Трапезундская империя и Западноевропейские государства в XIII–XV вв. - Сергей Павлович Карпов Страница 19

взимания коммеркиев приняли характер личных ссор коммеркиариев и байло; последний подвергался оскорблениям со стороны чиновников трапезундского налогового ведомства. Направив в 1407 г. в Трапезунд нового байло, Микеле Сориано, Сенат просил императора принять все необходимые меры для устранения конфликтов и исполнить обещания о постройке стены[449]. В 1414 г. ограблению в Трапезунде подвергся венецианский купец Пьетро Моранте. Ущерб не был возмещен до 1420 г., когда императору было сделано соответствующее представление Сената. Поручение добиваться компенсации было дано Тома Дуодо патрону галеи Романии, следовавшей в Трапезунд[450]. Из-за нестабильности политического положения и торговли венецианские граждане-армяне из Трапезунда, Сиваса и других районов Малой Азии в 1414 г. покинули их, добились от Сената разрешения поселиться на Крите или Негропонте[451]. Столкновение между Генуей и Трапезундской империей в 1415–1418 гг. почти полностью прервало систематические торговые связи Республики св. Марка с Понтом[452]. В 1417 г. байло Маттео Квирини был отозван из Трапезунда, не дождавшись, вопреки обычаю, своего преемника — Андреа Капелло[453], который не смог попасть в 1417 г. в Трапезунд, потому что галеи Романии туда не пошли, и был вынужден остаться в Константинополе[454]. Венеция, очевидно, поддержала трапезундского императора в начале его конфликта с генуэзцами, ибо генуэзский дож потребовал от Светлейшей республики разъяснения по поводу того, что супракомит Гольфа с галеей, плававшей в Трапезунд в 1415 г., «оказал прямую помощь господину императору Трапезунда» против генуэзцев[455]. Видимо, ободренный такой поддержкой, Алексей IV направил специальное посольство в Венецию, прося добавочной помощи и предлагая заключить против Генуи военный союз[456]. Заверив императора в дружеских чувствах, Сенат воздержался от. этого шага, указав на мирный характер своих отношений с Генуей в данное время, и заявил о своем благожелательном нейтралитете[457].

Последний подъем торговой жизни венецианского фондако в Трапезунде начался в 20-е годы XV в. Это был период нового расцвета всей венецианской коммерции, напоминавшей подъем накануне «Черной смерти», в 1320–1346 гг.[458]. Республика св. Марка укрепилась теперь на терраферме, добилась присоединения Далмации (1409–1420), Коринфа (1422), устранила опасного противника в лице Милана, который переживал кризис после смерти Джангалеаццо Висконти, более прочно утвердилась на рынках Египта и Сирии[459]. О росте венецианского могущества и кораблестроения говорит политическое завещание дожа Томмазо Мочениго, определившего (возможно, с некоторыми преувеличениями) общий доход Венеции в 1423 г. в 774 тыс. дукатов, из которых 376 тыс. (или 48,6%) поступали от заморских владений и морской торговли. В ежегодной навигации участвовало 45 галей с экипажем 11 тыс. моряков[460]. Именно в этот период Венеция с максимальной выгодой воспользовалась ослаблением Генуи.

Первым проявлением оживления торговли с Трапезундом была регулярность с 20-х годов организованной государством навигации[461]. Вплоть до 60-х годов XV в. стабильными оставались и размеры коммеркиев, вотированных хрисовулами 1376 и 1396 гг. Для определения их реальных величин во второй половине 30-х годов, в частности, мы использовали данные книги счетов Джакомо Бадоера. Коммеркии находились в соответствии с установлениями хрисовулов 1376 и 1396 гг.[462]. Политические отношения Венеции с Трапезундской империей укрепились в первой половине XV в. и развивались равномерно[463]. Во время переворота 1429 г., когда был свергнут трапезундский император Алексей IV и престол захватил его сын Иоанн IV, Венеция заняла нейтральную позицию, отказавшись от помощи тому или иному сопернику[464]. Конфликтная ситуация назрела лишь к 1444 г. Возвратившись из Трапезунда, венецианский байло Николо Марчелло (1442–1444) представил Сенату письменный доклад о нарушениях прав и привилегий венецианцев в Трапезунде. Они выражались в незаконном изъятии у венецианских купцов уже купленных товаров, в попытках ввести налог (manzaria) на ценные металлы, монету, что противоречило всем предшествовавшим соглашениям, а также в произвольном повышении Иоанном IV «силой» (per forza) некоторых видов коммеркиев[465]. Уже в мае 1445 г. Сенат направил в Трапезунд патрона торговой галеи Романии в качестве посла республики[466]. Он (получив текст доклада Марчелло) должен был после консультаций с купцами в Трапезунде и с байло Лудовико Бокассио отправиться к императору и, известив его обо всех злоупотреблениях, просить их устранения, выразив уверенность республики в добрых намерениях василевса. В случае отказа он был обязан лишь представить в Венецию донесение об этом, не предпринимая никаких враждебных акций, но сделав заявление, что при существующих добрых отношениях, такой шаг является неожиданностью для республики[467]. В поручении послу отмечалась также необходимость добиваться, чтобы венецианцы имели в Трапезунде собственных торговых чиновников-сансеров, а байло — более легкий доступ к императору. Указывалось, что император не имел права применять силу по отношению к кому-либо из венецианцев, но ему следовало прибегать к посредничеству байло[468]. Упоминался также обычай беспошлинной торговли бедных моряков, прибывших на галеях в Трапезунд, и традиционный дар императора вступавшему в свою должность байло — конь[469]. Надо полагать, что конфликт был быстро разрешен мирным путем, как и предполагалось в цитированном выше документе. Постановления Сената и других ассамблей более не касаются возникших неурегулированностей.

Полностью восстановившаяся и окрепшая торговля с Трапезундом была настолько выгодна для Венеции, что ее талей посещали Трапезунд даже в период нарастания турецкой угрозы, перед падением Константинополя[470]. Байло Трапезунда — Паоло Фосколо получил разрешение возвратиться в Венецию, не дождавшись преемника, лишь после захвата византийской столицы в 1453 г.[471]. Регулярная ежегодная навигация в Трапезунд прекратилась. Правда, в 1457 г. была предпринята попытка отправить 1 галею в Тану и Трапезунд[472], а в 1460 г. в такое плавание собирались послать 2 галеи. Однако большинством голосов проект был отвергнут, и в 1460 г. Сенат постановил отложить аукцион галей[473]. Закат империи Великих Комнинов был одновременно закатом итальянской торговли на Понте, агонизировавшей, впрочем, до 30-х годов и даже до конца XVI в.[474].

Для того чтобы четче выделить этапы и закономерности связей Трапезундской империи и Венеции, необходимо дополнительно обратиться к вопросу о навигации венецианских торговых талей.

Характерной чертой экономики Венеции было широкое участие государства в торговых операциях, в организации судоходства. С начала XIV в., т. е. одновременно с установлением регулярных связей с Трапезундом, в венецианскую навигацию был введен новый тип судна, так называемые большие галеи. Их размеры и водоизмещение колебались в зависимости от назначения и дальности маршрута: самыми грузоподъемными были галеи Фландрии, Таны и Трапезунда — от 150 (в XIV в.) до 250 (к середине XV в.) тонн[475]. Они строились государством, которое организовывало их регулярную навигацию, составляя конвои (mudae), строго регламентируя маршруты, график движения и время