Елена Проклова - В роли себя самой Страница 21

Я отвечу на этот вопрос другим вопросом: много ли у нас артистов, которых можно назвать настоящими мастерами, чтобы они при этом обошли стороной работу на театральной сцене? То есть много ли у нас первоклассных артистов кино, так сказать, в чистом виде?

Что до меня, то на собственный вопрос я отвечу сразу: совсем не много. Во всяком случае, в России. Можно тут же спросить: "Почему именно в России?", но у нас пока нет ответа на самый первый вопрос, а искать его следует не торопясь, постепенно.

Это словечко - "киношница" - со стороны некоторых преподавателей было законченным приговором. Означающим, что девочка, мол, может быть и талантливая, но работать в театре не сможет никогда. И голоса нет, значит, слышно ее не будет... И фактура не театральная... И манера игры - не далее, чем два метра: жест, мимика не перелетают рампу, и по этой причине то, что нужно сыграть, не может быть донесено до последнего ряда партера, до всего зрительного зала.

Но зато тем приятнее потом мне было видеть свои потенциальные возможности состоявшимися. Я считала одним из своих завоеваний тот результат, что сумела развить голос, очень много специально занимаясь с педагогом, с Анной Николаевной Петровой. Я говорю "мое завоевание" в том смысле, что это не было мне дано изначально, а стоило больших дополнительных усилий. Но это в еще большей степени заслуга Анны Николаевны. Замечательная женщина! Красивая, яркая, с сильным характером! Она не просто знала свое дело, она умела, делая его, настоять, повлиять, устыдить или взбодрить, если надо. Я давно уже закончила школу-студию, давно уже работала в театре, но после каждой моей роли Анна Николаевна заходила за кулисы, чтобы сказать:

- Ленка, молодец! Но вот, смотри, я записала: в этом слове не слышен слог такой-то, в этом слове - такое-то звукосочетание. Тут перемени тон, тут ты забыла сказать междометие...

То есть она сидела в зале, смотрела и слушала каждую мою роль - тогда, когда уже была никак не обязана это делать. И потом каждый раз давала свои конкретные замечания, как добиться, чтобы было лучше. Где не слышно, а где слишком громко, над чем надо поработать, для чего и какие сделать упражнения. Какими словами можно выразить благодарность ей за это? Единожды взяв меня в ученицы, она оставила меня под своей опекой навсегда. Я уверена, что если вновь буду выступать на сцене (а такие планы есть), то на премьере она снова будет сидеть в зале, даже если этот зал будет не мхатовский.

Благодаря Анне Николаевне меня было слышно в любой точке зрительного зала, во время любой сцены. Не обязательно тогда, когда я кричала. Народные актеры работали рядом со мной, и им заявляли: "Не слышно!" А меня слышали.

Мелочь, кажется... Но нет, это как минимум - уважение к зрителю. И, уже по большому счету, тот профессионализм, которому надо учиться. Ради которого все-таки стоит кончать школу-студию - чтобы быть корректным внутри своей профессии. Меня лично просто бесит, когда я иду на спектакль и, сидя где-то в четвертом-пятом ряду партера, должна изо всех сил навострять уши:

- А? Чего? Что он сказал?

А в целом сам процесс работы в кино и в театре - это две прямо противоположные вещи, именно противоположные. Театр позволяет актеру заниматься накоплением, набирать внутренний запас: пока идут читки ролей, пока идет репетиционный процесс с режиссером - долгий, мучительный, болезненный процесс репетиций. Но он для актера - очень "прибыльное занятие", "чистый доход", обогащающий профессионально и чисто по-человечески.

В театре ты получаешь какую-то роль и долгое время в живом присутствии своих сотоварищей и режиссера, которых ты уважаешь, ты разбираешься в том, что там, в этой роли, во всей пьесе происходит. Разбираешься в человеческих страстях, эмоциях, поступках, в сюжетных результатах этого сплетения. Ты занимаешься жизнью человеческого духа, постоянно, каждодневно в этом копаясь. И наконец открывая в себе необходимые актерские возможности, чтобы наиболее ярко это проявить.

И очень важно следующее: на то, чтобы проявить, у тебя есть время. Пусть не получилось сегодня на репетиции - пробуешь завтра. Тебе подсказывают, что идет так, а что не так. Происходит очень серьезная наработка.

А в кино ты должен все, что успел накопить в театре, выдать - за пять минут, как только сказали: "Мотор!" У тебя нет возможности копить и постепенно на репетициях или еще до них реализовывать. Ты с режиссером только договариваешься, что ты играешь. Ну а как играешь - это твои и только твои проблемы.

Вот почему в кино чаще всего используют или заведомо хороших, уже известных актеров, в которых режиссеры уверены: эти исполнители найдут вариант, как выразить то, что от них требуется. Или находят какую-то необычную, яркую, новую индивидуальность, которая внутренне и внешне максимально тождественна тому, что надо играть.

Вот почему в кино трудно подолгу работать непрофессионалам.

Вот почему там очень много имен.

В кино нередко бывает так: новый человек откуда-то возник, сыграл однажды роль или еще одну, от силы две, и куда-то вдруг исчезает... А исчезает он потому, что его как индивидуальность использовали сразу и совсем, выбрали из него запас чисто человеческих данных, которые есть у каждого. Но профессионального, годами накопленного багажа этот человек не имеет, может играть только самого себя. Ну а сколько раз может понадобиться эта игра?

Даже профессиональному актеру в кино не дают никакой возможности копить и обогащаться. Кино выжимает актера. У него есть только то, что он успел за какой-то период театральных репетиций накопить, успеть, "поумнеть" (это слово можно и еще раз сказать, без кавычек). Все это он потом применяет в кино.

Но есть, конечно, актеры, которые вечно играют на одних и тех же штампах. Только, чем актер выше, чем он серьезнее относится к своей профессии, тем меньше он хочет использовать бывшие в употреблении варианты. А значит, должен быть постоянный тренинг. Где же он должен, где он может быть? Конечно, в театре, только там.

Зеркало в качестве альтернативы никак не годится. Это просто смешно. Сидеть, стоять, ходить перед зеркалом? Самому на себя смотреть, что-то отрабатывать? Нет. Единственное реальное зеркало - зритель. На зрителе ты проверяешь, насколько верно то, что ты придумал, дошло ли оно и дошло ли в той форме, в какой ты хотел.

Вот почему все театральные актеры твердо знают: каждый спектакль - это испытание. Каждый спектакль - это по-новому. Во-первых, ты сам находишься в разном психофизическом состоянии. Во-вторых, зритель приходит каждый раз разный. И в третьих, та тема, которую ты хочешь раскрыть в этом спектакле, каждый раз проверяется делом. Ты снова и снова задаешь себе вопрос: смогу ли я сегодня донести то, что хочу и задумал? Как зрители это воспримут? И по реакции зала, которую ты не обязательно видишь-слышишь, но обязательно чувствуешь во время всего спектакля, ты даешь себе отчет: да, удалось. Или нет.

Вот почему актеры говорят:

- Сегодня был ужасный спектакль!

Это значит, что я хотел сказать об одном, но оно не сказалось, а зритель не понял меня. Случается, что зрителями от непонятных причин овладевает "непонятливое" настроение. Но, зная вообще об этом, в каждом конкретном случае актер все пишет на свой счет.

Еще очень часто бывает, что создан какой-либо спектакль и он идет в репертуаре года, допустим, два-три. Но вот в один из дней режиссер, который его ставил, приходит и говорит:

- Стоп, стоп, стоп! Через день собираемся, и заново три-четыре репетиции проводим. Потому что все развалилось, все не туда, все мимо.

Режиссер, как правило, оказывается прав. Но отчего такое происходит? От того, что разные актерские индивидуальности начинают спектакль растаскивать на разные части, уводить каждый в свою сторону. В этом и зритель им порой помогает: своими реакциями он ведет актера на поводу у своих зрительских эмоций. И тогда целостная идея начинает растаскиваться исполнителями по личностным направлениям.

Очень много причин того, что театр так много значит, даже все значит для актера. Если, конечно, серьезно заниматься этой профессией, а не любить только цветы, наряды, фестивали, внимание поклонников и так далее. Если актерство интересно профессионалу как возможность глубоко копаться в себе, в человеческой сути, воплощать эту суть, то тогда - театр, непременно театр. Кино неспособно помочь решить эти проблемы личности и творчества. Неспособно просто в силу чудовищного своего антитворческого процесса. И хотя готовый фильм, результат процесса, безусловно является творческим результатом, но сам процесс таковым не является.

Сравнение, которое случается практически провести между театральными и киноактерами, если они вовсе не работали в театре, всегда будет отнюдь не в пользу последних. Мне случалось работать на одной съемочной площадке с актерами, только снимавшимися в кино. Каждый раз, честно говоря, это было на несколько ином уровне, чем хотелось бы. Я чувствовала нестыковку по манере игры, по внутренней обоснованности. Одно: играть роль во всех ее оттенках. И совсем другое: сегодня выучить текст, отрывок, сегодня же сыграть его на площадке перед камерой, а едва сыгравши - забыть. Этот налет мгновенности очень чувствуется.