Андрей Смирнов - Почему «сталинские соколы» воевали хуже Люфтваффе? «Всё было не так!» Страница 22

Правда, советские летчики-истребители значительную часть своих боевых вылетов посвящали не решению задач, связанных с борьбой против вражеской авиации, а разведке и штурмовке. Может быть, эти вылеты не стоит учитывать при подсчете общего количества? Но, во-первых, вылеты на разведку и штурмовку не исключали проведения воздушных боев. Например, М.М. Кибкалов половину своих официальных воздушных побед (8 из 17) одержал как раз в разведывательных вылетах (воюя тогда в 163-м истребительном авиаполку 336-й истребительной авиадивизии 6-й воздушной армии 1-го Белорусского фронта)5. А во-вторых, даже если считать только вылеты, не связанные с разведкой или штурмовкой, общее количество все равно окажется не меньшим, чем указанное в табл. 5. Ведь, согласно приказу наркома обороны № 0685 от 9 сентября 1942 г., боевым вылетом для истребителей считался «только такой вылет, при котором истребители имели встречу с воздушным противником и вели с ним воздушный бой, а при выполнении задачи по прикрытию штурмовиков и бомбардировщиков […] только такой вылет, при котором штурмовики и бомбардировщики при выполнении боевой задачи не имели потерь от атак истребителей противника»6. Поэтому, указывает Н.Г. Бодрихин, «у большинства советских летчиков число вылетов в боевых условиях в 1,5–3 раза больше числа вылетов, записанных им как боевые»7. А следовательно, речь может идти только об увеличении, а не об уменьшении цифр, указанных в табл. 5. И, соответственно, об уменьшении, а не об увеличении разрыва в числе боевых вылетов между немецкими и советскими асами; о том, что вылет немецкого аса был еще «весомее» по сравнению с вылетом советского, чем указано выше…

Таблица 5

Результаты боевой работы ведущих советских и немецких асов на восточном фронте Второй Мировой войны4

Чисто статистически возможностей для увеличения числа своих воздушных побед у немецких летчиков-истребителей действительно было больше, чем у советских, – но не потому, что они совершали больше вылетов, чем советские, а потому, что им встречалось гораздо больше самолетов противника. Ведь количественно советские ВВС на советско-германском фронте всю войну превосходили немецкие, причем с 1943-го – многократно, а в 1945-м – вообще на порядок (см. табл. 6).

Таблица 6

Количество боевых самолетов на советско-германском фронте8 [2]

Именно резкое возрастание численности советских ВВС и объясняет нам, почему боевые счета многих немецких асов особенно быстро росли в 1943–1944 гг. – когда превосходство немцев в характеристиках самолетов, выучке летчиков и тактике было уже не столь большим, как в первом периоде Великой Отечественной. Так, В. Новотны, который воевал на Восточном фронте в I группе 54-й истребительной эскадры «Грюнхерц» в продолжение 29 месяцев (с 22 июня 1941 г.), три четверти своих официальных побед над советскими самолетами (190 из 255) одержал за 8-месячный промежуток с 7 марта по 15 ноября 1943 г.9. Но на эти 8 месяцев пришлось его участие, например, в Курской битве – в первый день которой на каждый из 186 истребителей авиационной группировки, в которую входила часть Новотны, приходилось 6 воздушных целей: противостоявшая этим 186 FW190 16-я воздушная армия Центрального фронта на 5 июля 1943 г. насчитывала 1151 боевой самолет. Затем в том же районе, что и «Грюнхерц», стала действовать еще и 15-я воздушная армия Брянского фронта, имевшая к 1 июля 967 машин…10 Обер-фельдфебель Х. Штрасль из III группы 51-й истребительной эскадры «Мёльдерс» всего за четыре дня сбил тогда, по официальным данным, почти столько же самолетов, сколько за предшествующие два года: имея к началу Курской битвы 37 официальных побед, 5, 6, 7 и 8 июля 1943 г. он добился еще 30!11 В. Шук, воевавший на Востоке в III группе 5-й истребительной эскадры «Айсмеер» около 32 месяцев (с марта 1942-го), половину своих официальных побед над советскими самолетами (98 из 198) одержал за последние три с половиной месяца – с 16 июня по конец октября 1944 г.12 Но ведь, например, в октябре, в начале Петсамо-Киркенесской операции, на каждый из 66 участвовавших в ней Bf109 «Айсмеера» приходилось 15–16 воздушных целей (с советской стороны было задействовано 1022 самолета 7-й воздушной армии Карелльского фронта и ВВС Северного флота), тогда как на каждый из 468 советских «ястребков» – около 0,3 (у немцев было всего 169 машин)13…

А в первый день Белорусской стратегической операции, 23 июня 1944 г., соотношение немецких дневных истребителей и их потенциальных целей достигало почти 1:61 (задействованные в «Багратионе» 1, 3, 4, 6 и 16-я воздушные армии и соединения авиации дальнего действия располагали 6334 самолетами, а противостоявший им 6-й воздушный флот немцев, на 20 июня – всего 104 дневными истребителями14)!

Соответственно, у советских пилотов шансы встретить в воздухе самолет противника с 1943 г. все уменьшались. «Больше всего немецких самолетов я сбил в 1943 г., а потом в 1944 и 1945 гг. практически не сбивал, – отмечает воевавший тогда в 111-м гвардейском истребительном авиаполку на Северо-Кавказском, Воронежском и 1-м Украинском фронтах С.Д. Горелов, – к середине войны [в действительности все-таки после середины войны. – А.С .] господство в воздухе было уже нашим. Под Львовом [в июле 1944-го. – А.С .] большое количество немецких самолетов было редким случаем…15» Кстати, в зарубежной литературе то, что большое численное превосходство одной из сторон снижает шансы каждого отдельного ее пилота встретиться в воздухе с противником, подмечено уже давно. Именно резким уменьшением числа потенциальных жертв объяснял, например, М. Спик то обстоятельство, что в 1944–1945 гг. английские истребители сбивали гораздо меньше немецких самолетов, чем в 1940–1942 гг., во время «Битвы за Англию» и воздушных сражений над Мальтой16. В самом деле, во время летних боев 1944-го над Францией выучка британских пилотов была уже лучше, чем у основной массы немецких; их самолеты – «Спитфайр» F Mk.IX и Mk.XIV и «Темпест» Mk.V – уже не уступали немецким (как «харрикейн» в 1940-м или «Спитфайр» Mk.V и Р-40 в 1942-м). Значит, только из-за многократного численного превосходства англо-американских ВВС лишь один из 58 боевых вылетов их истребителей заканчивался тогда докладом о сбитии немецкого самолета. Американский летчик-истребитель У. Колони, летая с середины 1944 г. над Италией, Францией, Румынией и Германией, вообще ни разу не встретил в воздухе ни одной вражеской машины! И «его случай был далеко не единичным, а одним из сотен»17…

2. СОВЕТСКИЕ И НЕМЕЦКИЕ ПРИНЦИПЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ИСТРЕБИТЕЛЬНОЙ АВИАЦИИ

Встретить в воздухе самолет противника – и получить тем самым шанс выполнить свое предназначение – немецким истребителям было легче еще и благодаря рациональности немецких и нерациональности советских принципов использования истребительной авиации. Немецкие истребители, как правило, решали наступательные задачи:

а) «расчищали небо» перед своими бомбардировщиками на направлениях главных ударов своих или советских наземных войск;

б) занимались «свободной охотой» на этих направлениях, а также над советскими аэродромами.

Советские же использовались в основном для решения оборонительных задач:

а) для прикрытия наземных войск путем воздушного патрулирования над занимаемыми ими районами;

б) для прикрытия штурмовиков и бомбардировщиков путем непосредственного их сопровождения.

Иными словами, немецким летчикам-истребителям чаще всего ставилась задача целенаправленно искать самолеты противника в районах их наиболее вероятного появления. А советским – пассивно ожидать появления врага, оставаясь привязанными к определенному району или точке (группе сопровождаемых ударных самолетов). Это еще больше уменьшало шансы советских летчиков встретиться с воздушным противником: ведь в большей части этих районов и точек немецкая авиация так и не появлялась – она концентрировала свои усилия на ограниченном числе направлений! И значительная часть советских «ястребков» «утюжила воздух» зря – особенно в 1941-м, когда система оповещения о приближении самолетов противника была несовершенной, а анализом действий немецкой авиации в советских штабах, похоже, не занимались. По свидетельству сражавшегося тогда на Украине, в составе III группы 52-й истребительной эскадры, немецкого аса Г. Ралля, «действия русских в воздухе превратились в бесконечные и бесполезные вылеты с очень большим численным перевесом, которые продолжались с раннего рассвета и до поздних сумерек. Не наблюдалось никаких признаков какой-то системы или концентрации усилий. Короче говоря, прослеживалось желание в любое время держать самолеты в воздухе, «в постоянных патрульных миссиях над полем боя»18. Примерно то же самое, как показал Ю.В. Рыбин, происходило летом 1941 г. и на противоположном конце фронта, в Заполярье. Здесь на каждый из 158 истребителей ВВС 14-й армии и ВВС Северного флота приходилось не так уж и мало потенциальных целей: группировка люфтваффе, действовавшая на мурманском направлении, к концу июня насчитывала 83 самолета. И тем не менее из 1480 самолето-вылетов, совершенных И-15бис, И-153, И-16 и МиГ-3 72-го смешанного авиаполка ВВС Северного флота за первый месяц войны, 1360 (т. е. 92 %) завершились без встреч с воздушным противником…19