Анатолий Манаков - Тринадцатый знак Страница 27

Версия восьмая

СТАРЫЕ И НОВЫЕ ПАРАДИГМЫ

Народ не может добиться власти, не познав как следует человека и не достигнув известной зрелости в умении управлять жизнью. У народов, которые сами руководят собой, игра социальных сил ни для кого не составляет секрета, там люди, действуя публично и гласно, воспитывают друг в друге знание себе подобных.

Генрих Манн

Летним вечером в пятницу на наши города обрушивается Великий Исход. Связывающие их с внешним миром артерии наполняются нескончаемым потоком автомашин, пригородные электрички набиваются до отказа, и никакая сила этому повальному бегству одержимых помешать не может, даже случись государственный переворот, не говоря уже о его попытке. Они торопятся ступить на свой собственный кусочек земли, где знакома, любима и ухожена каждая пядь, где матушка-природа одаривает их своей благостью и заставляет хоть на время забыть об изнуряющей городской суете.

Там, неподалеку от леса и тихой речки, едва передохнув, оденутся они кто во что, засучат рукава, возь-мут топоры, лопаты, пилы, мотыги и примутся мастерить, ухаживать за своими "думающими папоротниками" и не разогнутся до поры, пока в темноте уже не видно ни зги. Ближе к воскресному вечеру, отстояв свою "трудовую вахту" до помутнения в глазах и болей в пояснице, надышавшись дурманящим воздухом и собственным потом, бросив еще один восторженный взгляд на сотворение, усталые и довольные двинутся они в обратный путь к своим каменным жилищам, чтобы на следующее утро, оказавшись у себя в конторе, на предприятии или в компании с неизвестно кем ограниченной ответственностью, начать поторапливать наступление, благодарение Богу, новой пятницы.

К многомиллионной армии таких челночных скитальцев принадлежу и я - у меня тоже свое убежище с садом и небольшим двухэтажным домиком. Здесь мне дорого каждое деревце и кустик, цветок, посаженные собственными руками, заботливо огороженные забором, дабы не искушать назойливых и дать моей собаке набегаться вволю. Но утром в понедельник мне не надо представать пред очами начальства, а лишь сесть за письменный стол, и, вместо того, чтобы брать в руки рубанок, стамеску или лопату, вооружиться авторучкой "Монблан", подарком одного моего заокеанского друга, и начать излагать на бумаге, тщательно отделывая, очередную версию.

***

Если признавать разумным устройство мироздания, то, как бы банально ни звучало, приходится задуматься о смысле человеческой жизни. Но вот в понимании этого смысла разброс мнений самый невероятный. Сомерсет Моэм, подводя итоги своего бытия, пришел к выводу, что доброта - единственная нравственная ценность, которая существует в нашем мире, и в доброте мы вправе видеть, если не смысл жизни, то хотя бы частичное ее оправдание, утверждение нашей независимости от равнодушия неизбежного зла. Красота жизни, по мнению писателя, заключается в том, чтобы каждый поступал сообразно своей природе и своему делу.

А что нам предлагают политики?

На многое сейчас, спустя двадцать лет после отставки Никсона, смотришь другими глазами, и глубокий смысл его трагедии видишь в незастрахованности любого государства от ползучих корней "уотергейта": там, где власть упивается своей бесконтрольностью и рассчитывает на безнаказанность, легко и незаметно можно привыкнуть к двойной жизни говорить одно, делать другое, удовлетворяться полуправдой или подделкой под правду, расправляться с политическими оппонентами, расплачиваясь за услуги не из собственного кармана.

В "уотергейте" отразилась бессмертная комедия политического действа, способного возникнуть повсюду, где бюрократизм пропитал государственные структуры, неиз-бежно порождая у чиновников всех рангов искушение злоупотребить властью, обретая надежную защищенность от назойливого внимания снизу благодаря использованию к своей выгоде свода писаных и неписаных законов, легальных и нелегальных средств. Независимо от его места на пирамиде власти чиновник-бюрократ ориентируется не на цель деятельности, а на формальное выполнение пред-писаний-процедур, сохранение любым путем своего должностного положения и связанных с ним привилегий. Существование общественного организма пока немыслимо без государства - другого реального пути распределения товаров и услуг, инструмента экономической, со- циальной и внешней политики еще не найдено. Но достоинства организации, такие, как компетентность и эффективность, бюрократическая машина перемалывает, превращая в их антиподы и порождая нескончаемые потоки переписки, отвлекающие от дел отчеты, бесполезные и сковывающих инициативу инструкции и, как следствие всего этого - обман и самообман.

За фасадом государственных решений, принимаемых по обе стороны Атлантического, Тихого и двух других океанов, чаще всего проглядывают узковедомственные интересы и личные амбиции стоящих у власти. Для обеспечения жесткого контроля государственное управление сосредотачивается в верхних эшелонах, а руководители на местах мастерски перекладывают ответственность с себя на тех, кто под ними. К условиям расцвета "психотехники" приспособлено и сознание высших государственных чиновников, вынужденных для выживания во властных структурах "соответствовать" оказавшемуся на вершине пирамиды своими взглядами, привычками и даже характером.

В системе государственной бюрократии власть принадлежит тем, у кого больше информации, производство и распределение которой становится главной заботой правителей, а их положение зависит от возможностей ее исказить, что-то утаить или приспособиться к ней. Извечной триадой власти служат сила, деньги и информация. Сила не обязательно должна использоваться, иногда достаточно и угрозы ее применения. В отличие от силы и денег, понятие "информация" гораздо более емкое и включает в себя не только науку, технологии, образование, но и стратегические установки государства, потенциал его внешней разведки, знание культуры других народов, резерв новых идей, своих собственных духовных и культурных ценностей. Иными словами - все, что питает мозг нации и может способствовать появлению у людей желания сотрудничать с властью добровольно. Три опоры "триады" связаны между собой в единое целое: за деньги можно купить силу и информацию, силой добыть нужные сведения и деньги, с помощью знаний наращивается экономическая и военная мощь. Если власть покоится на одной или двух из этих опор, она недолговечна. Наиболее же эффективно правят, когда опираются на информацию.

Бессмысленно требовать от политики большего, чем она есть, ибо в основе ее всегда интересы власти, а не истины. Политические решения принимаются в отрыве от объективного анализа, скорее, с оглядкой на конфликт интересов различных группировок в борьбе за власть. И подлинное значение любого политического заявления не в его содержании, а в подоплеке появления и подготовки. Такое заявление всегда исходит из конъюнктурного расчета на данный момент и преследует определенные политические цели.

Современник Сократа, китайский философ Сун-Цзэ, среди многих прочих заслуг известен и своей теорией политических игр, согласно которой содержание политики диктуется не законами или договорами, а отношениями между людьми. Для лучшего понимания природы политических конфликтов, по его мнению, больше всего дает профессия военного, верхом таланта которого считается победа без боя, нанесение поражения стратегии противника, искусство видеть существо любого военного конфликта в обмане: когда силен, имитируй слабость, активность прикрывай пассивностью, уходи из-под удара вражеских сил, объектом нападения считай прежде всего план-замысел другой стороны.

У властителей, в чьих душах находит живой отклик эта теория, есть хорошая возможность составить всем вместе "партию рулевых", которые наивысшее удовле-творение получают от дискредитации и разгрома своих политических противников. Для этих целей в их распоряжении накопленный веками арсенал изощренных средств, и они пускают их в ход без особых раздумий, тем более без всякого сочувствия к своим жертвам. Обычно властители эти - личности ничем не выдающиеся, мягко говоря, посредственности, единственный талант которых в умении устрашать тех, кого они пытаются подмять под себя. Годными на все времена они считают заповеди Никколо Макиавелли: не бояться прослыть безжалостным, если надо удержать подданных в единстве и верности; всегда надежнее внушить к себе страх, нежели любовь; перед вызывающей страх силой уважительно отступают, только мудро и решительно использованная сила обережет государство и его главу от гибели. На политическом языке советы этого флорентийца называют "реалистическим мышлением".

Человеческая природа - очень эластичная вещь. Признавая главным мотивом поступков людей корысть и властолюбие, отцы американской демократии, например, сознавали необходимость ограничения власти, потому что любое лицо на государственной должности - тоже живой человек, и условия, в которых он оказывается, могут действовать на него сильнее врожденных стремлений к свободе. И как тут не посчитать эти опасения оправданными, если в силу привычки мы приучаемся любить и свои цепи? Да и на чем обычно держатся диктаторские режимы? В первую голову - на насилии и устрашении, но также и на нежелании большинства брать на себя ответственность, на чувстве покорности и стремлении отомстить за унижения, на тяге к новизне и единению с другими перед лицом мнимой или реальной опасности.