Вольдемар Балязин - Тайная жизнь Александра I Страница 28

Конечная дата его труда не случайна. Карамзин не хотел давать оценку Петровским реформам первой четверти XVIII века, так как был откровенным адептом «седой старины», хотя это и не нравилось Александру I. Давая характеристику первому русскому историографу, Н. В. Гоголь писал: «Карамзин представляет явление необыкновенное… Карамзин первый показал, что писатель может быть у нас независим. Никто, кроме Карамзина, не говорил так смело и благородно, не скрывая никаких своих мнений и мыслей, хотя они и не соответствовали во всем тогдашнему правительству». А оценивая значение «Истории государства Российского», его младший современник, Пушкин, отмечал: «Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка Колумбом».

Сам же Карамзин, человек необыкновенно прямой и откровенный, не любивший переоценивать свои заслуги, так говорил о себе самом: «Назови меня Дон-Кихотом, но сей славный рыцарь не мог любить Дульцинею свою так страстно, как я люблю человечество». В последние годы Карамзин в частых беседах с Александром I выступал против либерала Сперанского и «сервилиста»-крепостника Аракчеева, не приемля ни военных поселений, ни политики в области народного просвещения, которую он называл «политикою народного затемнения». Однако никакой практической пользы его критика не принесла.

Умер он в Санкт-Петербурге 22 мая 1826 года.

Избранные мысли Карамзина

• Аристократы, демократы, либералы, сервилисты! Кто из вас может похвастаться искренностью? Все вы авгуры и боитесь заглянуть в глаза друг другу, чтобы не умереть со смеху. Аристократы, сервилисты хотят старого порядка, ибо он для них выгоден. Демократы и либералы хотят нового беспорядка: ибо надеются им воспользоваться для своих личных выгод.

Аристократы! Вы доказываете, что вам надобно быть сильными и богатыми в утешение слабых и бедных… Ничего нельзя доказать против чувства: нельзя уверить голодного в пользу голода. Дайте нам чувства, а не теорию. Речи и книги аристократов убеждают аристократов, а другие, смотря на их великолепие, скрежещут зубами, но молчат или не действуют, пока обузданы законом или силою: вот неоспоримое доказательство в пользу аристократам: палица, а не книга! Итак, сила выше всего? Да, всего, кроме Бога, дающего силу!

Либералисты! Чего вы хотите? Счастья людей? Но есть ли счастье там, где есть смерть, болезни, пороки, страсти? Основание гражданских обществ неизменно, можете низ поставить наверху, но будет всегда низ и верх, воля и неволя, богатство и бедность, удовольствие и страдание.

• Для существа нравственного нет блага без свободы, поэтому свободу дает не Государь, не Парламент, а каждый самому себе, с помощью Божиею.

• Бог – великий музыкант, Вселенная – превосходный клавесин, мы лишь смиренные клавиши. Ангелы коротают вечность, наслаждаясь этим божественным концертом, который называется «случай», «неизбежность», «слепая судьба».

• В одном просвещении найдем мы спасительное противоядие для всех бедствий человеческих! Кто скажет мне: науки вредны, ибо осьмойнадесять век, ими гордившийся, ознаменуется в Книге Бытия кровью и слезами; тому скажу я: осьмойнадесять век не мог именовать себя просвященным, когда он в Книге Бытия ознаменуется кровью и слезами.

• Время – это лишь последовательность наших мыслей. Душа наша способна к самопогружению, она сама может составлять свое общество.

• Всего несноснее жить на свете бесполезно.

• Давно называют свет бурным океаном, но счастлив, кто плывет с компасом.

• Для нас, русских с душою, одна Россия самобытна, одна Россия истинно существует; все иное есть только отношение к ней, мысль. Провидение. Мыслить, мечтать можем в Германии, Франции, Италии, а дело делать единственно в России.

• Для привязанности нет срока: всегда можно любить, пока сердце живо.

• Екатерина уважала в подданном сан человека, нравственного существа, созданного для счастья в жизни. Она знала, что личная безопасность есть первое дело для человека благо, и что без нее жизнь наша среди всех иных способов счастья и наслаждения есть вечное, мучительное беспокойство. Жизнь есть обман – счастлив тот, кто обманывается приятнейшим образом. Жизнь наша и жизнь Империи должны содействовать раскрытию великих способностей души человеческой; здесь все для души, все для ума и чувства: все бессмертно в их успехах!

• Имею нужду в твердости духа, чтобы сказать истину.

• Как плод дерева, так и жизнь бывает всего сладостнее перед началом увядания.

• Конец нашего века почитали мы концом главнейших бедствий человечества и думали, что в нем последует важное общее соединение теории с практикой, умозрения с деятельностью; что люди, уверясь нравственным образом в изящности законов чистого разума, начнут исполнять их в точности, и под сению мира в крове тишины и спокойствия насладятся истинными благами жизни.

• Любовь сильнее всего, святее всего, несказаннее всего.

• Мало разницы между мелочными и так называемыми важными занятиями; одно внутреннее побуждение и чувство важно. Делайте, что и как можете: только любите добро; а что есть добро – спрашивайте у совести.

• Мудрец, который знал людей,

Сказал, что мир стоит обманом;

Мы все, мой друг, лжецы:

Простые люди – мудрецы;

Непроницаемым туманом

Покрыта истина для нас.

• Мужество есть великое свойство души; народ, им отмеченный, должен гордиться собою.

• Мы вечно то, чем нам быть в свете суждено. Гони природу в дверь: она влетит в окно.

• Мы все, как муха на возу: важничаем в своей невинности и считаем себя виновниками великих происшествий.

• На минуту подзабудемся в чародействе красных вымыслов.

• Народ есть острое железо, которым играть опасно, а революция – отверстый гроб для добродетели и самого злодейства.

• Не мешайте другим мыслить иначе.

• Не стою ни за что, мне не принадлежащее, а что мое, того у меня не отнимут.

• Ничто не ново под луною:

Что есть, то было, будет в век.

И прежде кровь лилась рекою,

И прежде плакал человек…

• Всегдашнее мягкосердечие несовместимо с великостью духа. Великие люди видят только общее.

• Превосходные умы суть истинные герои истории.

• Пусть громы небо потрясают,

Злодеи слабых угнетают,

Безумцы хвалят разум свой!

Мой друг, не мы тому виной.

• Республика без добродетели и геройской любви к Отечеству есть неодушевленный труп.

• Слова принадлежат веку, а мысли векам.

• Смеяться, право, не грешно, над всем, что кажется смешно.

• Солнце течет и ныне по тем же законам, по которым текло до явления Христа-Спасителя: так и гражданские общества не переменили своих уставов; все осталось, как было на земле и как иначе быть не может.

• Счастлив, кто независим, но как трудно быть счастливым, то есть независимым.

• Так водится в здешнем свете: одному хорошо, другому плохо, и люди богатеют за счет бедных. Шагнуть ли в свет политический? Раздолье крикунам и глупым умникам; не худо и плутишкам.

• Талант великих душ есть узнавать великое в других людях.

• Тацит велик, но Рим, описанный Тацитом,

Достоин ли пера его?

В сем Риме, некогда геройством знаменитом,

Кроме убийц и жертв не вижу ничего.

Жалеть о нем не должно:

Он стоил лютых бед несчастья своего,

Терпя, чего терпеть без подлости не можно!

• Творец всегда изображается в творениях и часто против воли своей.

• Ты хочешь быть автором: читай историю несчастий рода человеческого – и если сердце твое не обольется кровью, то оставь перо, или оно изобразит нам хладную мрачность души твоей.

• Французская революция – одно из тех событий, которые определяют судьбы людей на много последующих веков. Новая эпоха начинается: я ее вижу.

• Что сделали якобинцы по отношению к республикам, то Павел сделал по отношению к самодержавию: заставил ненавидеть злоупотребления оного.

• Я презираю скороспелых либералистов: я люблю лишь ту свободу, которой не отнимет у меня никакой тиран.

• Я чувствую великие дела Петровы и думаю: «Счастливы предки наши, которые были их свидетелями!» Однако же не завидую их счастью!

Записка о древней и новой России

В 1811 году Карамзин написал «Записку о древней и новой России», в которой выказал себя сторонником неограниченной самодержавной власти, защитником крепостного права, охраняющего, по его мнению, крестьян от множества пороков и соблазнов, присущих людям, живущим на свободе.

Говоря об этом, Карамзин писал: «Первая обязанность государства есть блюсти внутреннюю и внешнюю целость государства; благотворить состояниям (сословиям) и лицам – есть уже вторая.

Оно желает сделать земледельцев счастливее свободою; но ежели сия свобода вредна для государства? И будут ли земледельцы счастливы, освобожденные от власти господской, но преданные в жертву их собственным порокам, откупщикам, судьям бессовестным? Мне кажется, что для твердости бытия государственного безопаснее поработить людей, нежели дать им не вовремя свободу, к которой надобно готовить человека исправлением нравственным, а система наших винных откупов и страшные успехи пьянства служат ли тому спасительным приготовлением? В заключение скажем доброму монарху: «Государь! История не упрекнет тебя злом, которое прежде тебя существовало (положим, что неволя крестьян и есть решительное зло), но ты будешь ответствовать Богу, совести и потомству за всякое вредное следствие твоих собственных уставов»…