Мишель Кремо - Запрещенная археология Страница 27

«Когда мы приобрели в конечный пункт нашего путешествия», — писал Бо-моэн, — «Пароди показал нам каменный предмет, заключенный в перпендикулярную секцию „барранки“, там была небольшая вогнутость, очевидно из-за действия волн. Видимая поверхность предмета составляла только два сантиметра. Пароди начал удалять покрывавшую камень землю, поэтому его можно было сфотографировать и увидеть, что это — каменный сфероид с бороздкой по экватору, подобный тем, которые найдены на шарообразных камнях. Камень был сфотографирован in situ, на „барранке“ в присутствии людей, а затем шарообразный камень был извлечен. Он так крепко застрял в твердой земле, что потребовалась значительная сила и инструменты, чтобы осторожно достать его.»

Рис. 5.2. Эти камни были извлечены в Мирамаре (Аргентина) из толщи Чападмалалийской формации эпохи позднего плиоцена в присутствии этнографа Эрика Бомана.

Затем Бомэн говорит о положении этого сфероида (рисунок 5.2, а), который был найден в «барранке» примерно на три фута выше уровня прибрежного песка. Бомэн писал: «В „барранке“ энсенаданская формация лежит выше чападмалалийской. Граница между двумя уровнями, несомненно, немного перепутана… Если бы было так, как это могло быть, то мне кажется, что шарообразный камень, несомненно, найден в чападмалалийских слоях, так как они компактны и однородны.»

Затем Бомэн говорит о другом открытии: «Позднее Пароди продолжал под моим руководством рыть киркой „барранку“ в том месте, где был найден этот шарообразный камень, когда вдруг на 10 сантиметров ниже первого был найден второй… Он был больше похож на жернов, чем на болас. Это орудие (рисунок 5.2,б) было найдено на глубине 10 сантиметров от поверхности утеса.» Бомэн сказал, что он стерся от употребления. Еще позднее Бомэн и Пароди нашли другой каменный шар (рисунок 5.2, в) в 200 метрах от первых двух, на глубине примерно 50 сантиметров в «барранке». Об этом последнем в Миромаре открытии Бомэн сказал, что «несомненно, округлая форма шару была придана руками человека».

В целом, условия открытия говорят о том, что мирамарские боласы относятся к плиоцену. Бомэн сообщил: «Доктор Лехманн-Ницше сказал, что, по его мнению, извлеченные нами каменные шары были найдены in situ. Они синхронны чападмалалийской террасе, и в следующий период времени их не находят. В этом отношении фон Ихеринг менее категоричен. Что же касается меня, то я могу заявить, что не нашел ни одного признака, который указывал бы на то, что шары были найдены в более молодых слоях. Боласы находились в очень твердой террасе, и нет никаких следов того, что покрывающие их слои были когда-либо нарушены».

Затем Бомэн артистично поднял вопрос о том, что Пароди лгал. Он предположил несколько возможностей того, что Пароди мог сам подложить каменные шары. И Бомэн вбил в бедренную кость токсодона каменный наконечник, чтобы показать, как Пароди мог организовать мистификацию. Но в конце концов сам Бомэн признал: «При окончательном анализе выявляется, что никаких доказательств лжи нет. Наоборот, многие условия обнаружения говорят об их аутентичности.»

Трудно понять, почему Бомэн так скептично относился к Пароди. Можно возразить, что Пароди, делая мистификационные открытия, вряд ли хотел подвергать себя опасности и порочить свою многолетнюю репутацию музейного собирателя. В любом случае, музейные специалисты настаивали, что Пароди оставлял все предметы человеческого производства на месте открытия, так что их можно было сфотографировать, осмотреть, и эксперты могли извлечь их. Эта процедура лучше той, которую используют ученые, сделавшие много известных открытий, которые используются для подтверждения принимаемого сейчас сценария человеческой эволюции. Например, большинство открытий человека прямоходящего, о которых сообщил фон Кенигсвальд на Яве, были сделаны местными собирателями, которые, в отличие от Пароди, не оставляли окаменелости in situ, но посылали их в корзинах фон Кенигсвальду, а он часто находился далеко от мест открытия. Более того, известная Венера Виллендорфа, неолитическая статуя из Европы, была найдена дорожным рабочим. Очевидно, что если использовать чрезвычайный скептизм Бомэна, то можно подозревать в подлоге почти все палеоантропологические открытия.

По иронии судьбы сам Бомэн предъявил (даже для скептиков) очень убедительное доказательство присутствия в Аргентине 3 миллиона лет назад людей-производителей орудий. Даже если кто-то, желая поспорить, признает, что первый болас, открытый во время поездки Бомэна в Мирамар, был помещен в землю собирателем Пароди, а сам Бомэн стал инициатором этих открытий. Важно отметить, что они были совершенно скрыты от взгляда, и Пароди даже не намекал на их существования.

В целом, как оказалось впоследствии, Боуль, Ромеро и Бомэн предложили мало аргументов, чтобы дискредитировать открытия Карлоса Амегино и других исследователей на стоянке Мирамар. Фактически, Бомэн предъявил прекрасное доказательство существования в плиоцене производителей боласов.

Другие боласы и подобные предметы

Боласы из Мирамара важны тем, что они указывают на существование в Южной Америке в плиоцене человека с высоким уровнем развития культуры, и, возможно, даже раньше. Сходные орудия найдены в Африке и в Европе в плиоценовых формациях.

В 1926 году Джон Банстер, один из ассистентов Д. Рейда Мойра, нашел один особенно интересный предмет (рисунок 5.3). Банстер нашел его под плиоценовой Красной Скалой в Брамфорде, около Ипсвича (Англия).

Рис. 5.3. Камень для пращи из детритового горизонта под основанием Красной скалы в Брамфорде (Англия). Возраст снаряда — по крайней мере плиоцен. Но возможно, что и миоцен.

Мойр не исследовал этот объект с особой тщательностью. Но 3 года спустя предмет привлек внимание Генри Брейля. Он писал: «Когда я был в Ипсвиче с моим другом Д. Рейдом Мойром, и мы вместе изучали рисунки предметов, найденных в основании Красной Скалы в Брэмфорде, Д. Рэйд Мойр показал мне необычный яйцеобразный предмет, который извлекли из-за его необычной формы. Уже с первого взгляда мне показалось, что на нем есть искусственные бороздки и грани, и поэтому я более детально исследовал его через увеличительные стекла, которые используют минералоги (рисунок 5.4). Этот осмотр показал, что мое первое впечатление было совершенно правильным и что форму этому объекту придала рука человека». Брейль сравнил этот предмет с «метательными камнями из Новой Каледонии». Согласно Мойру, с Брейлем согласилось еще несколько археологов. Метательные камни и каменные шары представляют такой уровень технологической обработки, который всегда сопутствует современному человеку разумному. Можно вспомнить, что в детритовом пласте под Красной Скалой содержатся окаменелости и осадочные породы из плейстоценовых поверхностей, возраст которых варьируется от плиоцена до эоцена. Поэтому брамфордскому метательному камню может быть где-то 2–55 миллионов лет.

Рис. 5.4. На рисунке показаны следы искусственной обработки пращевого камня из детритового горизонта, расположенного под Красной скалой в Брамфорде (Англия).

В 1956 году Г. Х. Р. фон Кенигсвальд описал несколько артефактов из нижних уровней Олдувайкого ущелья в Танзании (Африка). Среди них было «множество камней, которые были оббиты до грубой сферической формы.» Фон Кенигсвальд писал: «Считается, что это чрезвычайно примитивная форма метательных шаров. Каменные шары этого типа, известные как боласы, до сих пор используют местные охотники в Южной Америке. Их зашивают в кожанную сумочку и привязывают 2–3 шара к длинной веревке. Охотник держит один шар в руке, а другим, или другими, размахивает несколько раз вокруг головы, а затем отпускает.» Если предмет, о котором сообщил Кенигсвальд, использовался точно так же, как и боласы в Южной Америке, то это подразумевает, что их производители могли обрабатывать не только камни, но также и кожу.

Однако все это становится проблематично, если учесть, что пачке I в Олдувае, где найдены каменные шары, 1,7–2,0 миллиона лет. Согласно общепринятым взглядам на человеческую эволюцию, в то время существовали лишь австралопитеки и Homo habilis. В настоящее время нет никаких определенных свидетельств, что австралопитеки использовали орудия, и в целом считается, что Homo habilis не мог использовать такой высокий уровень развития технологии, какой нужен для изготовления каменных шаров, если эти предметы действительно являются таковыми.

Опять мы сталкиваемся с ситуацией, которая порождает очевидное, но запрещенное предположение: возможно, что в Олдувае в самом начале плейстоцена жили существа со способностями современных людей.

Те, кто считает это предположение невероятным, несомненно ответят, что для подтверждения этого заключения нельзя предъявить никаких окаменелостей. В понятиях того, что сейчас понимается под свидетельством, это конечно же так. Но если мы несколько расширим наши представления, то столкнемся с реновским скелетом современного человека, найденного в верхней пачке II того же Олдувайского ущелья. А недалеко от туда, в Канаме, Льюис Лики нашел в раннеплейстоценовых осаждениях челюсть современного человека, как это заключила комиссия ученых. Возраст челюсти равен возрасту пачки I. Совсем недавно в Восточной Африке, в раннеплейстоценовых контекстах были найдены бедренные кости, кости походили на человеческие. Взятые в отдельности, эти бедренные кости сначала приписывались человеку умелому, но потом был найден относительно полный скелет человека умелого, по которому видно, что его анатомия, в том числе и бедренная кость, была почти как у обезьян. Это открывает возможность того, что бедренные кости, похожие на кости человека, которые однажды приписали человеку умелому, могли принадлежать анатомически современным людям, жившим в Восточной Африке в раннем плейстоцене. Если мы расширим круг наших поисков и обратимся к другим частям света, то сможем умножить число примеров окаменелых останков современных людей, найденных в раннем плейстоцене и раньше. В этом контексте каменные шары из Олдувая, вероятно, не являются какой-то неожиданностью. Но возможно, что эти предметы не боласы. Мэри Лики комментирует эту возможность: «Хотя нет непосредственных свидетельств в пользу того, что эти сфероиды использовались как боласы, все же не было предположено ни одного альтернативного объяснения многочисленности этих орудий и тому факту, что многим из них придавалась точная и аккуратная форма. Если они предназначались для мистификации, при существовании малой вероятности того, что их обнаружат, то вряд ли бы на их изготовление тратилось столько времени и труда.» Мэри Лики добавляет: «Л. С. Б. Лики твердо стоял на том, что они использовались как боласы, и это очень похоже на правду.»