Тверская улица в домах и лицах - Александр Анатольевич Васькин Страница 20

была официально спланирована для ежедневного развода караула перед домом. А уже в 1861 г. здесь произошло первое столкновение с полицией студентов Московского университета, требовавших у генерал‑губернатора П.А. Тучкова освободить из тюрьмы своих сокурсников. Однако наиболее серьезные и ожесточенные бои развернулись на площади в октябре 1917 г. между стремившимися захватить власть большевиками и противостоящими им юнкерами.

С началом перестройки площадь стала любимым местом проведения митингов и пикетов демократической общественности. И опять же в октябре, только уже 1993 г. перед балконом тогда еще Моссовета собирались возмущенные происходящими событиями граждане, требующие «раздавить гадину!». Именно такой призыв бросили к руководству страны отдельные представители российской интеллигенции. Обращен этот призыв был против тех, кто находился в это время в здании Верховного Совета РФ на Краснопресненской набережной.

Следует отметить, что в эти тревожные октябрьские дни и ночи вся Тверская улица была перегорожена наспех построенными самодельными баррикадами и заграждениями. Вернувшиеся неожиданно из XIV в. московиты, наверное, очень удивились бы тому, что современные москвичи так же, как и они, ограждаются от врагов: с помощью выставленных поперек улицы бревен.

Нас, конечно, интересует занимательная история памятников Тверской площади, будто про нее сложена поговорка, что «свято место пусто не бывает». А ведь и правда – в прошлом веке она почти никогда не пустовала. Сначала на площади в июне 1912 г. установили памятник генералу Михаилу Скобелеву работы П.А. Самсонова.

Михаила Дмитриевича Скобелева любили в народе, непререкаемым авторитетом он пользовался в армии. Его называли «полководцем, Суворову равным». На памятник генералу деньги собирали «всем миром», по подписке, как было принято. Это выражало высокую степень уважения и почтения к нему со стороны народа. Как и тогда, Скобелев и сегодня известен как герой Шипки. Его называли Белым генералом, но совсем не потому, что он служил в Белой армии, а за то, что в самые трудные моменты сражений Скобелев появлялся на поле боя на белом коне и в белом кителе.

Неудивительно, что сразу же после неожиданной кончины молодого тридцатидевятилетнего генерала в 1882 г. начались мероприятия по увековечению его памяти. На второй день после его смерти приказом по морскому ведомству корвет «Витязь» переименовали в «Скобелев» (впрочем, довольно скоро, в 1895 г., далеко не новый корабль «за совершеннейшей неспособностью к дальнейшей службе» был исключен из состава российского флота).

К 25‑летней годовщине смерти Скобелева появляются статьи о нем, издаются воспоминания соратников. Во время Русско‑японской войны сестра Скобелева княгиня Белосельская‑Белозерская учреждает комитет его имени для оказания помощи увечным воинам. Шестнадцатой дивизии, которой некогда командовал Михаил Дмитриевич, присваивают название Скобелевской. В 1907 г. город Новый Маргелан переименовывают в Скобелев (с 1923 г. – Фергана).

Генерал М.Д. Скобелев

Появляются и памятники генералу. Но Москва стала не первым городом, где была увековечена память о генерале. Тем не менее история этих памятников оказалась недолговечной. Первый памятник М.Д. Скобелеву был открыт 25 июня 1886 г. на территории военного лагеря в Трокском уезде Виленской губернии (ныне город Тракай в Литве): чугунная резная колонна, увенчанная бронзовым орлом с распростертыми крыльями, держащим в клюве лавровый венок. Надпись гласила: «Михаилу Дмитриевичу Скобелеву, непобедимому вождю и незабвенному начальнику».

В 20‑ю годовщину со дня смерти Белого генерала в Минске на доме Юхновича, что на Скобелевской улице, установили мемориальную доску с надписью: «В этом доме жил командир 4‑го армейского корпуса генерал‑адъютант Михаил Дмитриевич Скобелев в 1881–1882 гг.».

В 1911 г. появились еще два памятника: в Варшаве, поставленный гусарами Гродненского полка и представлявший собой бронзовый бюст с надписью: «Скобелеву – однополчане. 1864–1872», и в селе Уланове Черниговской губернии при Скобелевском инвалидном доме для нижних чинов. Ни один из этих памятников до наших дней не дошел. Даже бюст в селе Уланове в 1917 г. выбросили в выгребную яму, засыпав землей. А дом, открытый в свое время Скобелевским комитетом, специально созданным для увековечения памяти героя, переоборудовали сначала под школу, а затем музей.

Обратимся теперь к судьбе московского памятника Белому генералу. К 1907 г. московская общественность все же удосужилась наконец поднять вопрос о необходимости установки в городе памятника Скобелеву. В том же году гласный городской думы Н.А. Шамин подал в Комиссию о пользах и нуждах общественных заявление, в котором говорилось: «26 июня текущего года исполнилось 25 лет со дня кончины незабвенного народного героя и великого полководца «Белого генерала» М.Д. Скобелева. Биография его всем известна, славные подвиги его оценены историей. Русские люди твердо уверены и теперь, что, будь жив Скобелев, жива была бы и слава русского оружия. Одно имя его способно творить чудеса. Москве, сердцу России, где скончался Михаил Дмитриевич, первой следует стремиться к увековечению памяти великого русского полководца: учредить музей его имени или же заложить ему памятник. Необходимо немедленно озаботиться прибитием мраморной доски к дому, где скончался Михаил Дмитриевич. Таких редких героев, каким был Скобелев, забывать нельзя. Ими народ воодушевляется, и на них возлагает свою надежду».

Позаседав и подумав, высокая комиссия вынесла резолюцию: «Обсудив вопрос об увековечении памяти М.Д. Скобелева, Комиссия вполне соглашается с тем, что в умах народа живет представление о Скобелеве как о народном герое и великом полководце. Тем не менее для московского городского управления нет достаточного основания брать инициативу увековечения памяти в свои руки. Скобелев не был постоянным жителем или общественным деятелем Москвы. Он явился для нее случайным гостем. Деятельность его носила военный, следовательно, общегосударственный характер. Браться за оценку заслуг этого рода – не дело городского управления. К тому же в распоряжении города нет таких способов увековечения, которые были бы достойны подвигов народного героя. Возможной будет в данном случае лишь постановка памятника, требующая громадных средств, каковыми город не обладает. Представляется на первый взгляд еще один выход, именно открытие на этот предмет подписки. Однако, по мнению Комиссии, это значит разрешить вопрос чисто формально, так как если на памятник Гоголю пришлось ждать необходимых средств долгие годы, то теперь подписка на памятник Скобелеву останется совершенно безрезультатной. Делать же простые попытки этого рода без уверенности в положительности исхода не отвечает достоинству городского общественного управления».

Таким образом, вопрос об увековечении памяти Скобелева в Москве так и оставался нерешенным. Дело сдвинулось с мертвой точки лишь 26 февраля 1908 г., когда начальник Главного управления Генерального штаба представил императору доклад, по рассмотрении которого на самом высоком уровне вышла резолюция о сооружении памятника Белому генералу. Была образована комиссия под руководством генерал‑лейтенанта Щербачева, объявлена подписка, проведены кружечные сборы. Всего разослали 176 тысяч подписных листов, в основном по армии. Сбор денег взяли