Анатолий Манаков - Тринадцатый знак Страница 26

В моей бывшей профессии было весьма рискованно и позорно оказаться верхоглядом в оценке людей и явлений. Но даже с риском прослыть таковым мне хотелось бы предсказать победу на президентских выборах одного из общественных деятелей, который наделен критическим видением и обладает конструктивной программой выхода России из кризиса, испытывает стыд за реформы, провозглашающие защиту прав человека, но не гарантирующие регулярную плату труда и произведенной продукции, когда в любой момент могут отнять или обесценить кровные сбережения, когда коррупция, преступность и наживание баснословных состояний отнюдь не праведным путем стали уже притчей во языцех. Мне приходилось читать труды этого политика, слушать его, и я почувствовал в нем человека, которому можно верить. Почему? Вижу, как последовательно он отстаивает, во всяком случае до сегодняшнего дня, интересы людей, создающих своими руками и интеллектом материальные ценности. Так и хочется крикнуть ему: "Да что вы робеете?! Снимите пиджак, засучите рукава и начинайте смело свой президентский марафон! Только пусть не собьют вас с пути истинного разного рода соблазны политических игрищ. Говорите просто, понятным для всех языком. У меня есть предчувствие - небесный знак вам еще светит и будет светить, пока вы не обманываете самого себя и других".

Можно было бы назвать этого человека и по имени, но мне не хочется делать ему рекламу, о которой он не просил. Когда-то мне удавалось предсказывать победителей президентских выборов в Америке, еще до проведения первичных выборов в штатах. Как знать, сей опыт может оказаться и у нас полезным. Посмотрим.

Крутые метаморфозы. Но есть еще и метаморфозы с какой-то магической, даже роковой печатью. "Кто такой Ельцин? - задаются вопросом некоторые мои друзья, весьма далекие от политики. - Он больше похож на российского бюрократа, у которого в избытке некомпетентности и самоуверенности. Вот чего явно не хватает ему - это последовательности". И действительно, засомневаешься, если, придя к власти под знаменем "Долой привилегии!", он вскоре упрятал его по-дальше и обеспечил себя столькими спецблагами, сколько не снилось даже ярым бонзам партаппарата: особняк в Крылатском, где благоустроены и две дочери с семьями, дачи в Завидово, Архангельском и Сосновке, декорированные в еще более презентабельном стиле, дабы избавиться от духа предшественников. Не говоря уже о рати телохранителей из президентской службы безопасности, по численности и спеси оставившей далеко позади личную охрану Сталина... А ведь совсем недавно в своей "Исповеди на заданную тему" автор укорял генсека за нежелание отказаться от ненужных, но привычных и приятных привилегий.

Правительство, Совет Федерации и Госдума тоже решили не скромничать и лишь на реконструкцию своих служебных помещений израсходовали сотни миллионов долларов. Широко разрекламированные планы по новому обустройству России высшие чиновники начали претворять в жизнь с обустройства самих себя.

Бывший зампред КГБ СССР Ф. Бобков и ему подобные не из рядовых "коммуняк", отвечавшие в застойно-перестроечные времена за непорочность идеологии, пригрелись под крылом тех, кто, пользуясь доверчивостью "акционеров из народа" к новому Полю Чудес в духе купеческого лабаза, играет с избирателями в рынок, антикоммунизм и демократию. Большой куш от этой игры оседает на их счетах в иностранных банках, однако это многих генералов уже не смущает - у них теперь собственная богадельня, евангелие и святая троица, хотя и наведываются они иногда в церковь, занимаясь филантропией во спасение души.

В рождественский праздник состоялась официальная церемония закладки Храма Христа Спасителя в Москве. Высший клир православной церкви освящал сие бого-угодное дело, а в это время в Чечне продолжалась братоубийственная война под раскатистое эхо орудий. И витал над Грозным зловещий призрак веры в превосходство своей веры, в свою национальную исключительность индульгенцию от всех грехов и пороков. И не хватило мудрости у ответственных за эту трагедию прислушаться к совету древних: "У всего на свете есть две рукоятки, страшись же взяться не за ту, за которую надо".

Правозащитник Сергей Ковалев сидел тогда в бункере осажденного города, призывая к соблюдению прав человека и примирению. Но где он, с позволения сказать, был, когда чеченские власти потворствовали нарушению прав русскоязычного населения республики? "Бабушка русской демократии" Елена Боннер, благо-словившая в свое время нынешних правителей России, уже, кажется, разочаровалась в них и подумывала было переселиться к внукам в Штаты. В Вашингтоне же начали прикидывать альтернативные варианты, на кого из российских лидеров лучше ставить, подобно тому, как это делали в Кремле накануне вынужденной отставки Никсона.

Коли зашла речь об исторических аналогиях, нечто похожее американцам пришлось испытать на себе еще в прошлом веке, когда угроза сепаратизма Юга заставила опасаться развала Союза Штатов, не имеющего на-дежной основы, кроме разве желания большинства людей быть гражданами такого Союза. Некоторые призывали не отчаиваться, не смотреть на государство как гарантию благоденствия, считая, что даже если все действительно рухнет, наделенные здравым смыслом и чистой совестью люди объединятся в новый, более совершенный союз, ведомый правдой, перед которой одинаково эфемерны и государство, и отдельный человек. В ту пору здравый смысл у американцев восторжествовал, Союз Штатов удалось отстоять, хотя не обошлось без свинца и пушек. К слову сказать, никто в Америке не укорял республиканскую армию за участие в восстановлении единства страны. С чистой же совестью не все выглядело гладко позднее, когда, уверившись в своей правоте, Белый дом начал направлять карательные экспедиции в другие государства, пуская в ход все более мощное оружие и все дальше от своих берегов.

Представляю себе, как накануне нового, 1995 года лихорадило американское посольство в Москве: из Вашингтона сыпались информационные задания с требованием дать вразумительный ответ о наиболее вероятной перспективе развития политической ситуации в России под влиянием чеченского кризиса. Привлекая доверительные источники, официальные и "полуофициальные" связи, не забывая и об открытой печати, сотрудники госдепа, резидентуры ЦРУ и военной разведки спешили доложить свои "экспозе", старались не оплошать, ибо уж лучше перебдеть, чем недобдеть. На берегах Потомака их фрагментарные, зачастую противоречивые кусочки информации, порой на грани па-ранойи, аналитики склеивали, обобщали, проверяли, придавая им более-менее солидный вид, и направляли в аппарат президента, у которого, в свою очередь, те вызывали самую разную реакцию - от некоторого доверия до иронической усмешки.

Сам я этих сообщений посольства не читал, но, по-скольку имею некоторый опыт в подготовке аналогичных документов, дерзну предположить, что американские дипломаты и разведчики не настолько наивны, чтобы слишком доверять своим источникам, и не столь опрометчивы, чтобы настаивать на неизбежности какого-то одного из рассматриваемых ими прогнозов. Поднаторев в составлении информационных донесений, они прорабатывали всю гамму "рабочих гипотез": отсрочка президентских выборов, объявление чрезвычайного положения в стране, военный переворот, импичмент, досрочные выборы, выборы в намеченный срок и многое другое из области самого невероятного. Какое уж там оказание выгодного влияния на ход событий - не проворонить бы то, что происходит или может произойти.

Чувствую, как со своими достаточно вольными аналогиями я рискую попасть под перекрестный огонь нынешних политиков у власти и в оппозиции. Но столь ли это важно, когда хочешь, чтобы нечто толковое и достойное уважения получилось все-таки и у нас. Главное - не терять юмора, без которого, кстати, и в разведке не выжить, и, конечно, надежды на объединение людей, способных укрепить государство, сделать его демократическим путем избрания вызывающих доверие лидеров. Уверен, это время придет, но не раньше, чем все мы очнемся от гипноза, заставляющего по любому поводу признавать лишь одну, официальную точку зрения, освободимся от иллюзии, будто правители всегда надежно гарантированы от самонадеянности и нравственной деградации.

Версия восьмая

СТАРЫЕ И НОВЫЕ ПАРАДИГМЫ

Народ не может добиться власти, не познав как следует человека и не достигнув известной зрелости в умении управлять жизнью. У народов, которые сами руководят собой, игра социальных сил ни для кого не составляет секрета, там люди, действуя публично и гласно, воспитывают друг в друге знание себе подобных.

Генрих Манн

Летним вечером в пятницу на наши города обрушивается Великий Исход. Связывающие их с внешним миром артерии наполняются нескончаемым потоком автомашин, пригородные электрички набиваются до отказа, и никакая сила этому повальному бегству одержимых помешать не может, даже случись государственный переворот, не говоря уже о его попытке. Они торопятся ступить на свой собственный кусочек земли, где знакома, любима и ухожена каждая пядь, где матушка-природа одаривает их своей благостью и заставляет хоть на время забыть об изнуряющей городской суете.