Леонид Сапожников - Ищите Волка ! Страница 24

- Потому-то он и стал взывать к вашим чувствам.

- Точно, Роман Николаевич! Тут мы подходим к самому главному. В инженера стрелял человек, за что-то мстивший ему. А за что ему могли мстить? За дела сегодняшние? Нет. Сегодня он чист...

- И поэтому, хотите вы сказать, вряд ли в него стрелял молодой человек, тем более - подросток!

- Да, да! Но это вовсе не означает, что молодые люди каким-то образом не участвовали в покушении. Скажем, проследить инженера мог как раз подросток,

- Реальный вариант...

- И оружие кто-то мог вложить в руки подростка. А что, если этот кто-то - тот самый человек, который хотел отомстить инженеру? Что он знает какую-то тайну инженера - это несомненно. Уже четверть века "Храмов" живет честно. Стало быть, тайна - в его прошлом. И месть - тоже за старые дела. Моя версия: инженера хотели убить либо его "соратник" по прошлому, либо его враг из прошлого. Четверть века жаждать мщения - это, знаете ли, не шуточки!

- Да, чтобы четверть века нести в себе ненависть, волком матерым нужно быть... Вот мы его "Волком" и обозначим в схеме.

- Но... какая связь может быть между "Волком" и, скажем, Родиным, Пахомовым и тем же Казаковым? Я ее пока не вижу.

- Потому что ее нет очевидной. А если допустить, что она скрытая? Не видимая нам с вами?

- И все-таки... Если мы сами придумываем эту связь "Волка" и подростков? На пустом месте?

- Возможно. Но если эта связь, которая пока нам просто чудится, вдруг она действительно существует в реальности? Вы представляете, каких дел может натворить эта компания? Имеем ли мы право не предполагать существование такой компании? Нет, Вениамин Александрович, ваша версия серьезная. Августовские дела - дела организованные. Будто некая беспощадная рука выпустила зло в один миг - ограбление, драка, выстрел, шантаж, убийство...

- Словно волчья стая, - пробормотал я.

- А ведь во главе стаи всегда стоит матерый волк. Знаете, однажды обстоятельства сложились так, что мне пришлось провести две недели в заповеднике. Расследовал дело об убийства егеря. И я видел, как волки воспитывают волчат, как из волчат делаются волки. Потрясающая дисциплина! За непослушание - незамедлительно следует наказание, причем строгое. Иной раз воют от боли волчата, иной раз и кровь... Но после "учебы" волчата становятся волками - злыми, беспощадными, сильными, ловкими, хитрыми, мстительными, преданными своей стае. Волков-трусов я не встречал. Они дерутся до последнего издыхания. Волчатами их еще можно сломать. А вот как вырастут и заматереют - ни в жизнь не возьмешь. Если уж только сверххитрость применишь, сверхловкость и мужество...

- Значит, мы можем предположить, что Казаков тоже был в стае?

- Пока мы можем предполагать все, что угодно.

- И его убили за то, что он в чем-то допустил непослушание?

- Возможно, - кивнул Горюнов.

- Итак, мы с вами склонны считать, Роман Николаевич, что в нашем городе появился "Волк". Не исключено, что он старый знакомец инженера, Он сколотил группу подростков, неустойчивых, доверчивых, но по тем или иным причинам подходящих для той цели, которую он поставил перед собой. А какова же цель? Преступления, совершенные в августе, слишком различны по характеру, не похожи.

- Да, верно, - подтвердил Горюнов. - Но как раз их непохожесть и заставляет думать, что "Волк" еще только учит волчат, пропускает их через горнило различных испытаний, через шантаж, грабеж, кровь... Он их как бы крепко повязывает друг с другом и приковывает к себе, уменьшая тем самым угрозу своего разоблачения.

- Уж не потому ли он и инженера решил убрать, ибо тот, неожиданно возникнув на его горизонте, таил в себе угрозу разоблачения?

Горюнов молча кивнул. Потом задумчиво сказал:

- Семнадцатилетние подростки... Это, образно выражаясь, волчата уже старшей возрастной группы. Такие умеют не только оскаливаться, но и с остервенением рвать мясо жертвы... А рядом - взрослый, сильный, матерый волк, который следит, подсказывает. Натаскивает! Боюсь, что рядом с нашими подростками притаился вот такой же матерый. И если мы промедлим, как бы Казаков не оказался не последней жертвой. И...

- И потому, - усмехнулся я, - вы хотите сказать, скорее ищите "Волка", товарищ Бизин?

- Да!

Мы разработали план действий на ближайшие дни и утвердили группу, в которую, помимо нас, вошли Григорьев, Максимов, Васютин и Борис Павлов, стажер следователя Горюнова. Каждый из них получил конкретное задание.

17

Двадцать девятое августа - суббота. Сегодня мой друг Шигарев сочетается законным браком. А я пришел на работу. Потому что для нас теперь работа не прекращается ни на минуту до тех пор, пока мы не обезвредим преступников.

Зазвонил телефон.

- Товарищ подполковник! Дежурный бюро пропусков. К вам пришли двое граждан, на прием просятся. Казаковы. Нина Павловна и Ипполит Антонович...

Их приход был очень кстати. В тот день, когда обнаружили труп Геры, поговорить с его родителями не удалось: они находились в шоковом состоянии, "неотложки" подъезжали.

...Я не сразу узнал родителей Геры Казакова. Мне показалось, что они и ростом стали меньше. Ипполит Антонович бережно поддерживал жену под руку: та с трудом переставляла ноги. Я поспешил им навстречу.

- Садитесь, пожалуйста...

- Да, да, я сяду, - прошептала Нина Павловна. - Совсем ноги не держат.

Из ее горла вырвался судорожный, тихий стон.

- Возьми себя в руки, Ниночка, - негромко обронил Ипполит Антонович. Теперь уже ничего не изменишь.

- Конечно, Ипполит, ты прав. Уже ничего не изменишь, - слабо откликнулась женщина. - Скажите, товарищ... зачем вы приходили к нам в тот день?

Нина Павловна в упор смотрела на меня, В ее взгляде были тоска, печаль... и ненависть. Я растерялся. Этот вопрос, заданный тихим, чуть слышным голосом, эта ненависть в глазах - неужели я заслужил ее? Разве я виновен в смерти ее сына?!

- Ниночка, - мягко сказал Ипполит Антонович, - не надо теперь об этом. Мы с тобой договорились, что...

- Да, да, - закивала головой Нина Павловна, - мы с тобой договорились... Но ведь, Ипполит, этот человек... - Она медленно повела рукой, наставила ее на меня. - Он принес несчастье в наш дом. Как же я могу не сказать ему об этом? Было бы величайшей несправедливостью по отношению к нашему сыну - промолчать...

И это тоже наш крест - слушать такие слова. Пусть говорит. Может, ей станет легче. Молчание и есть в данной ситуации мое сострадание и к ней и к Ипполиту Антоновичу.

- Понимаешь, Ипполит, - теперь Нина Павловна почти бормотала, - он, когда пришел, сразу испугал меня. Я не хотела его пускать. Но я слабая, что можно сделать, когда не в силах остановить... Затем он говорил с Герой... Потом ушел... А потом ушел Гера... И больше не вернулся... Господи, мои мальчик, мой Герочка, кровинушка моя, кусочек мой...

Она не билась головой, а сидела, безвольно опустив руки, повисшие вдоль туловища; из глаз ее текли слёзы. Страшная, без криков и судорог истерика...

- Я дам ей воды, - сказал Ипполит Антонович. - Нет, нет, я сам. Вы сидите, Вениамин Александрович. Так будет лучше... Сегодня это уже нс в первый раз. У меня есть успокаивающие таблетки. Она скоро придет в себя. Ниночка, дорогая, прими, пожалуйста, тебе станет хорошо...

- Мне хорошо, - неожиданно спокойно сказала Нина Павловна. - Мне уже хорошо... Лучше быть не может... Оставь меня, Ипполит. И сядь. Как вас зовут? Муж говорил, но я забыла. Как вас зовут?

- Вениамин Александрович, - ответил я.

- Ах да, верно - Вениамин Александрович... Очень трудное сочетание... Поэтому и забыла... Значит, так, Вениамин Александрович, больше никаких упреков. Мой сын погиб. Справедливо будет, если его убийцы останутся ненаказанными?

- Нет, - ответил я.

- Я тоже так думаю. А вы знаете, кто убил Геру?

- Пока еще нет. Но мы приняли соответствующие меры, Нина Павловна.

- Какие меры? Я должна все знать! Это мое право.

- Я вас понимаю, - согласился я. - Но...

- Я хочу помочь вам найти убийц моего сына! - перебила она, не отводя от меня горящего взгляда. - Хочу!

- Вам что-нибудь известно? - тотчас же спросил я.

- Ниночка, расскажи все, - вмешался Казаков.

- Помолчи, Ипполит! - оборвала Нина Павловна. - Конечно, я все расскажу. Позавчера утром я вернулась из магазина, открыла дверь своим ключом, думала, что Герочка еще спит, и не хотела его будить. Вошла и вдруг слышу, как он разговаривает в столовой по телефону...

- Что он говорил? - поторопил я. - И с кем?

- Не перебивайте меня, Вениамин Александрович! - вдруг закричала Нина Павловна. - Я сама скажу. Я должна сказать слово в слово... Наверное, это очень важно. Я так думаю. Поэтому не перебивайте меня. Я слово в слово... Герочка сказал: "А вот в этом вы с ним оба ошибаетесь. Запомни! И еще запомни: с тобой-то я сделаю все, что захочу. Запомнил? Вот и хорошо, хряк!.." Он еще что-то добавил, но я не расслышала. Потом Герочка вышел из столовой и увидел меня. Он хотел пройти мимо, в свою комнату, но я остановила его и спросила: "С кем ты разговаривал?" Он посмотрел на меня и ответил: "А ты все слышала?" Я солгала ему, сказав, что все слышала. Тогда он пожал плечами и пробормотал: "Зачем же тогда спрашивать?" "Это они? Те мерзавцы из парка?" - догадалась я. "Ну, конечно, - махнул он рукой. - Не волнуйся, мама. В следующий раз я им не дамся". Я подумала: эти подонки боятся, что Гера хочет рассказать о них в милиции, и угрожают ему. И я решила: не надо их злить, и тогда они оставят Геру в покое... Боже мой!