Вольдемар Балязин - Тайная жизнь Александра I Страница 25

Настасья Минкина – ясновидица и колдунья

Сожительница Аракчеева, крепостная Настасья Федоровна Минкина, имела полную власть над Алексеем Андреевичем. Началось все с того, что она, однажды узнав, что граф назавтра будет производить смотр пехотного полка, вызвала хорошо ей знакомого солдата, служившего в том полку, и уговорила его выйти на смотр с заряженным ружьем.

– Коли граф спросит тебя, зачем зарядил ружье, то скажи, что хотел убить его, – научила она солдата и пообещала, что за это он будет уволен в отставку, но под суд ни за что не попадет.

Солдат, хотя и не сразу, но все же согласился. На следующее утро Минкина сказала графу, что во время смотра его попытаются убить, и он должен прежде осмотреть все ружья у солдат полка. Аракчеев был большой трус и, еще не появляясь на плацу, велел полковому командиру осмотреть ружья. Одно из ружей оказалось заряженным, и доставленный к Аракчееву солдат сознался, что хотел его убить. Аракчеев велел солдата арестовать, а о случившемся рассказал Минкиной.

– Ты, батюшка, отпусти его. Прости за откровенность и отпусти в отставку, а не то, чую, плохо тебе будет.

Аракчеев и здесь испугался и сделал так, как велела ему хитрая Настасья Федоровна.

Однако она этот случай ловко использовала, слывя с тех пор колдуньей.

Кучер ближе…

Президент Академии наук граф Николай Николаевич Новосильцев предложил избрать в почетные члены Аракчеева.

– В чем же его заслуги перед наукой? – спросил Новосильцева один из академиков – Лабзин.

– Он ближе всех к государю, – ответил президент.

– Тогда я предлагаю избрать царского кучера Илью Байкова. Он не только близок к государю, но и сидит перед ним, – отвечал Лабзин.

Михаил Андреевич Милорадович

Без страха и упрека

Девиз графа Михаила Андреевича Милорадовича «Без страха и упрека», пожалованный ему Александром I в 1813 году, не был случайностью, ибо Мило-

радовича в русской армии называли русским Баяр-дом.

Михаил Андреевич Милорадович (1771-1825) происходил из семьи, переселившейся в Россию из Герцеговины при Петре I. С восемнадцати лет он стал служить в армии и уже в двадцать семь лет стал генералом. Во время итальянского и швейцарского походов Суворова Милорадович был дежурным генералом при штабе и зарекомендовал себя одним из самых энергичных, расторопных и храбрых.

В наполеоновских войнах он еще более укрепил эту репутацию. Особенный успех выпал на его долю в 1805 году, когда он командовал бригадой, прикрывавшей отход Кутузова от Браунау к Ольмюцу. В русско-турецкой войне 1806-1812 годов на его долю выпали лавры победителя османов при Турбате и Обилешти и освободителя Бухареста.

В Бородинском сражении Милорадович командовал правым крылом 1-й армии Барклая де Толли. После оставления Москвы, во время движения к Тарутино, он командовал арьергардом, а при наступлении – авангардом.

Кутузов сказал о Милорадовиче: «Мой авангардный начальник – настоящий Баярд, рыцарь без страха и упрека».

Имя русского Баярда закрепилось за Милорадовичем и сохранилось в истории.

Между тем сегодня далеко не каждый знает, кто такой Баярд истинный.

«Рыцарем без страха и упрека» называли французы своего легендарного земляка Пьера дю Терайля, родившегося в замке Баярд неподалеку от Гренобля. Пьер дю Терайль (1476-1524) доблестно сражался во многих войнах, не запятнав своей чести даже в смертельно опасных ситуациях. Его имя стало синонимом рыцарской чести и абсолютного бесстрашия.

Милорадович у Сен-Готарда

Во время швейцарского похода Милорадович был дежурным генералом в штабе Суворова.

В сражении при Сен-Готарде, произошедшем 13 сентября 1799 года, солдаты Милорадовича остановились на краю крутого обледенелого спуска, где внизу ждали их готовые к бою французы. Милорадович закричал солдатам: «Ну, посмотрите-ка, как возьмут в плен вашего генерала!» – и с этими словами покатился со спуска. Солдаты тут же кинулись следом и сбили неприятеля с позиции.

Чем добываются чины

В сражении при Кремсе, произошедшем 30 октября 1805 года, Милорадович особенно ярко блеснул, получив за храбрость очередной генеральский чин. Поздравляя его с этим, император Александр сказал: «Вот генерал, который достал себе чин штыком!»

Никогда не кланялся пулям

Храбрый и остроумный Ермолов сказал как-то неустрашимому Милорадовичу, который никогда не кланялся пулям: «Чтобы быть рядом с вашим высокопревосходительством, надобно иметь запасную жизнь».

Картечь и бриллианты

За храбрость, проявленную в Бородинском сражении, Милорадович получил в награду алмазные знаки ордена Александра Невского. Как-то рассказывая о Бородино, Милорадович сказал: «При Бородине сыпались на нас, как град, ядра, картечь, пули и бриллианты!»

Два храбреца-противника

В 1812 году Милорадович командовал арьергардом отступающей русской армии, непрестанно атакуемой французским авангардом, который почти всегда возглавлял неаполитанский король маршал Иоахим Мюрат – шурин Наполеона, женатый на его самой младшей сестре – Каролине. Подобно тому, как Милорадович справедливо почитался одним из самых храбрых генералов русской армии, Мюрат слыл одним из самых смелых командиров армии Наполеона.

Реалии войны познакомили Милорадовича и Мюрата: они несколько раз встречались на переговорах и с уважением относились друг к другу. Однако это ничуть не мешало их соперничеству в удальстве и храбрости.

Однажды Милорадовичу донесли, что Мюрат, находясь на французских аванпостах, под обстрелом русских егерей пил шампанское. Тогда, задетый за живое, Милорадович приказал поставить впереди русских постов легкий походный стол и не только выпил шампанского, но и съел обед из трех блюд.

Иногда этот рассказ дополняли тем, что Мюрат, поглядев в подзорную трубу, узнал Милорадовича и приказал ни в коем случае не стрелять по нему.

Солдатская награда генералу

Солдатской награды – Георгиевским крестом – был удостоен единственный из русских генералов – Милорадович.

Александр I наградил его этим знаком, сказав: «Носи солдатский крест, Милорадович, ты – друг солдат».

Смерть от пули не солдата, а шалуна

14 декабря 1825 года петербургский военный генерал-губернатор Милорадович поехал на Сенатскую площадь уговаривать восставших сложить оружие, но был смертельно ранен декабристом Петром Григорьевичем Каховским (1797-1826), отставным поручиком. Вместе с Милорадовичем Каховский также смертельно ранил и командира лейб-гренадерского полка Н. К. Стюрлера. Милорадович, отправляясь к восставшим, надеялся на любовь солдат к себе, соратнику Суворова. Милорадович не терял сознания во время операции. Когда ему удалили пулю, он осмотрел ее и сказал: «Я уверен был, что в меня выстрелил не солдат, а какой-нибудь шалун, потому что эта пуля – не ружейная».

Умирая, он велел всех своих крестьян отпустить на волю.

Федор Васильевич Ростопчин

А теперь расскажем несколько историй о человеке, который отличался и остроумием, и решительностью, и щедростью, и смелостью. Более всего, как вы знаете, известен он из-за московского пожара 1812 года. Звали его Федор Васильевич Ростопчин (1763-1826). Он прожил довольно бурную жизнь, о чем уже немало говорилось выше. При императоре Павле он был фактическим руководителем Коллегии иностранных дел, в годы Отечественной войны находился на посту московского главнокомандующего. Ростопчин отличался живостью ума, и о нем сохранилось множество интересных историй. С некоторыми из них вы сейчас ознакомитесь.

Начало карьеры

Ростопчин начал свою карьеру благодаря карточному выигрышу, впрочем, не совсем обычному. Будучи поручиком, оказался он по казенному делу в Берлине, и там довелось ему обыграть в карты одного старого майора. Выигрыш Ростопчина был очень крупным, а у майора не было денег, но он славился своей честностью и предложил отдать проигрыш не деньгами, а богатейшей коллекцией мундиров, оружия, доспехов и оловянных солдатиков, которые всю жизнь собирал его отец и которые достались ему по наследству.

Ростопчин согласился, запаковал огромную коллекцию во множество ящиков и отправил груз в Петербург.

Там слава о необыкновенной коллекции быстро разошлась по городу. Особенно восхищены были коллекцией гвардейские офицеры, посещавшие дом Ростопчина с единственной целью – осмотреть его домашний музей.

От офицеров узнал о том и Павел, тогда еще наследник престола.

Однажды он приехал к Ростопчину и так же, как и другие, пришел в восхищение от увиденного.

– Как вы смогли составить такое полное собрание в этом роде?! – воскликнул цесаревич.

– Ваше Императорское Величество, – ответил Ростопчин, – усердие все превозмогает. Военная служба – моя страсть.

С тех пор Павел стал отличать Ростопчина, а после того, как тот подарил ему коллекцию, Павел сделался его ближайшим другом.