Конец режима: Как закончились три европейские диктатуры - Александр Баунов Страница 22

Министр информации и туризма Мануэль Фрага продвигал свои идеи успешнее, чем Солис Руис. Пока министры экономического блока привлекали миллиарды долларов зарубежных инвестиций, он открыл страну для миллионов иностранных туристов, улучшил ее имидж, добился отмены предварительной цензуры, раскрепостил культурную и повседневную жизнь.

В 1961 г. в страну приехало 7 млн иностранных туристов, в 1966 г. их было уже 17 млн, в 1970 г. — 24 млн, а в 1972-м — 35 млн, количество, равное населению самой Испании. Были годы, когда туризм выходил на первое место среди всех отраслей испанской экономики и давал около 10% национального ВВП, попутно становясь основой роста других индустрий, например строительной.

В 1965 г. Фрага попал в центр внимания, искупавшись вместе с послом США в холодном апрельском море недалеко от места катастрофы американского бомбардировщика B-52 с термоядерными бомбами на борту. Одна из четырех бомб упала в залив, ее искали больше двух месяцев, и министр с послом не щадя живота доказывали, что испанское море безопасно.

Туризм был важен не только как источник валютных поступлений. Благодаря туристам из Западной и Северной Европы раскрепостились нравы самих испанцев. В начале министерской карьеры Фрага решился на смелый ход: продвигая Испанию за рубежом, он не прятал ее отличия от демократической Европы, а подчеркивал их. Испания — Европа, но другая: суровая, неиспорченная, верная старине, где мужчины — настоящие рыцари, а женщины — стыдливые прекрасные дамы, где семьи крепки и многодетны, люди чисты и религиозны. Однако благодаря усилиям Фраги по привлечению иностранцев отличия, которые он выпячивал, стирались, и жители испанских городов все больше походили образом жизни, внешним видом и вкусами на итальянцев или французов.

Отделение права от государства

Новая экономическая и общественная жизнь все чаще входила в противоречие с законодательством и судебной практикой, сформировавшимися в репрессивный период диктатуры, когда Франко управлял Испанией как завоеванной страной. Международный бизнес и его испанские подрядчики, миллионы иностранных туристов хотели чувствовать, что находятся не в чрезвычайном, а в нормальном и предсказуемом правовом пространстве, — во всяком случае, пока это не касалось напрямую политики.

В ответ на этот запрос режим дополнил законодательную базу двумя новыми «фундаментальными законами». В 1958 г. Франко лично представил в кортесах закон о принципах Национального движения. Закон представлял собой попытку совместить автократию с элементами независимого правосудия. Авторитарный режим словно бы вычленял из себя отдельную судебную власть и только с ее согласия мог теперь посягать на неполитические права граждан.

Новый закон состоял из смеси лозунгов, положений о государственном устройстве и социальных гарантий. Однако среди этих постулатов присутствовала статья о равенстве всех испанцев перед законом. Она подразумевала юридическое равенство и бывших противников по гражданскому конфликту, и нынешних лоялистов с несогласными. Это был важный шаг к тому, чтобы перестать делить испанцев на патриотов и врагов. Закон исполнял роль, сходную с ролью сталинской конституции 1936 г., которая через полтора десятилетия после Гражданской войны в России тоже формально уравняла в правах всех граждан СССР, но в отличие от нее в Испании за новым законом не последовали массовые репрессии. Право на труд, частную собственность, предпринимательскую инициативу закрепили в отдельном «принципе».

Среди различных объединений, разрешенных в испанском обществе, наряду с профессиональными, семейными, религиозными и молодежными новый закон упоминал политические. Пункт об этих загадочных «политических объединениях» или «ассоциациях» и стал той почвой, на который сторонники демократизации в рядах номенклатуры, вроде Солиса Руиса и Фраги, пытались вырастить подобие политических партий.

В 1966 г., к 30-летию путча, который привел Франко к власти, Мануэль Фрага подготовил «Органический закон государства». В очередном призванном заместить конституцию законе вновь была сделана попытка комбинировать авторитарное государство с правовым. Режим поставил целью создать такое государство, в котором граждане, так и не получившие политических прав, были бы равны перед законом, а судебная власть стала бы по-настоящему автономной, не зависящей от исполнительной.

По мере того как старел и слабел глава режима, закон укреплял другие институты государства — правительство, парламент и суды. «Органический закон» вновь определял Испанию как королевство, несколько ограничивал абсолютные полномочия Франко и, подтверждая его право выбрать будущего короля, указывал, что в дальнейшем трон будет передаваться по наследству. Это должно было стабилизировать режим в будущем, пресечь попытки ввести военную или партийную монархию, в которой власть при каждой передаче трона оказывалась бы полем соперничества влиятельных фигур и групп. Наконец, благодаря закону был сделан новый шаг в сторону разделения властей. Часть кортесов теперь избиралась напрямую, но не всеми гражданами, а «главами семей», а посты руководителей государства и правительства должны были занимать разные люди. Должны — не значит заняли. И здесь Франко тянул время, насколько хватало сил, и продолжал совмещать их еще семь лет.

Этот крайне важный закон вынесли на референдум. Тех, кто собирался голосовать против, заранее записали в агенты «масонов» и Москвы, но поддержку в 98% можно приписать не только усилиям пропаганды, манипуляциям с голосованием и выученной беспомощности жителей автократии, но и общественному оптимизму. Экономический рост бил рекорды, а в новом законе одни видели залог стабильности после ухода Франко, другие — начатки политической либерализации.

Под внешне неизменной политической оболочкой режима в его третье десятилетие возникла новая экономическая и общественная реальность, которая прорывалась сквозь эту оболочку наружу. Франко все больше походил на rostrum — фигуру, украшающую нос корабля, которая верит, что ведет его за собой. Пока фигура произносит хвалебные речи в адрес верно проложенного в прошлом курса, кораблем правят другие, и курс меняется.

Этот карикатурный образ требует оговорок. В экипаже не было единомыслия в том, куда вести корабль. Члены команды тянули его в разные стороны и были готовы выкидывать друг друга за борт. Поэтому носовая фигура судна, его все более свадебный, по мнению насмешников, капитан был вполне реальным арбитром в спорах. Во власти Франко оставались главные решения по кадровым вопросам. Политическая форма режима не была пустой оболочкой или маскировочной сеткой. Она являлась именно формой, внутри которой, растягивая и деформируя ее, пыталась расположиться поудобнее изменившаяся реальность.

За время авторитарной модернизации изменилась экономическая база страны. Привилегированным группам победителей в гражданской войне пришлось уступить место новым хозяевам жизни. Помещиков, священников, бюрократов и генералов потеснили собственники и директора