Раффи - Меликства Хамсы Страница 28

С легкостью захватив вышеупомянутые города. Зубов, чтобы облегчить тяготы зимы, перешел в Муганскую степь и перезимовал в Сальянах.

Весной следующего года Зубов направился в Гандзак.

В Гандзаке в это время находился мелик Абов. До прихода русских войск мелик Абов, по совету архиепископа Овсепа, сумел убедить Джавад-хана сдаться русским без боя. Джавад-хан подготовил свой дворец и приветливо принял в своем городе и графа Зубова, и архиепископа Овсепа.

Джавад-хан принес в дар его высокопреосвященству частицу Животворящего посоха, который был перевезен из Ахпата в Тифлис и во время разграбления города попал в руки персидских воинов, у которых его выкупил хан.

В это время шушинский Ибрагим-хан, видя, как армяне всем сердцем и душой поддерживают русских, как покорились мусульманские ханы других областей, отчаявшись, послал своего сына Абдул-Фатих-хана к графу Зубову с известием о своем подчинении. Граф любезно принял его сына и с почестями отправил обратно, передав с ним дары Ибрагим-хану, а также ценный посох главе мусульманского духовенства крепости Шуши молле Панаху.

Дружественные жесты графа по отношению к шушинскому деспоту несколько поколебали доверие армянских меликов Карабаха к русским. Они ожидали совершенно иного, они надеялись, что власть Ибрагим-хана будет уничтожена и в Карабахе вновь восстановится исконная власть меликов. Для этого и шли мелики на любые жертвы ради утверждения русского господства. Но архиепископ Овсеп успокоил их, убеждая, что это лишь временная политическая игра и Ибрагим-хан недолго будет оставаться на своем месте, что мелики вновь, как всегда, будут править Карабахом и т. д.

Возможно, упования архиепископа не были безосновательными, возможно, все так и было бы, но, видимо, провидение решило покарать армян за их грехи…

Внезапно было получено известие о кончине императрицы Екатерины (6 ноября 1796 года). И пока граф Зубов проводил последние приготовления к походу, был получен приказ о возращении в Россию. С ним покинули Закавказье и русские войска (весной 1797 года).

Можно понять отчаяние архиепископа Овсепа: его милостивая императрица умерла, и все его возвышенные идеи, одушевленный которыми он вел русские войска, все его проекты спасения родины рухнули. Он, безутешный, с разбитым сердцем, тоже вернулся в Россию.

(1) 3убов, Валериан Александрович (1771-1804) – генерал-майор, в 1796 г главнокомандующий войск на Кавказе. Брат П. А. Зубова – фаворита Екатерины II.

XXXII

Совершенно иначе объясняли уход русских войск мусульмане Закавказья. Из Персии доходили слухи, что Ага-Мамат-хан готовится к новому походу в Закавказье. Поэтому уход русских объяснялся их трусостью. Якобы русские сбежали, прослышав о приходе шаха. Хотя это предположение было лишь плодом воображения тщеславных мусульман, тем не менее уход русских нанес сильный удар по христианам Закавказья, прежде всего по армянам.

Мы видели, с какой энергичностью, с каким самопожертвованием способствовали армяне победе русского оружия. Правящие ханы всех областей сдавались практически без сопротивления. Почему? Потому что народ повсюду был против ханов и на стороне русских. Само собой разумеется, что эти ханы и мусульмане вообще после ухода русских должны были обрушить свою месть на армян.

Мы видели, что армянское население Кубы и Дербента открыло ворота своих городов перед русской армией и, схватив местного Ших-Али-хана, передало его генералу Зубову. Естественно, после ухода русских те же армяне не могли более оставаться на своих местах: в глазах мусульман и ханов они стали предателями. И поэтому почти все армяне Дербента и Кубы вынуждены были уйти вместе с русской армией в Россию. Из них более тысячи семей граф Зубов поселил в Кизлярской области.

Шемахинский Мустафа-хан, также обиженный на армян своего города из-за проявленного ими сочувствия к русским, начал преследовать их. Он приказал убить вардапета Ованеса, который побуждал армян выступать против хана.

Только Ибрагим-хан затаился, храня в своем сердце ненависть к карабахским меликам. Он был хитроумным и знающим свое дело человеком: он еще нуждался в меликах. С одной стороны, ожидался новый поход Ага-Мамат-хана в Карабах, а с другой – Ибрагим-хан собирался отомстить мелику Межлуму, который, объединившись с Ага-Мамат-ханом, осадил его Крепость Шуши.

XXXIII

Грузинский царь Ираклий не забыл об участии мелика Межлума и Джавад-хана в разорении Тифлиса. Шушинский Ибрагим-хан также не забыл, что они же, ведя за собой Ага-Мамат-хана, осадили его крепость и нанесли ему огромный урон. Поэтому оба, объединившись, стремились отомстить своим заклятым врагам.

Спустя месяц после занятия графом Зубовым Дербента (апрель 1796 года) Ираклий с грузинским и нанятым лезгинским войском, а также с частью находившихся в Тифлисе русских войск, и Ибрагим-хан с армянским и русским войском Карабаха осадили крепость Гандзак. На помощь им пришел и аварский Омар-хан.

В армии Ибрагим-хана находился и мелик Рустам; кроме него, никто из меликов Карабаха не принял участие в походе. Этот непостоянный человек, как мы видели в XXVII главе, поссорился из-за своей жены с Ибрагим-ханом, но впоследствии ради борьбы с меликом Межлумом вновь примирился с ним. Он издавна враждовал с меликом Межлумом, так как последний, о чем мы рассказали в главе XXVI, приказал казнить брата и зятя мелика Рустама.

В крепости Гандзак находился и мелик Межлум, ближайший друг местного Джавад-хана. Кроме него, в крепости находились и обороняли ее армянские мелики Гандзакского ханства. Из восьми башен крепости четыре находились под защитой армян, остальные защищал сам Джавад-хан.

Осада длилась долго, более четырех месяцев. Огромное русское, тюркское, грузинское и лезгинское войско окружило крепость и непрерывно атаковало ее, но осажденные мужественно сопротивлялись. В конце концов царь Ираклий, отчаявшись, послал к Джавад-хану секретную делегацию с предложением выдать ему мелика Межлума и заключить мир.

Джавад-хан с глубоким презрением ответил, что так поступить мог бы сам Ираклий, а он не может выдать своего друга и союзника. Ответ этот содержал намек на неблагородное отношение грузинского царя к мелику Межлуму во время пребывания последнего в Тифлисе…

Получив этот ответ, Ираклий и Ибрагим-хан усилили натиск. Обе стороны бились ожесточенно, но взятие крепости становилось все менее вероятным. Противник начал грабить и разорять деревни, расположенные в окрестностях Гандзака.

Особую доблесть в боях проявили два мужественных воина мелика Межлума – Дали-Махраса (вардапет Аваг) и Тюли-Арзуман: первый, сражаясь против лезгин, а второй – против грузин. Во главе своих отрядов они множество раз совершали вылазки из осажденной крепости, внезапно нападали на противника и, нанеся ему огромный урон, возвращались в крепость. Но оба храбреца пали жертвой своей дерзости: Тюли-Арзуман был сражен пулей в схватке в садах Гандзака, а Дали-Махраса, как описано нами в XII главе, был убит на гандзакском кладбище. Потеря этих героев причинила глубокую боль мелику Межлуму.

Прошло три месяца, а крепость бесстрашно сопротивлялась. В это время некий старик, выбравшись из лагеря противника, проник в крепость и подошел к одной из башен, защищаемых армянами. Появление старика оказало магическое воздействие на стражей башни, которых насчитывалось несколько сот, и ночью все они восстали и попытались отворить ворота крепости перед противником. Мелик Межлум, прослышав об этом, поспешил подавить восстание. В ночном столкновении он получил пулевое ранение и был перенесен во дворец Джавад-хана. Старик был схвачен. Кто же был этот злодей?

Это был отец католикоса Исраела Апрес-ага. Его помазанный сын изменил делу армянских меликов Карабаха: перехватив их переписку и передав ее в руки Ибрагим-хана, он стал причиной гибели Карабаха. А теперь его престарелый отец сыграл ту же подлую роль. Его зять* – мелик Рустам, находился в армии противника, и Апрес-ага хотел оказать услугу ему и Ибрагим-хану.

* Дочь Апрес-ага Вард-хатун была женой мелика Рустама.

На рассвете следующего дня Джавад-хан приказал отрубить голову Апрес-аге и послать ее в лагерь противника мелику Рустаму. Многие из восставших также были наказаны.

Мелика Межлума выхаживали во дворце Джавад-хана. Но на третий день он скончался. Джавад-хан две недели хранил тело покойного в своем доме, его посещал лекарь, в положенное время носили обед и ужин, и каждый день Джавад-хан радостно сообщал армянским воинам, что мелик Межлум скоро выздоровеет. Тем самым Джавад-хан хотел поддержать боевой дух армянского войска до тех пор, пока он не покончит с врагами.