Михаил Елисеев - Скифы. «Непобедимые и легендарные» Страница 24

Прозрение наступило наутро — прискакавшие разведчики доложили, что персидский лагерь пуст и в нем только самая разнообразная живность да брошенные на произвол судьбы больные и раненые. Персы, упав в пыль перед въезжавшими в лагерь наездниками, молили о пощаде, наперебой рассказывая о том, что произошло, — скифы сначала не понимали в чем дело, но потом все же уяснили. Совет вождей был коротким — решили объединить два отряда, которые до того действовали раздельно, и вместе с савроматами, будинами и гелонами идти за персидской армией, а как только враг будет настигнут, атаковать. Иданфирс предполагал, что его люди имеют все шансы на успех — в войске Дария было много пехоты, которая замедляла движение, а скифы с союзниками выступали в погоню конными. К тому же, как хозяева этой земли, скифы знали все кратчайшие пути, и сомнений в том, что они быстро настигнут врага, не было. Подняв тучи пыли, конная лавина понеслась на запад, чтобы перекрыть Великому царю пути отступления и прибыть к мосту через реку раньше персов.

А теперь мы подходим к наиболее драматическому моменту скифского похода Дария I — когда скифы всем войском подошли к мосту через Истр и предложили ионическим грекам вернуть себе независимость — уничтожить переправу и оставить персидское войско на враждебном берегу. А в том, что оно после этого будет уничтожено, не сомневался никто — ни сами скифы, ни ионийцы. Таким образом, судьба давала эллинам уникальный шанс — воспользоваться сложившейся ситуацией и разом избавиться от иноземного господства без каких-либо потерь и усилий с их стороны. Ведь в случае гибели отборной персидской армии во главе с Великим царем в державе однозначно началась бы яростная борьба за власть, а многие подчиненные племена и народы постарались бы вернуть утраченную независимость — не только малоазийские греки. И тогда встал бы вопрос о самом существовании империи, а не только об избавлении ионийцев от иноземного господства — все это прекрасно понимали скифские вожди, когда вступали в переговоры с ионийцами. «Ионяне! Назначенное вам для ожидания число дней истекло, и вы, оставаясь здесь, поступаете неправильно. Ведь вы только страха ради оставались здесь. Теперь же как можно скорее разрушьте переправу и уходите свободными подобру-поздорову, благодаря богов и скифов. А вашего прежнего владыку мы довели до того, что ему больше не придется выступать походом против какого-нибудь народа» — такие слова скифских послов передает Геродот.

Казалось, все предельно ясно, и выгода от предложения кочевников налицо, о чем и говорил в своей речи перед собравшимися на совет эллинами тиран и стратег города Херсонеса на Геллеспонте Мильтиад. Это был тот самый Мильтиад, чей племянник, которого, судя по всему, назовут в его честь, обессмертит свое имя победой в битве при Марафоне, разгромив войска того же самого Дария. Но это будет еще не скоро, а сейчас решался вопрос — как же поступить грекам в подобной ситуации? Однако после выступления стратега Херсонеса практически все присутствующие его поддержали, и быть бы армии персов уничтоженной кочевниками на северном берегу, но тут слово взял тиран города Милета — Гистией, который находился в очень хороших отношениях с Дарием. Хитрый правитель Милета сразу же указал своим коллегам на то, что на данный момент они находятся у власти в своих городах исключительно благодаря персидской поддержке — случись что с персидским царем, как их всех в лучшем случае изгонят из городов, а вместо тирании введут столь любезное сердцу народа демократическое правление. Старый лис заливался соловьем, расписывая перед остальными тиранами все ужасы народовластия и тех последствий, к которым эта перемена приведет, если их власть не будет подкреплена остриями персидских копий. И что самое удивительное, ведь переубедил всех, кроме Мильтиада! Никто не задумался, что никаких демократических переворотов может и не быть, хотя бы по причине того, что в борьбе с внешним врагом, наоборот, наблюдается единение всего народа. Что, возможно, в дальнейшем предстоит долгая борьба за независимость, а принцип единоначалия для этого подходит как никакой другой. Было время у эллинских правителей все взвесить и обдумать, а потом поступить так, как велят долг и совесть, но они этого не сделали. Очень часто так бывает, что когда решается судьба страны, верх берут не долг перед своей страной, а шкурные и своекорыстные интересы — так случилось и на этот раз. «Отец истории» оставил для потомков имена тех людей, которые могли бы изменить судьбу своего народа, но смалодушничали в решительный момент, и их трусость в итоге привела к трагическим последствиям. «Вот имена тех, кто принимал участие в этом голосовании ионян, бывших в милости у царя: тираны геллеспонтийцев Дафнис из Абидоса, Гиппокл из Лампсака, Герофант из Пария, Метродор из Проконнеса, Аристагор из Кизика, Аристон из Византия. Это были тираны городов на Геллеспонте. Из Ионии же были Стратис из Хиоса, Эак из Самоса, Лаодам из Фокеи, Гистией из Милета, который подал мнение против Мильтиада. Из эолийских тиранов присутствовал только один значительный человек — Аристагор из Кимы».

Но одно дело так решить, а другое — привести свои намерения в исполнение, ведь неизвестно, как поведут себя скифы, когда узнают про нежелание ионийцев доводить дело до уничтожения персидского войска. И вновь здесь решающая роль принадлежит Гистиею, который придумал план, как ввести столь опасных союзников в заблуждение — по его приказу со стороны скифского берега ионийцы стали неторопливо разбирать мост, всем своим видом показывая, что следуют советам своих новоявленных друзей. Этим они достигали двоякой цели — во-первых успокаивали кочевников, демонстрируя им свое усердие, а во-вторых, если вдруг скифы захотят переправиться через Истр, то так их будет значительно легче отразить. Сам же Гистией отправился к скифам и стал их убеждать двинуться навстречу персам, поскольку эллины сделают все от них зависящее, чтобы Дарий с войском не перешел на южный берег. «Вы, скифы, пришли с добрым советом и своевременно. Вы указали нам правильный путь, и за это мы готовы ревностно служить вам. Ведь, как вы видите, мы уже разрушаем переправу и будем всячески стараться добыть свободу. Между тем, пока мы разбираем мост, вам как раз время искать персов и, когда вы их найдете, отомстите за нас и за себя, как они того заслуживают» (Геродот). Сторонник Дария был настолько убедителен, что скифские вожди поверили ему и на этот раз, отряды кочевников двинулись на север, чтобы перехватить в пути и уничтожить персидскую армию. Но здесь судьба сыграла с ними злую шутку — дело в том, что перед персидским наступлением скифы выжгли и опустошили все земли к северу от Истра — и потому они взяли несколько в сторону, туда, где находились корм для лошадей и вода для людей, логично полагая, что так же поступит и противник. Но Дарий поступил вопреки всякой логике, и это в конечном итоге персов и спасло — он повел своих людей по разоренной земле и разминулся с войском врага. Усталые, израненные и изможденные персидские войска из последних сил двигались форсированным маршем к Истру — их военачальники с тревогой ждали появления скифских наездников в любую минуту. Они шли по выжженной и опаленной огнем земле, тучи пыли и пепла клубились в воздухе, затрудняя людям дыхание, но темп марша никто не сбавлял — страх перед врагом был настолько велик, что никто и не заикался об остановке. И когда впереди блеснула речная гладь, радости валившихся от усталости людей не было предела, но ликование скоро сменилось отчаянием — конные разведчики донесли, что мост разрушен ионийцами. Здесь даже твердое сердце Дария дрогнуло, а остальные воины просто-напросто впали в панику. Но царь не может вести себя как простой солдат, а потому, сохраняя присутствие духа, он послал к берегу глашатая, чтобы тот вызвал Гистиея на разговор с повелителем. Тиран Милета явился сразу и быстро прояснил обстановку, обнадежив не только Дария, но и тысячи людей на противоположном берегу реки. Ионийцы начали быстро восстанавливать мост, корабли переплывали Истр и передовые отряды начали на них в спешке грузиться, шум и гомон огласили спокойные до этого берега великой реки. Все делалось в страшной суете, при погрузке на суда образовалась давка, командиры и военачальники срывали голоса, призывая своих подчиненных к дисциплине, — всем хотелось побыстрее покинуть негостеприимный берег. Когда же закончили восстанавливать мост, то персидская армия подобно гигантской реке потекла на другой берег — день и ночь пехота и конница сплошным потоком шли через Истр. Конные разведчики умчались на север и с тревогой вглядывались в даль — не появится ли на горизонте грозная скифская конница? Но все было спокойно, никто не собирался атаковать персов, и когда последний царский воин перешел на спасительный берег, Дарий махнул рукой, давая знак поджигать мосты. Клубы черного дыма, поднявшиеся к ярко-синему небу, возвестили всему миру, что скифский поход царя Дария закончился.