Стенли Уаймен - Флори Страница 3

- О, мой Бог, какой я глупец! - стонал он. - Почему я струсил? Удача была в моих руках, а я, глупец, упустил ее!

При этих словах я подумал о своей горькой судьбе - теперь я не боялся этого человека, потому что понимал его состояние.

- То же самое вчера утром произошло со мной, - сказал я. - Ваше положение ничуть не хуже, чем у других.

- Вчера утром! - воскликнул он. - Что общего удача имеет с тобой, таким пугалом? Это смешно! Да по тебе плачет виселица!

Он скрестил руки на груди, мрачно разглядывая меня.

- Кто ты? - наконец спросил он.

Я все рассказал ему. Когда он узнал, что чернь, преследовавшая его, на самом деле гналась за мной, - так что его испуг был совершенно бессмысленным, - его ярости не было границ. Я даже почувствовал к нему некоторое презрение и осмелился заметить, что несмотря на его пренебрежение ко мне, сам он действовал не лучшим образом. Он искоса посмотрел на меня.

- Да, но это как еще посмотреть, - мрачно сказал он. - У всех бывают неудачи. Но между нами есть разница, идиот. Ты жалкий дурак, достойный только того, чтобы тебя избили палками по капризу какого-то дурака. В то время как я удостоюсь по меньшей мере позорного столба. Я проиграл, это правда! Я проиграл! - продолжал он, и его голос перешел в визг, - и мы оба оказались в канаве. Но если бы я выиграл... если бы я выиграл, парень...

Он не закончил фразу и упал лицом в сено, разрываемый на части своими страстями. Мгновение я изучал его, придя к выводу, что он слишком жалок для негодяя. Пока я разглядывал его, мои мысли приняли другое направление. Его кожаный пояс, добротный короткий плащ и камзол из блестящего бархата, который я не заметил в темноте, давали пищу для размышлений. Прежде чем он сообразил, что я разглядываю его, я заметил на его бархате золотую корону!

Я с трудом сдержал крик. Меня бросило сначала в жар, потом в холод, моя голова пошла кругом, как будто я выпил слишком много вина. Корона! Маленький пурпурный плащ! У меня не осталось больше сомнений относительно того, какого ребенка украл он прошлой ночью! Прошлой ночью... прошлой ночью я нес короля! Я держал на руках короля Франции!

Теперь мне был понятен ужас этого человека прошлой ночью и его горе и разочарование нынешним утром. Он действительно был достоин позорного столба: в случае неудачи его бы пытали и он умер бы на колесе в ужасных мучениях. И он, который рисковал столь многим, проиграл!.. Проиграл!

Я смотрел на него уже другими глазами, как на своего рода чудо. Видимо, мои мысли отразились на моем лице, потому что когда прошел пароксизм отчаяния, он поднялся и подозрительно посмотрел на меня, а потом спросил, куда я собираюсь идти.

- К монсеньеру, - схитрил я, потому что если бы я сказал "в Пале-Рояль", он, возможно, не выпустил бы меня.

- К епископу?

- Куда же еще?

- Чтобы снова побили палками? - усмехнулся он.

Я ничего не ответил и в свою очередь поинтересовался, куда он пойдет.

- Бог знает! - ответил он. - Бог знает!

Но когда я вышел из сарая, он последовал за мной. Мы молча пошли по дороге, похожие на пару ночных птиц, пока, наконец, снова не оказались в городе. К этому моменту солнце уже взошло и у городских ворот начали собираться торговцы, спешащие на рынок. Все они удивленно поглядывали на беспорядок в моей одежде, а я, припомнив, в какой компании иду, задрожал, удивляясь, что до сих пор никто не поднял тревоги: я считал, что с каждой башни нас должен был встретить звон колоколов. Поэтому я был более чем счастлив, когда в районе Тампля мой спутник остановился перед маленькой дверцей в глухой стене. На противоположной стороне я заметил такую же маленькую дверь.

- Ты останешься здесь? - спросил я.

Он зло выругался.

- Какое тебе дело? - рявкнул он, озираясь по сторонам. - Убирайся прочь, идиот!

Я был рад отделаться от этого странного человека, пожал плечами и бесцельно пошел прочь, не оглядываясь назад. Внезапно меня как громом поразило. Король! Что с ним будет? Кому мне рассказать о том, что я знаю? И тут, пока я колебался, я услышал, что позади меня кто-то бежит. Повернувшись, я увидел своего спутника. Его лицо все еще было бледным, но глаза пылали и все его поведение изменилось.

- Стой! - крикнул он и бесцеремонно схватил меня за рукав. - Человек, который встретился тебе... ты не разглядел его?

- Там было темно, - коротко сказал я. - Я уже говорил тебе, что не знаю его.

- Но он... - он запнулся. - Ты слышал, как он убегал... он хромал?

Я не мог сдержать удивленный возглас.

- Черт побери! Я совсем забыл об этом! Я думаю, что он хромал. Я помню, что он как будто кудахтал на бегу - клац, клац!

Его лицо покраснело, и он отшатнулся. Он выглядел так, как будто встретился со смертью! Но вскоре мой спутник глубоко вздохнул, пришел в себя, кивнул мне и пошел прочь. Однако я заметил - потому что задержался, наблюдая за ним, - что он не пошел к двери, у которой я его оставил. Но мне не удалось проследить за ним, потому что он оглянулся по сторонам, заметил меня и быстро нырнул в соседний переулок.

Но я знал или думал, что все знаю. Как только он скрылся, я бросился в сторону Пале-Рояля, подобно гончей, пущенной по следу, не замечая прохожих, которых толкал по пути, не обращая внимания ни на опасность погони, ни на свое плачевное состояние. Увлеченный догадками, я забыл даже о собственных неприятностях и не остановился, пока не добежал до дворца и не заметил негодующий и изумленный взгляд своего тестя.

Он только что вернулся с ночного дежурства и встретил меня на пороге. Я заметил его хмурое лицо, но то, что я узнал, было важнее его ворчания, и это поддерживало меня. Я поднял руки.

- Я знаю, где они! - запыхавшись, крикнул я. - Я могу сказать вам об этом!

Он смотрел на меня, на мгновение потеряв дар речи от удивления и гнева. Несомненно, он не испытывал ни малейшего почтения к зятю, которого разыскивали по всему Парижу. Наконец он пришел в себя.

- Свинья! - кричал он. - Шакал! Бродяга! Убирайся! Я уже все о тебе знаю! Убирайся или я вышвырну тебя!

- Но я знаю, где они! Я знаю, где они держат его! - протестовал я.

Вдруг выражение его лица изменилось. С подвижностью, удивительной при его грузной фигуре, он подскочил ко мне, протягивая ошейник.

- Что? Ты видел собаку?

- Собаку? - воскликнул я. - Нет, но я видел короля! Я держал его в руках! Я знаю, где он!

Внезапно он отодвинулся от меня и так странно посмотрел, что я замолчал.

- Повтори, что ты сказал, - медленно сказал он. - Ты держал...

- Короля! Короля! - нетерпеливо воскликнул я. - Вот в этих руках! Прошлой ночью! Я знаю, где они держат его, или, по крайней мере, где находятся похитители...

Его двойной подбородок отвис, полное лицо побледнело и он посмотрел на меня с некоторым сожалением.

- Но... - воскликнул я, невольно повышая голос, - разве вы не пойдете и не попытаетесь что-нибудь сделать?

Он махнул рукой и отступил на шаг, загораживая проход.

- Жак! - закричал он, обращаясь к одному из швейцарцев, не спуская с меня глаз. - Выкини его отсюда, ты слышишь, парень? Он не безопасен!

- Но я же сказал вам, - отчаянно воскликнул я, - что они похитили короля! Они похитили его величество, и я " я держал его в руках... и я знаю...

- Хорошо, хорошо, успокойся, - сказал он. - Успокойся, парень. Они похитили собаку королевы, это правда. Но к тебе это не имеет ни малейшего отношения. Должен приехать монсеньер епископ. Он ожидает аудиенции у королевы, и если он заметит тебя, ты сильно пожалеешь об этом! Расходитесь! - продолжал он, обращаясь к толпе, собравшейся посмотреть на это маленькое представление. - Расходитесь! Дорогу монсеньеру епископу!

В этот момент на улице Сент-Оноре появилась большая карета епископа, и толпа расступилась, освободив проход. Я пробрался через толпу и поспешил убраться с дороги: к счастью, в суматохе на меня никто не обратил внимания, и я благополучно нырнул в переулок рядом с церковью Святого Жака. Я нашел на мостовой краюху хлеба и жадно впился в нее. Я ел со слезами: во всем Париже не было в этот день более несчастного человека. Помимо всех прочих несчастий, я сильно беспокоился о своей маленькой жене и не отваживался спросить про нее у епископа. Боюсь, что мой тесть сильно разгневался на меня, да к тому же считал сумасшедшим. У меня не было больше ни дома, ни друзей, и - что больше всего меня расстраивало, - все мои великолепные мечты растаяли, как прошлогодний снег! Короля никто не крал!

Я содрогнулся и задрожал. Но в этот момент в створе улицы Святого Антония появился человек, бивший в барабан, привлекавший внимание к тому, что он читает. Его резкий голос прервал меня на середине моих жалоб. Я прислушался, сначала едва обращая внимание, а потом интересуясь все больше и больше.

- Внимание! Внимание! - кричал он. - Какие-то негодяи, не боящиеся ни бога, ни законов, им установленных, нагло, преступно и изменнически проникли в Пале-Рояль и украли спаниеля, принадлежавшего ее величеству королеве-регентше... тут он снова загремел в барабан и я пропустил несколько слов - ... пять сотен крон заплатит монсеньер епископ, президент Совета!