище.

Фото конца XIX в.

В балетную школу ему удалось устроить только младшую из дочерей, родившуюся на Офицерской улице 27 июня 1879 года и нареченную при крещении Агриппиной. Через несколько лет весь мир с восторгом рукоплескал мастерству знаменитой балерины Агриппины Яковлевны Вагановой, будущему известному педагогу, профессору-балетмейстеру, признанной всем миром главе русской национальной балетной школы, педагогическая система которой, изложенная в книге «Основы классического танца», популярна до сих пор не только в хореографических училищах нашей страны, но и за рубежом.

В 1869 году в небольшой квартирке дома на Офицерской улице, неподалеку от Аларчина моста, родилась Надежда Константиновна Крупская – жена, друг и соратник В.И. Ленина. Номер дома, к сожалению, установить не удалось. По случаю рождения ребенка в старинной метрической книге Вознесенской церкви, что располагалась при Адмиралтейской части, на 72 странице появилась следующая запись: «У состоящего в военно-юридической академии капитана Константина Игнатьевича Крупского и законной его жены Елизаветы Васильевны… от первого их брака дочь Надежда родилась четырнадцатого февраля тысяча восемьсот шестьдесят девятого года…».

Надя Крупская.

Фото 1876 г.

В маленькой, бедно обставленной гостиной квартиры старого дома на Офицерской улице собрались близкие родственники и друзья счастливой четы Крупских, чтобы в тот солнечный морозный зимний день разделить радость молодых родителей.

Знаменитый портрет Модеста Петровича Мусоргского Репин написал в последние дни жизни композитора.

С поразительной точностью передал художник внутреннее психологическое состояние одного из величайших музыкантов XIX столетия. Сколько тоски и страдания застыло в потухших, помутневших от хронической болезни глазах этого гениального человека в старом халате с чужого плеча, с нечесаными, встрепанными волосами и одутловатым измученным лицом. Ему было отпущено все – талант, огромный успех, слава и страшный период падения и нищеты в конце жизни.

Композитор М.П. Мусоргский.

Портрет работы И.Е. Репина. 1881 г.

Начиная с 1878 года в Мусоргском произошел какой-то внутренний надлом. Слишком поздно и неумело пытались бывшие друзья и соратники по «Могучей кучке» помочь и спасти его. Одиночество и нужда делали свое дело. Композитор был растерян и не мог уже, как раньше, противостоять жизненным невзгодам, тяжелым грузом придавившим его. Подорвав свой организм алкоголем, Модест Петрович часто и тяжело болел. Выпивки учащались и переходили в многодневные запои. В 1880 году он потерял последнюю работу, лишившись средств к существованию.

Попытки друзей и знакомых устроить его на какое-либо место оказались безрезультатными. Модест Петрович сильно опустился, стал неряшлив, от былой гвардейской выправки и элегантности не осталось и следа. Кое-как он перебивался случайными заработками, аккомпанируя на курсах пения Дарьи Михайловны Леоновой. Последние дни своей жизни он провел в дешевых меблированных комнатах на Офицерской улице. К сожалению, номер дома, в котором Мусоргский снимал убогую каморку, установить не удалось. В 1880 году официально зарегистрированные меблированные комнаты на Офицерской улице помещались в домах № 7, 8, 11, 17, 19 и 20. Где-то в одном из них и квартировал великий русский композитор.

Поэт А.Н. Майков вспоминал, что он был крайне шокирован, навестив однажды Модеста Петровича на Офицерской улице. Его поразили нищета и убожество комнаты, где кроме стола и кресла ничего не имелось. Было всего два часа дня, но Мусоргский спал в большом обветшалом кресле. Он уже не мог работать и даже не пытался что-либо сочинить.

В феврале 1881 года его выставили из квартиры за неуплату. 11 февраля он пришел к Леоновой в крайней растерянности и сильном возбуждении, умолял Дарью Михайловну разрешить ему переночевать в ее доме, потому что ему «некуда деться, остается идти на улицу, что у него нет никаких ресурсов, нет никакого выхода из этого положения». Он упал и потерял сознание. Приехавшие друзья композитора – Стасов, Бородин, Римский-Корсаков застали его почти без сознания, в бреду. Явно требовалось поместить Модеста Петровича в больницу.

Однако это оказалось делом не простым. Обещал содействие Бородин, друживший с С.П. Боткиным. Но пока Александр Порфирьевич вел со знаменитым петербургским врачом переговоры, проблему решила жена композитора Кюи, Мальвина Рафаиловна, принявшая близко к сердцу беду великого музыканта. Через свою приятельницу, певицу О.А. Скальковскую, жену врача Николаевского госпиталя Л.Б. Бертенсона, она определила Мусоргского в больницу. Правда, пришлось пойти на обман – госпиталь предназначался для солдат и офицеров – в военную клинику композитора поместили под видом вольнонаемного денщика Бертенсона, выделив ему отдельную солнечную палату.

К концу февраля Модесту Петровичу стало лучше, ему даже разрешили вставать с постели и сидеть в кресле. Мальвина Рафаиловна Кюи прислала ему вышитую рубашку и малиновый халат мужа. Именно в это время И.Е. Репин по просьбе В.В. Стасова и написал знаменитый портрет Мусоргского. Он потрясает не только внешним сходством, но и глубоким психологическим раскрытием образа Модества Петровича. Видны усталость от прожитых лет и следы тяжелой болезни великого композитора России.

Модесту Петровичу стало настолько лучше, что он уже собирался выписываться из госпиталя, но в начале марта из деревни приехал его Филарет Петрович и привез больному деньги. Вечером Модест Петрович дал госпитальному сторожу 25 рублей, попросив купить ему вина. Сразу же наступило резкое ухудшение. Врач признал его положение безнадежным. 16 марта 1881 года великого композитора не стало. Ему было всего 42 года.

1906-й год на исходе. Снегопады добавили работы петербургским дворникам. Декабрьские вьюги заносили сугробами подъезды домов старой Коломны. Афиши, расклеенные по городу, извещали, что 30 декабря 1906 года в Театре В.Ф. Комиссаржевской на Офицерской улице, 39, состоится премьера первой лирической драмы господина А.А. Блока «Балаганчик». Поэт решил дебютировать в роли драматурга. Впервые он соприкоснулся с внутренней жизнью театра, бывал на репетициях спектакля, перезнакомился со всеми его актерами и с молодым режиссером Всеволодом Мейерхольдом, вложившим в спектакль огромное количество новаций и выдумок, усилив гротескные ситуации пьесы.