Павел Остапенко - История тайной войны в Средние века. Византия и Западная Европа Страница 28

Византийским послам в чужие страны предписывались определенные правила поведения. Посол должен был проявлять приветливость, щедрость, хвалить все, что увидит при чужом дворе, но так, чтобы это не было в укор византийским порядкам, он должен был сообразовываться с обстоятельствами, не навязывая силой того, чего можно добиться иными средствами. Иногда византийскому посольству под видом неважных или формальных поручений — вроде поздравления нового государя со вступлением на престол — давалось задание разведать обстановку при иностранном дворе. Таким образом, дипломатия тесно сочеталась с политической и военной разведкой. Формально послу предписывалось не вмешиваться во внутренние дела государств. На деле это почти никогда не соблюдалось. Византийские послы втайне интриговали при чужих дворах, обычно с ведома своего правительства.

О правилах поведения, характерных для византийского посольства, есть интересное свидетельство неизвестного византийского историка, относящееся ко времени императора Феофила (829—842). Во главе посольства, отправлявшегося в Сирию, был поставлен учитель императора Иоанн Грамматик[69]. «Иоанн был исполнен не только гражданского благочиния, — писал византийский историк, — но к тому же владел искусством спора, и поэтому любил его царь и отличал больше всех остальных. Вот поэтому-то и отправил его к правителю Сирии, дав ему много того, чем славится ромейское царство и чем восхищает оно инородное племя, а к этому прибавил еще свыше четырех кентинариев[70] золота».

Посольство Иоанна к арабскому халифу Мамуну состоялось в 829—830 годах, то есть сразу же после восшествия на престол Феофила. Дадим опять слово византийскому историку: «Дары были предназначены халифу, а золото — Иоанну для раздач, дабы он и впечатление мог создать, и уважение к себе увеличить. Ведь если посланец сыплет золотом, словно песком, какими несметными богатствами должен удивлять сам пославший! Стараясь всячески возвеличить своего посла, царь дал ему две чаши для умываний, изготовленные из золота и драгоценных камней. Иоанн отправился, а явившись в Багдад, вызвал к себе почтение как глубоким умом и пророческими речами, так и своим богатством и пышностью. Всем, кто его посещал, он дарил немалые суммы — его раздачи были под стать разве что царским. Этим вызвал он восхищение и прославил свое имя. Прибыв же к Мамуну и представ перед ним, он передал слова царя и по окончании речи отправился в покои для отдыха. Желая еще больше поднять славу ромеев, он щедро одаривал каждого, кто по какой-нибудь причине, большой или малой, являлся к нему, и от щедрот своих дарил ему серебряный сосуд, наполненный золотом. Как-то раз во время совместного с варварами пира он велел слугам нарочно потерять одну из упомянутых чаш. Из-за потери сосуда поднялся громкий крик, все варвары, до глубины души восхищенные его красотой, пышностью и великолепием, учинили розыск, прилагая все старания, чтобы обнаружить пропажу. В этот момент Иоанн велел выбросить и вторую чащу, при этом он сказал: «Пусть пропадет и эта», — и прекратил поиски, чем вызвал изумление сарацин. Соревнуясь в щедрости, халиф не пожелал уступить Иоанну и в ответ принес ему дары; тот, однако, ими не прельстился и высыпал их перед сарацином, словно прах. К тому же халиф дал ему и сотню пленных, которых вывел из темницы и вместо тюремного тряпья облачил в роскошные одежды. Щедрость дарующего Иоанн похвалил и оценил, но подарка не принял, сказав, чтобы людей этих они держали на свободе у себя, пока не принесет он им в ответ такого же дара, не приведет им пленных сарацин, а уж тогда возьмет своих соплеменников. Халифа это поразило, и уже не как чужака, а как своего стал он часто призывать к себе Иоанна. Такие знаки внимания он ему оказывал до тех пор, пока торжественно не отправил в Константинополь».

Как мы уже отмечали, византийская дипломатия, особенно ее приемы и методы тайной войны, оказала огромное влияние на всю дипломатию Средневековья. Соседние государства не просто «слепо» перенимали этот бесценный опыт, но и шли дальше, используя его против своего недавнего учителя.

При иноземных посольствах в Византии зорко следили за состоянием границ империи, собирали сведения о внутриполитической ситуации, состоянии армии и тому подобное. Кстати, Русь накануне каждого похода против Византии, выбирая удобный момент для нападения, знала практически все о внутреннем и внешнем положении империи.

Глава 12.

КАРОЛИНГИ ПРОТИВ КАПЕТИНГОВ

Время наибольшего могущества франкского государства приходится на правление Карла Великого (768—814), ставшего героем многих легенд, сказаний и песен. От его имени новая династия франкских королей стала называться Каролингами. При Карле франкское государство расширилось до такой степени, что собрало под своим господством почти всю старую Западную Римскую империю.

Сын и преемник Карла Великого, Людовик I Благочестивый (814—840), прозванный так за свою особенно ревностную приверженность к церкви и щедрые ей дары, уже в 817 году разделил империю между сыновьями, сохранив за собой лишь верховную власть. За этим разделом последовали длительные междоусобицы и смуты. Наконец, в 843 году, уже после смерти Людовика, его сыновья, собравшись в Вердене, заключили договор о новом разделе империи. По Верденскому договору младший сын Людовика Благочестивого Карл, по прозвищу Лысый, получил Западно-Франкское королевство, включавшее основные территории будущей Франции. Средний из братьев — Людовик Немецкий — земли, население которых было чисто германским. Его королевство стало называться Восточно-Франкским, а позднее — Германией. Старший же сын Людовика Лотарь получил в правлению Италию, а также земли, расположенные вдоль Рейна. Кроме того, согласно Верденскому договору именно за ним сохранился императорский титул[71].

В X веке междоусобные войны между немецкими и французскими Каролингами стали вестись почти непрерывно. Кроме того, множество бедствий несли с собой постоянные набеги норманнов. В этих условиях стали выдвигаться богатые и влиятельные графы Парижские. И когда последний король из династии Каролингов умер в 987 году, не оставив наследника, новым королем был провозглашен Гуго Капет, граф Парижский, Корона Каролингов основавший новую королевскую династию Капетингов, давшую Франции 16 королей. Династия Капетингов прервалась в своей старшей линии только в 1328 году, причем последовавшие за ней Валуа и Бурбоны — ее же младшие линии.

Прийти к власти Капетингам помогло не только их территориальное положение и военные успехи, в том числе и в борьбе с норманнами, но и помощь духовенства. Кроме того, первые Капетинги несомненно обладали выдающимися способностями, по крайней мере по сравнению с последними Каролингами.

О том, как Гуго Капет убрал со своей дороги последних наследников Карла Великого, повествует нам средневековый хронист монах Рикер.

В конце X века, а точнее в 973—983 годах королем Германии был Оттон II, а во Франции в это время правил король Лотарь (954—986) — оба они были Каролингами. Яблоком раздора между ними стала Лотарингия, которую Оттон отобрал у отца Лотаря — Людовика IV.

В 978 году Оттон II поселился в императорском дворце в Ахене[72], в непосредственной близости от границ королевства Лотаря. Французский король от этого пришел, как отмечает Рикер, в «сильнейшее негодование». Собрав своих вельмож, среди которых был и Гуго Капет, Лотарь объявил им следующее: дескать, ему нанесено двойное оскорбление. Мало того, что часть его государства (то есть Лотарингия) отнята у него рукой врага, так теперь этот враг имеет наглость приблизиться к его границе. Король заявил, что горит желанием отомстить противнику, если князья поддержат его, и обещал достойную награду за эту поддержку. Вельможи без всяких колебаний согласились поддержать Лотаря и дали слово идти за королем, Оттона взять в плен, убить или обратить в бегство. Но от войска этот договор скрыли, так что французская армия отправилась в поход, не зная, куда ее ведут. И только когда войско переправилось через реку Маас и посланные вперед лазутчики доложили Лотарю, что в Ахене у Оттона нет достаточных военных сил, от войска перестали скрывать конечную цель похода.

Первое донесение о приближении французской армии Оттон воспринял спокойно, считая, что у Лотаря нет достаточных сил для нападения и тем более уверенности в своих людях. Но за первым донесением следовали все новые, и когда Оттон уверился, что Лотарь и его двадцатитысячное войско уже близко, он спешно покинул Ахен вместе с женой и князьями, оставив на произвол судьбы королевский дворец.