Елена Проклова - В роли себя самой Страница 22

Ни разу мне не довелось работать с актером, играющим большую роль, который не был бы актером театральным. Не только работать - я даже имен не могу назвать! Могу сказать об обратном: актеры, у которых судьба начиналась с кино - там они сделали себе имя, стали популярными, узнали славу - потом всегда стремились работать в театре. Они понимали, что они недобирают, и стремились восполнить этот профессиональный недобор.

Я говорю это и чувствую, что меня как бы дергают за рукав дотошные оппоненты: как же, мол, я не могу назвать имен нетеатральных актеров, при этом вполне состоявшихся? Есть, есть имена: АА, ВВ, NN...

Желающим спорить я скажу, что по поводу актеров, чьи имена читателям проще, чем мне, подставить на место условных обозначений, могу предложить только два варианта.

Или АА, ВВ и другие все-таки играют или играли в театре, но до кого-то из моих возможных оппонентов информация об этом не дошла.

Или речь идет об актерах вовсе и не таких уж замечательных вопреки даже широчайшей их известности. Зрители бывают очарованы личным актерским (а более того - человеческим) обаянием, и это, конечно, вполне понятно. Одновременно с этим бывают подвержены привычке, а в результате того и другого готовы видеть и приветствовать такие вроде бы разные, но в сущности без конца повторяющиеся образы. Особенно если они относятся к типу "благородный разбойник", "блестящий офицер", "разведчик-интеллектуал".

После многих выборных эпопей мы узнали, что наш отечественный электорат - это женщины. И наш отечественный зритель - они же. В сложившихся исторических условиях мало видевшие рядом с собой настоящих мужчин. Но склонные их постоянно себе воображать (и от этой постоянной работы женского воображения, по принципу "все выше, и выше, и выше", печальный разрыв между действительным и желаемым увеличивается до степени полной безнадежности). Вот и все - получается очень простой секрет успеха. Впрочем, ради Бога - пусть он будет, такой успех, я ничего по большому счету не имею против. Не замахиваюсь ни на чью славу, ни на чью репутацию. Я всего лишь, в силу свойственной мне привычки доводить дело до конца, оговариваю все противоречия в сравнении "кино - театр".

И еще, кроме этого, приходится сказать, признавая правду: время актеров, которые могли бы "вытянуть" роль на одном только гармоничном соответствии собственных личных данных заданному образу, уже проходит, совсем почти прошло. Кино стало достаточно жестким. Если на экране - не характер, не личность, то и смотреть-то особенно не интересно.

Вот почему в кино опять используют мотыльков, всё берут и берут новых исполнителей. Одноразовых. Сыграл, отработал - забудьте. При такой системе зрители не успевают запомнить новое имя, стартовый механизм для выхода искусственной "звезды" на орбиту оказывается недостаточно мощным. Впрочем, ничего тут плохого нет, все очень даже справедливо. Некий дилетант украсил собой некую картину - прекрасно. А если он хочет украсить собой профессию надо учиться и становиться профессионалом.

Вот теперь, если вы не забыли, пора сказать о разнице "у нас" и "у них", в российском и в западном кинематографе, в основном, конечно, американском. Они-то только кинозвезды, почти всегда без всякой театральной "примеси". Но это вопрос просто совершенно другой технологии. Вокруг "их" звезды - полный штат, она держится на вершине пирамиды. И чтобы пирамида не рухнула, ее создают и укрепляют множеством усилий со стороны личных продюсеров, постоянных режиссеров, самых разных помощников.

Этому есть альтернатива: актер становится героем бесконечного сериала, где ему никогда не придется выходить из образа, из раз навсегда установленных рамок. Тут вообще все ясно, говорить больше не о чем.

Вскоре и у нас, возможно, даже обязательно, тоже сложится постоянная практика сериалов и серийных исполнителей - в "вечных" жанрах мелодрамы, боевика, триллера. Влияние слишком сильно, а выбор свободен. Если хочет человек, сам не шевеля ни одним пальцем, смотреть на непрекращающийся каскад силовых приемов или, сострадая, наблюдать за тем, как плачут богатые,- он имеет на это полное право.

Одна только, по-моему, есть граница, которую бы очень не хотелось, чтобы переходили. Но - увы! - переходят, и очень часто это делают на нашем телевидении. Я, честное слово, крайне редко смотрю его передачи. Потому что боюсь: ведь там я то и дело рискую увидеть собрата по профессии, который выламывается, кривляется и буквально издевается над собой, над профессией, над зрителями. И это еще не предел... Я, если вдруг случайно увижу такой балаган, с ужасом думаю:

"У него ведь есть жена, есть дети... Им-то каково смотреть?"

По-моему, можно делать все, что угодно, браться за трудную работу, какую-то совсем малоподходящую, но обязательно только за такую, за которую не будет стыдно. А балаганить вместо того, чтобы играть,- это именно стыдно. И для того, кто сам это делает, и еще пуще - для его близких людей.

Артист не вправе забывать: на него смотрят не только те, кто платит. Смотрят люди, которым он дорог просто как человек. И если смотрят на публичный позор, то чем это, спрашивается, можно оправдать? Не надо мне говорить, что, мол, за деньги и поп пляшет... Пусть нам часто приходится работать не ради высокого искусства, чистого искусства, а ради заработка. Но есть разница между трудом скучным, унылым, нетворческим - и откровенно унизительным. Слишком строго я пытаюсь судить? Ну, ничего. Я стараюсь как можно реже прибегать к помощи высоких слов, но все-таки я очень люблю свою профессию. Иногда можно о ней и по большому счету...

Возможно, что кто-то поставит мне в вину мою непоследовательность, а это совсем нетрудно сделать - достаточно сравнить, сколько раз мне пришлось упрекать и сколько (гораздо меньше) хвалить свою профессию. В этом случае я с удовольствием сошлюсь на один очень убедительный, по моему мнению, пример. Даже если он кого-то мало в чем убедит, все равно я рада к нему прибегнуть, хотя бы для разнообразия.

Есть прекрасный роман Уилки Коллинза "Лунный камень". Он достаточно широко известен, экранизирован и у нас, и на родине автора, в Англии, возможно, что экранизаций даже больше. Детективный сюжет романа выше всяких похвал, а характеры персонажей - тем более. Скажем, дворецкий Бэттередж это просто чудо. Автор дал ему постоянную черту: в привычке резонерствовать Бэттередж никогда не упускает случая помянуть свою покойную супругу в качестве примера непостоянства, всяческих заблуждений, упрямства по пустякам - словом, всего, что так или иначе связано с так называемой женской логикой. Но наконец он говорит так (и именно при этом в его образе открывается особенный секрет, "изюминка"):

- Понаблюдайте свою супругу в течение двадцати четырех часов. И если за это время она не выкажет ни единого противоречия, то... помогай вам Бог: вы женились на чудовище!

Конечно, женщинам в их святом праве на противоречия никакие адвокаты не нужны. Ни тогда, когда эти противоречия не более, чем кокетство и игра, ни в более серьезных случаях.

И вот как раз такой случай... Говоря о возможности театрального актера "копить и запасать", я не сказала, какое удовольствие доставляет сам этот процесс. Во всяком случае, что до меня - то я лично его очень люблю. Даже больше - и порой много больше, чем играть на сцене. Для меня это состояние очень комфортно - быть внутри профессии просто физически: готовить роли, окунаться в свою атмосферу, видеть вокруг себя своих коллег и режиссеров... И вести с ними бесконечные разговоры с разборами, копаниями, окунаниями в роль все глубже и глубже. Но вдруг во время какого-нибудь из таких совсем уж глубоких "окунаний" я могу поймать себя на мысли:

"А не от лукавого ли все это?"

Ведь гениальность в простоте, а мы все мудрствуем лукаво... Думаем о себе: ах, мы такие тонкие, такие необычные, такие все индивидуальности! А меня от всего этого - тошнит. Нет, конечно, не всегда, но - вдруг.

Может быть, это покажется штампом... (а я ведь не так давно и очень горячо против них выступала!) Но пусть покажется. Я говорю правду. Мне случалось бывать в очень разной среде - актеров, художников, дипломатов. Все это совершенно разные объединения людей, несопоставимо разные. Зная - и любя даже в чем-то - эти общества, я всегда бывала очарована обществом простых, в самом хорошем смысле, людей. Я всю жизнь любила отдыхать в "диких" условиях: палатки, деревушки, незнакомые места, незнакомые люди. Я испытываю восхищение перед гармоничной простотой людей, в простоте этой знающих о жизни гораздо больше и лучше, чем мы, непрестанно в ней разбирающиеся. Иногда это впечатление способно довести меня до слез, до шока: насколько я так ни в чем и не разобралась по сути!

Это не эфемерная экзальтация. Понять, проникнуться чужой человеческой сущностью - моя постоянная внутренняя потребность. Это личное качество, и оно же необходимо для работы. Есть, как мне кажется, такой "большой круг кровообращения", в который включено бесчисленное множество людей, характеров, отдельных поступков и судеб целиком. Все надо охватить. Все и всех надо понять. Чтобы испытать возможность выразить их через себя. Понять и выразить - моя профессия, работа, труд в театре и в кино. Понять и выразить, да так, чтобы другая жизнь была воплощена в совершенной целостности,- необходимое условие для того, чтобы мне дышалось легко и ровно, чтобы окружающий мир был "как на меня сшит" и свободно принимал меня в себя и я его принимала так же.