Россия во французской прессе периода Революции и Наполеоновских войн (1789–1814) - Евгения Александровна Прусская Страница 22

ненавидят ислам, не почитают Коран, богохульствуют и верят в троицу. Они воображают, что бог – лишь один из ликов триединого божества. Но Аллах един и ни с кем не делит свою власть. Вскоре они увидят, что троица не приносит им пользы, что это ложное учение и что лишь бог всевышний, единый приносит победу тем, кто верит в его единство»[197]. Таким образом, Бонапарт опять попытался навязать жителям Египта столь же негативный образ России и русских, какой находил отражение в предназначенной французам газете Courrier de l’Egypte.

В Courrier de l’Egypte освещались не только события в Восточном Средиземноморье, но и в Европе, в частности, противоборство войск Второй коалиции и Франции, а также дипломатические известия. Так, в № 16 от 24 брюмера VII года (14 ноября 1798 г.) отмечалось, что Россия с давних пор влияет на европейские правительства посредством подкупов, особенно на тех их членов, кто занимается отношениями с Османской империей. В № 28 от 25 вантоза VII года (15 марта 1799 г.) говорилось о том, что Англии удалось объединить в коалицию страны, ранее враждовавшие друг с другом, и Россия присоединилась к коалиции, поскольку англичане обещали расширить ее территорию за счет земель Османской империи. В № 73 от 18 мессидора VIII года (7 июля 1800 г.) приводилось письмо главнокомандующего Восточной армией А. Мену к солдатам, где, в частности, отмечалось, что Россия и Англия принудили султана войти в антифранцузскую коалицию, «которая в течение многих лет сражается против нашей революции и нашей свободы».

Что касается действий российских войск на итальянском и швейцарском театрах военных действий, то они освещались в Courrier de l’Egypte довольно бегло. В № 42 от 9 брюмера VIII года (31 октября 1799 г.) сказано, что русско-австрийские силы неожиданно вторглись в Италию, «а к ним присоединились все те, кого фанатизм и привычка к прежнему рабству отталкивают от нас». В № 52 от 19 нивоза VIII года (9 января 1800 г.) упоминалось, что войска Франции и Батавской республики одержали победу над русско-английскими войсками[198] и что король Испании объявил войну России, а войска Суворова ушли из Италии в Швейцарию (первые две новости перепечатаны из Journal de Francfort). В № 54 от 3 плювиоза VIII года (29 января 1800 г.) было опубликовано письмо генерала А. Массены о его победах в Швейцарии в сражениях против войск Римского-Корсакова и Суворова. То есть материалы о кампаниях Второй коалиции и, в частности, России освещались таким образом, чтобы выводить на первый план победы французов, а не давать объективную картину происходившего. Ничего не говорилось о победах Суворова в Италии, взятии Ушаковым Неаполя и других поражениях Франции. Газете Courrier de l’Egypte, как и центральной парижской прессе, вообще было свойственно подчеркивать победы французов и умалчивать об их поражениях.

После прихода Бонапарта к власти в Париже и начавшегося сближения в отношениях с императором Павлом, позиция Courrier de l’Egypte также изменилась. Начиная со второй половины 1800 г. в газете уже не встречается каких-либо негативных высказываний о России, ее политике в Европе или о ее императоре. Напротив, образ Российской империи становится позитивным. Так, в № 79 от 15 фрюктидора VIII года (2 сентября 1800 г.) было опубликовано обращение главнокомандующего Мену к Восточной армии, в котором сообщалось, что российский флот покидает Средиземное море и что император Павел очень недоволен срывом англичанами французской эвакуации из Египта[199]. В том же выпуске газеты сообщалось о благоприятных для французов переменах в Европе. Одной из них было то, что Россия, «кажется, наконец, благоразумно осознала свои настоящие интересы».

В № 95 от 12 нивоза IX года (2 ноября 1800 г.) сообщалось, что с нейтральных судов поступили новости о том, что российский император и французский консул заключили мир и что Англия объявила войну России, а последняя направила свои корабли к берегам неприятеля. В № 98 от 30 нивоза IX года (21 марта 1801 г.) говорилось, что Россия захватила все английские корабли[200] в своих портах и что консул Бонапарт отправил в одностороннем порядке на родину 2 миллиона российских военнопленных в полной экипировке[201]. В № 110 от 20 жерминаля IX года (10 апреля 1801 г.) сообщалось, что началась война между Англией и Россией и что последняя активно склоняет Порту к тому же.

Император Павел I был убит в марте 1801 г., а последний выпуск Courrier de l’Egypte появился 9 июня того же года. В газете не упоминалось о смерти российского императора, ведь в то время Восточная армия находилась уже в полной информационной блокаде. Последние месяцы пребывания французов в Египте оказались для них крайне сложными: в страну вторглись османские и британские войска, местное население было враждебно настроено в отношении оккупантов, усталость от жаркого климата и многочисленных болезней довершила их деморализацию. Поэтому новости о французских достижениях на военных и дипломатических фронтах, в частности о союзе с Россией и предстоящих совместных с ней действиях против главного врага – Англии, должны были поднять боевой дух солдат.

После прихода к власти Наполеона Бонапарта пропагандистская политика начала меняться буквально с первых же дней. Текущее международное положение стали оценивать гораздо менее эмоционально, важнейшим принципом подачи информации стало соблюдение видимости беспристрастности. Некоторые особо значимые события, например крупнейшие сражения, старались даже освещать с двух сторон: газеты часто публиковали не только официальное сообщение (бюллетень) наполеоновской армии, но и донесение командующего армией противника. Но этот второй источник, как правило, старались подать таким образом, чтобы информация, исходящая от противника, только подтверждала истинность официальной точки зрения.

В первые месяцы правления Первый консул столкнулся с продолжающейся войной. Главным противником на поле боя в Европе теперь, после выхода из состава Второй коалиции России, стала Австрия, чьи войска были усилены контингентами ряда германских государств. В этой ситуации внешняя политика Бонапарта была направлена на то, чтобы как можно надежнее оторвать Россию от бывших союзников и даже, возможно, самому заключить с ней союз[202]. Ради того, чтобы сблизиться с императором Павлом I, Наполеон даже готов был согласиться на подготовку совместного похода против Индии, хотя в реальность осуществления такого замысла он едва ли верил. Инициатива такой авантюрной экспедиции исходила от российского монарха, в то время как Первый консул лишь поддерживал на бумаге подобный проект. Отправить сколько-нибудь серьезный контингент так далеко в тот момент у французов не было возможности, в то же время любая диверсия на дальних подступах к Индии могла отвлечь Лондонский кабинет от европейских дел, что в любом случае было бы на руку Бонапарту [203]. В условиях резкого поворота во франко-российских отношениях формально независимая от