Вилли Бредель - Братья витальеры Страница 25

В какое-то мгновение Штёртебекер испугался, что и судно и команда погибнут: и это в канун его мести! Вульф Вульфлам должен пасть от его меча, тогда, и только тогда буря может отправлять его на дно моря, тогда, и только тогда он готов умереть смертью моряка. Но сейчас... этого не должно случиться! Это бы означало победу несправедливости и насилия. Он впал в отчаяние, когда почувствовал, что корабль не слушается руля. Совсем рядом гигантская волна подбросила "Пенящего" так высоко, что, казалось, его мачты касаются темных, готовых разразиться дождем облаков. Затем когга словно провалилась в пропасть под самым носом у "Тигра". На миг Клаус Штёртебекер увидел капитана Михеля Гёдеке, привязанного к своему румпелю, тот, приветствуя его, махал рукой и, видимо, что-то кричал и смеялся, длинные мокрые волосы прилипли к его лицу.

И тогда Штёртебекер поднял руки и закричал свое:

- Ахой!.. - и тоже дико расхохотался.

"Мы пройдем!" - означал этот смех. "Мы не сдадимся! Мы не откажемся от нашей мести. Мы дойдем до Бергена, мы схватим Вульфа Вульфлама, мы исполним свой долг. Мы еще не одного наглого патриция наколем на меч, как бы ни бесновалось море..."

Потом сам Штёртебекер оказался в пучине. Повиснув на канате, он осмотрелся и ничего, кроме серой массы воды, вокруг не увидел, и только на гребне волны, словно хрупкая игрушка, мелькнула когга Гёдеке. И снова море вздыбилось, подбросило его, а в следующее мгновение "Тигр" летел в пучину с головокружительной высоты.

Где же Михель Гёдеке? Где его смеющееся дерзкое лицо? Где его "Пенящий", этот неуязвимый корабль? Почему Штёртебекера не интересует, где "Рысак" Вигбольда? Где носится "Кошка", которой правит Киндербас? Где остальные шесть когг? Мысли Клауса Штёртебекера только о корабле Гёдеке: никто так ловко и уверенно не может бороться с коварством Скагеррака. И Клаусу был просто необходим ликующий, вызывающий смех Гёдеке - лучшего из всех мореходов.

Погружается "Тигр" в водяную пропасть, над ним, на гребне другой волны, возникает "Пенящий". Так и шли они - то проваливаясь, от взлетая, то вверх, то вниз, а кругом - кипящий водоворот, свист и завывание штормового ветра под темной крышей грозных черных туч...

"Грохочи, реви буря, оглушай! Бушуйте волны!.. Разверзайтесь тучи!.. Пусть сольются вода и небо... Пусть наши корабли бросает то в преисподнюю, то в небеса!!! Мы пробьемся! Мы пройдем!.. Мы будем в Норвегии!.. Будем!.. Мы придем!.. Ахой, "Пенящий море"!.. Ахой, "Морской тигр"!.. Ахой, "Морской рысак"!.. Ахой, "Морская кошка"!.. На Берген!.. Пройдем Скагеррак!"

Проштормовав шесть дней в Скагерраке, когги ликедеелеров достигли Бергена. Их было только девять. Одна когга потерялась или погибла. Море было спокойно и приветливо, как будто бы оно никогда и не бушевало. Ласковое солнце сияло на небе, как будто бы и знать не знало о тучах и ливнях. Скалистое побережье Южной Норвегии изрезано глубоко вдающимися в сушу заливами, называемыми фиордами. К одному из таких фиордов направились корабли Штёртебекера. В глубине его, словно венец, был отчетливо виден город Берген.

Прежде чем напасть на Берген, пираты собрались на последний совет. Магистр заговорил о том, что город нужно сохранить, но Клаус Штёртебекер не хотел и слышать об этом. Здесь находилась одна из богатейших контор Ганзы, а этот союз был их врагом: города Ганзы сделали Вульфлама своим доверенным лицом, морскому братству ликедеелеров они объявили беспощадную войну. Города Ганзы были повинны в том, что Карстен Сарнов морил голодом в Штральзунде пленных витальеров.

Патриции ганзейских городов только прятались за спину Вульфлама: он был плоть от плоти их, и все они были подобны ему. Борьба против Вульфлама была борьбой против ганзейских патрициев, возглавляемых им.

- Берген должен быть разрушен! - сказал Клаус Штёртебекер. - Добыча будет богатой, но я отказываюсь от своей доли, мне нужен только Вульф Вульфлам. Пусть этот изверг встанет на колени перед Гердом, целует его ноги и просит о милости. И мы высечем его, как сек он невиновных, переломаем ему кости! Голове этого зверя место на бушприте "Морского тигра" рядом с головой его братца.

На следующий день рано утром пиратские суда вошли в глубь фиорда. В короткой схватке они потопили три когги и два сторожевых судна, пытавшихся преградить им путь. Пираты высадились за королевской твердыней Бергенхус, у Тискебригген - Немецкого моста, с налета сломили сопротивление торговцев и их слуг, и понеслись по узким извилистым переулкам гавани, сея смерть и пожары.

Тут до Клауса Штёртебекера дошел слух, что Вульф Вульфлам находится в Бергенхусе, в королевском замке. С небольшой группой моряков с "Тигра" Штёртебекер бросился к расположенному у входа в фиорд замку. Отряд латников, превосходящий пиратов и числом и вооружением, выступил им навстречу. Штёртебекер так стремительно ринулся на них, что они заколебались и стали отступать под решительным натиском. В завязавшейся схватке латники не успели поднять мост и запереть ворота, борьба разгорелась внутри замка...

- Вульф Вульфлам!.. Мерзавец!.. Убийца! Изверг!.. Отвечай за свои дела!.. Выходи на честный поединок!.. Не прячься, как трусливая баба!.. Вульф Вульфлам!.. Вульф Вульфлам! - кричал Клаус Штёртебекер, перебегая из одного зала в другой.

Остатки ганзейских латников были выбиты из тронного зала. На стенах крепости и на крутых утесах еще продолжались последние схватки.

Далеко внизу плескалось море. Среди десятка наиболее отважных латников был и Вульф Вульфлам. Он хорошо знал, кто его преследует, и решил не сдаваться живым своему врагу. Его слугам придется оставить замок; с храбростью отчаяния они будут обороняться на мощном утесе, который трудно взять, но легко защитить.

Пираты установили арбалеты у подножия утеса и стреляли по ганзейским латникам, засевшим на его вершине: на открытой площадке они были хорошей мишенью.

Появился Клаус Штёртебекер.

- Вульфлам! Где прячется Вульфлам? - закричал он, пробегая через дворик замка, и тут увидел схватку на утесе и своего врага.

Тотчас же Штёртебекер приказал своим прекратить стрельбу. Уже только четверо латников и Вульфлам оставались на вершине утеса.

Штёртебекер крикнул латникам, что гарантирует им жизнь и свободу, если они выдадут живым Вульфа Вульфлама.

Бывший бургомистр и хозяин города Штральзунда, почти шестидесятилетний богатырь мрачно взглянул на своего недруга. Он знал, что тот многие годы ищет встречи с ним и искал его на каждом захваченном корабле; он знал, что это его смертельный враг и что его ждет судьба его брата Вульвекена. Спасения не было. Смерть! Так умирай, последний отпрыск Вульфламов, умирай, как мужчина! Вульф Вульфлам посмотрел на четырех латников, которые, отойдя от него, о чем-то шептались.

Один из них повернулся к Вульфламу и просительно произнес:

- Господин, нас четверо... И если мы...

Больше он сказать ничего не успел. Вульфлам сразил его страшным ударом меча. Остальные трое кинулись на него. Он отразил несколько ударов, но вдруг отбросил меч, подбежал к краю утеса и бросился в море.

Клаус Штёртебекер, затаив дыхание, смотрел на происходящее и, не успев вмешаться, закричал от ярости и негодования - последний Вульфлам ушел от его мести, сам ушел в небытие.

В безумной ярости он ревел, что нужно поджечь город со всех четырех сторон, не оставить ни одного дома, носился с обнаженным мечом по улицам и крушил все, что попадалось ему на пути.

В борьбе за Берген был тяжело ранен Киндербас. Стрелой из арбалета ему пробило колено. На улицах города все еще продолжалась борьба, а он лежал в своей каюте, скрипя зубами от невыносимой боли. Если бы он только мог подняться, то выполз бы на палубу корабля и бросился бы за борт; он чувствовал, что нога потеряна, а без нее он уже не сможет командовать коггой, быть же обузой для товарищей он не хотел.

Два дня и две ночи мучался Киндербас от страшной боли. Как только Штёртебекер узнал о ранении друга, он приказал доставить его на "Тигр". Там была хорошо известная всему флоту операционная и ученый врач по имени Колле Адамс, который с исключительным искусством владел ножом.

Колле Адамс становился врачом только после боя, во время сражения он, как и все, действовал тесаком. То, что Штёртебекер держал на борту врача, было не совсем обычно, потому что тяжелораненых пиратов сбрасывали в море, если они сами не могли выброситься за борт. На "Тигре" же теперь лечили всех раненых, кроме врагов.

Киндербаса внесли в низкое помещение. Воздух тут был затхлый и спертый. На стенах, как и в крюйт-камере, висело различного рода "оружие": ножи, топоры и пилы. На небольшой деревянной подставке стоял какой-то ушат, рядом лежали куски льняной ткани. В углу стояла жаровня. Больше в помещении не было ничего, кроме деревянных нар, на которых лежал больной. После боя доктору Колле Адамсу частенько находилась работа. А он занимался только наиболее тяжелыми случаями: производил ампутации, глубокие раны очищал прижиганием. Делал он это с удивительной ловкостью и пользовался у благодарных матросов величайшим уважением.