Михаил Елисеев - Скифы. «Непобедимые и легендарные» Страница 25

Для Иданфирса и его товарищей было страшным ударом узнать, что враг, практически уничтоженный и не имевший никаких шансов ускользнуть из устроенной ему западни, ушел. То, что они разминулись с армией царя, еще можно было исправить, ведь эллины, разрушив мост, лишали персов последнего оставшегося шанса на спасение. Прижатые к реке, захватчики могли быть уничтожены все до одного, и потому скифы, как только поняли свою ошибку, поспешили назад. Но какового же было их негодование, когда они увидели пустой берег — ни одного вражеского воина нет, мост сожжен, а корабли ионийцев уплыли. Вожди сразу же поняли, что их подло обманули и украли победу, но сделать уже ничего не могли — чтобы организовать переправу, нужно было время, а персы, судя по всему, бежали на юг стремительно. Да и скифские воины тоже были измучены бесконечными переходами и рейдами и буквально еле держались в седлах, а потому было принято решение погоню не продолжать, а всем разойтись по своим землям и отдохнуть от тягот войны. «Так персы были спасены. Скифы же в поисках персов потерпели неудачу. Стех пор скифы считают ионян, поскольку те были свободными людьми, самыми жалкими трусами из всех людей, а как рабов весьма преданными своему господину и наименее склонными к побегу. Так скифы издевались над ионянами» (Геродот).

Но история иногда являет удивительные парадоксы — пройдет совсем немного времени, и тот самый Гистией из Милета, который столь яростно агитировал в пользу Дария и явился фактически спасителем персидского царя, вместе со своим племянником Аристагором поднимет ионических греков на борьбу против персидского господства. Несколько лет будет полыхать в Малой Азии пламя восстания, прольются реки крови и тысячи людей отправятся в добровольное изгнание, чтобы спастись от ужасов бушующей войны. Дым от сожженных городов закроет небо, а вереницы пленных греков будут идти на восток, подгоняемые бичами персидских солдат. Милет — красу и гордость Ионии, родину ученых и философов, величайший из городов Малой Азии и Эллады — озверелые победители сотрут с лица земли и разрушат до основания. И вспомнит тогда Гистией тот далекий день на берегу Истра, когда он своей волей удержал соотечественников от разрушения моста и позволил спастись Дарию с армией. И раскается тиран Милета, и будет горько сожалеть о своем поступке, о том, как в погоне за личной выгодой он пожертвовал свободой своей страны. Все вспомнит Гистией в тот момент, когда персидские палачи будут прибивать его гвоздями к деревянному кресту.

Неудобный противник

Воистину скифы явились для персов очень неудобным противником — все военные предприятия против них, как бы тщательно и серьезно ни подготавливались, заканчивались либо неудачей, либо полной катастрофой. Отразив нашествие Дария, скифы какое-то время могли жить спокойно, если в те времена спокойная жизнь была вообще. Организованные походы против них прекратились на 150 лет, а слава непобедимых и грозных воителей закрепилась за ними навсегда. Скифия — могила завоевателей, это четко усвоили правители античного мира, и после изнурительной войны с персами этот легендарный народ оказался предоставлен сам себе. И лишь Филипп II Македонский, отец Александра Великого, рискнул вступить с ними в вооруженный конфликт, но действовал исключительно хитростью, в лучших традициях своих персидских учителей, избегая открытого столкновения. Но самым главным итогом войны скифов с Дарием стало то, что, отразив вторжение персов, этот народ изменил ход истории.

Не подлежит сомнению, что планы персидского царя в отношении Северного Причерноморья закончились неудачей, а война со скифами явилась серьезным ударом по его престижу. Но в отличие от похода Кира Великого военное предприятие Дария катастрофой не закончилось, мало того, ему удалось вывести свою армию из смертельной ловушки, которую ему приготовили кочевники. Пусть с огромными потерями, пусть усталые и измученные, но персидские войска были спасены от неминуемого разгрома и уничтожения, и главная роль в этом принадлежит Дарию. Не надо думать, что во время похода по скифским степям персидский владыка ездил в середине своего войска в золоченой коляске под балдахином и занимался только тем, что постоянно тискал наложниц. Нет! Великий царь на боевом коне всегда был во главе своих войск, переносил вместе с ними все тяготы и лишения, так же, как и его воины, изнывал под палящими лучами солнца и, как любой из его солдат, рисковал стать мишенью для скифского лучника. Это последующие персидские цари будут отправляться на войну, как на базар, таща за собой гарем, тысячи слуг и громадные обозы, а первые Ахемениды были воинами, не дающими послаблений ни себе, ни другим, и потому и достигшие таких потрясающих успехов. Дарий сохранил армию, и это явилось основой для его дальнейших успехов — пусть его амбициозные планы и потерпели неудачу, а скифы торжествовали победу, но определенных достижений в этом походе он все же достиг. Дело в том, что в этот раз персам удалось закрепиться в Европе, и это имело далеко идущие последствия для всей мировой истории. Были покорены племена гетов, и началось завоевание Фракии, персидские полководцы подошли к границам Македонии и начали постепенное подчинение этой страны, а также стали осаждать греческие города на европейском берегу Геллеспонта. Геродот отметил, что после похода на скифов, «следуя через Фракию, Дарий прибыл в Сест на Херсонесе. Отсюда сам царь на кораблях переправился в Азию, а в Европе оставил полководцем перса Мегабаза… и он покорил все города, еще не подвластные персам». Это уже совершенно новый виток в политике персидского царя, и захват этого региона вплотную подводил его к следующему военному конфликту — с Элладой. И главными виновниками грядущих событий оказались именно скифы — своей победой они перекрыли путь агрессии Ахеменидов на север и подтолкнули персидскую экспансию к движению на запад, в сторону Греции, став, таким образом, пусть и косвенно, ответственными за многолетний вооруженный конфликт между Западом и Востоком.

И пока античный мир сотрясали отзвуки гремевших на западе Греко-персидских войн, скифы продолжали пасти свои табуны, растить детей, кочевать по просторам своей необъятной страны и изредка вступать в бой с другими кочевыми племенами — но такая идиллия не могла продолжаться долго. Новый народ, молодой, дерзкий, полный нерастраченных сил — македонцы, — выходил на мировую арену, чтобы там в полный голос заявить о себе и потрясти все устои Древнего мира. Следующим, кто решился бросить вызов этим грозным воителям и встретиться с ними лицом к лицу в открытом бою, был Бог Войны Древнего мира, непобедимый македонский базилевс Александр.

Нашествие Искандера Двурогого

Скифы и македонцы

Македонцы со скифами воевали, и не один раз, — первое столкновение произошло в 339 г. до н. э. Царь Филипп II нанес им сокрушительное поражение и отбросил далеко за Истр. Кочевники взяли реванш в 331 г. до н. э., когда помогли своим союзникам — жителям Ольвии — уничтожить армию македонского полководца Зопириона вместе с командующим — из этого похода фактически никто из македонцев не вернулся. В 329 г. до н. э. пришел черед вступить с ними в борьбу Александру Великому, и это противостояние завершилось безрезультатно для обеих сторон — никто из соперников не достиг поставленных целей. Обращает на себя внимание тот факт, что до определенного момента границы враждующих сторон не соприкасались, и все эти конфликты были обусловлены абсолютно разными причинами, а Орозий прямо указывает, что царь скифов «расторг заключенный с Филиппом договор о союзе». И потому есть смысл разобрать ситуацию более подробно.

К моменту первого столкновения со скифами Македонское царство достигло практически своей наивысшей точки взлета — до битвы при Херонее, которая положит к ногам Филиппа II всю Элладу, оставалось менее трех лет. К этому моменту устремления скифов и македонского базилевса практически не пересекались и их интересы лежали в абсолютно разных плоскостях — ничего не предвещало конфликта и в какой-то степени все происшедшее можно назвать стечением обстоятельств, которые вытекали из предшествующих событий. Дело в том, что македонский царь решил окончательно утвердиться в проливах Геллеспонта и для этого предпринял хорошо подготовленный поход для захвата греческих городов Потидеи и Византия. Но отчаянное сопротивление греков сорвало все планы завоевателя — при осаде городов его армия потерпела неудачу, и он оказался в довольно сложном положении. Огромные затраты на поход оказались напрасными и не окупились, а войскам было нечем платить, поскольку надежды на богатую добычу тоже не оправдались. Изощренный ум Филиппа стал искать выход из опасной ситуации, и как ему показалось, решение было найдено — неудачу в одной войне компенсировать успехом в другой, благо македонская армия была полностью готова к дальнейшим боям. Юстин так и пишет, что главным побудительным мотивом для похода были финансовые затруднения царя: «Филипп отправился в Скифию, тоже надеясь на добычу и намереваясь — по примеру купцов — затраты на одну войну покрыть доходами с другой». Орозий тоже отмечает, что он «движимый рвением к разбою, ходил на Скифию». Как видим, никаких глобальных задач вроде территориальных приобретений или подчинения скифов македонский владыка перед собой не ставил, вполне вероятно, что он бы мог удовлетвориться откупом. Но тут и случилась заминка.