Коллектив авторов - Африка. История и историки Страница 30

Другая распространенная, если не сказать опасная, практика в Южной Африке – использование истории в качестве пропаганды. Это род истории, о котором пишет Валери[256]: «Это наиболее опасный продукт из всего того, что выработала химия интеллекта… Он вызывает видения, одурманивает людей, пробуждает в них ложные воспоминания, усиливает инстинкты, будоражит их старые раны, мучает в снах, пробуждает в них манию величия или манию преследования и делает народы ожесточенными, надменными, невыносимыми и тщеславными». Тот факт, что некоторые авторы исторических произведений не могут подняться выше уровня политических предубеждений и пропагандистской мании, служит доказательством тому, что они спешили публиковаться вместо того, чтобы вести исследовательскую работу, которая учит независимости, трезвости суждения и добродетели точности. Когда исследователь изучает и обдумывает необъятный опыт человечества, он не только чувствует смирение и робость, но и усваивает великие уроки бедствий, проистекающих из глупости и безответственности.

IV

Сегодня по всей стране раздается громкий крик, что туземцы развиваются слишком быстро и поэтому их надо приостановить. «По всему нашему континенту распространяются веяния, угрожающие самому нашему существованию, которые чрезвычайно, когда дело касается туземцев, сжимают нормальное на протяжении веков течение времени и ускоряют развитие так, что оно происходит за 1/10 отведенного для этого периода». Данное утверждение министра юстиции является характерным образчиком подобной точки зрения. Очевидным возражением, конечно, будет следующее: «Вы, политики, сами должны нести ответственность за подобное положение дел. Ваша близорукая политика (законопроект самого О. Пироу[257] “О контрактации рабочей силы”[258] является типичным примером) разрушила трибализм, породила смятение, вынудила туземцев переселяться в города, в самое сердце цивилизации, и научила их так относится к белому человеку, как они это делают сейчас». Но это не ответ. Он соответствует действительности. Но это не все. Можем ли мы привести какой-либо другой аргумент? Посмотрим. Нам следует пойти дальше и заявить, что приведенное утверждение демонстрирует полное игнорирование истории цивилизации. Известный историк Джеймс Харви Робинсон[259] говорит: «Чтобы ясно разобраться в вопросе, давайте представим… что 500 000 лет развития культуры уместили в 50 лет. При такой временно́й шкале человечеству потребовалось бы всего 49 лет, чтобы освоить соответствующие знания и умения[260] и повсеместно отказаться от глубоко укоренившихся привычек охотника для того, чтобы обосноваться в деревнях. В течение первой половины пятидесятого года на протяжении очень короткого промежутка времени была бы открыта и получила практическое применение письменность, что удовлетворило бы одну из главных потребностей в воспроизводстве и распространении культуры. Достижения греков отстояли бы от нас не более чем на три месяца, а распространение христианства – на два, печатному станку было бы отроду всего две недели, и человек использовал бы энергию пара не более как неделю. Условия, в которых мы живем, не проявились бы вплоть до 31 декабря пятидесятого года». Отсюда хорошо видно, что развитие белых народов тормозилось настоящими естественными проблемами человеческой эволюции. Почему туземцы, вступив в игру в тот момент, когда они это сделали, когда препятствий для прогресса меньше и условия так отличаются от тех, что тормозили развитие европейцев, должны затратить столько же времени для достижения тех же успехов? Даже в настоящий момент, по современным оценкам, развитие банту идет очень медленно, принимая во внимание произошедшие улучшения. Я не буду здесь рассуждать, почему туземцы отстали в гонке цивилизации и развития. Достаточно сказать, что определенные природные условия, степень влияния которых до конца не понятна даже крупным антропологам и другим ученым, привели к различиям в цвете <кожи>, географическом распространении и развитии. Робинсон замечает по этому поводу, что «тяжелые и рассредоточенные в пространстве трудовые задачи охотника и пастуха… не предоставляют возможности для свободного времени или, по крайней мере, различных форм человеческого общения, необходимых для выработки новых представлений и открытий». Сэр Артур КитКит Артур (1866–1955) – британский анатом и антрополог. Был сторонником теории группового отбора, как фактора человеческой эволюции; отстаивал идею европейской прародины человечества в противоположность африканской и азиатской.[261] также подчеркивает, что различия в цвете кожи и т. д. между человеческими расами неизбежны. Он отмечает: «Если вы взглянете через дверной проем в этот доисторический мир, то будете поражены устройством, установленным природой почти с дьявольской искусностью. Она организовала его на основе соперничества: каждое племя представляло собой команду, поглощенную внутренней борьбой с целью достижения продвижения вверх или предотвращения изгнания. Наши современные футбольные специалисты сделали не что иное, как скопировали схему конкуренции, установленную природой в Древнем мире. В ее «Лиге человечества» были свои подразделения, основанные на расовых различиях: белые, желтые, коричневые и черные; племена составляли ее соревнующиеся команды. При этом не было никаких переходов: каждый член команды должен был родиться и воспитываться дома. Природа не доверяла своим игрокам и их руководителям и не отпускала их за пределы видимости. Чтобы быть уверенной, что они будут играть в великие игры жизни, предначертанные для них, природа одела их в цвета – не в свитера, которые можно передать другому, но в одеяния из живой плоти, одеяния, которые носят расы современного мира. Она сделала так, что ни один игрок не мог покинуть свою команду без того, чтобы в нем не опознали дезертира. Чтобы добиться двойной гарантии, природа воплотила в жизнь почти невероятную мысль. Она вторглась в сердце человечества и организовала его таким образом, чтобы племенные команды играли в ее игры, а не в свои собственные».

© Перевод на русский язык А. В. Воеводского, 2013

С. В. Мазов. «Африканский Геркулес» и «колониальная гидра». Проблема колониализма в трудах Кваме Нкрумы

Кваме Нкрума (1909–1972) – основатель современной Ганы, который привел ее к независимости, был первым премьер-министром (1957–1960) и президентом (1960–1966) страны. На его долю выпали блестящие победы и упоение абсолютной властью, неожиданный крах и предательство соратников, вынужденная эмиграция и мучительная переоценка ценностей. При жизни ему воздвигали памятники и разрушали их, а его самого обожествляли и предавали анафеме. «Отец нации» умер в эмиграции, но его похоронили на родине как национального героя. Оценки его дел и идей противоречивы, порой полярны: «коммунист», «националист», «романтик», «идеалист», «прагматик», «мессия», «диктатор», «тиран».

Идейное наследие Нкрумы обширно. Он был теоретиком национально-освободительного движения и панафриканизма, создал собственную концепцию социализма и целостное оригинальное философское учение. Автор исследовал взгляды Нкрумы на колониализм и колониальное наследие в Африке. Это ключевая тема многих работ Нкрумы, раскрывающая его видение всемирной истории и роли Африки в развитии человечества.

Бенинский философ Паулин Хаунтонджи правильно определил главную методологическую ошибку (а чаще уловку) исследователей и толкователей взглядов Нкрумы: «Его работы читают как нечто, написанное в одно и то же время, и извлекают из них странным образом абстрагированную, упрощенную и догматическую систему под названием “нкрумаизм”». Необходимо, считает философ, другое, «историческое» прочтение Нкрумы, с акцентом на перемены в судьбе и карьере автора. Только так можно «выделить реальные проблемы, которые пытался решить нкрумаизм»[262]. Автор ставил своей целью проследить эволюцию воззрений Нкрумы на колониализм от студенческих лет до жизни в эмиграции после отстранения от власти.

«Надеяться, что колониальные державы преподнесут колониям свободу и независимость на серебряном блюде, является верхом недомыслия»

Кваме Нкрума вырос в семье золотых дел мастера и крестьянки. Его детство прошло в деревне Нкрофул, тихом захолустье на крайнем юго-западе Золотого Берега, британской колонии в Западной Африке. Задумчивый мальчик наблюдал традиционные обряды, подолгу просиживал в священной роще, где согласно мифологии обитали духи предков, слушал по вечерам ритмы тамтамов и сказки, которые ему рассказывала мать. Духовно вскормленный традиционной культурой, он сохранил к ней любовь на всю жизнь.

Мать, ревностная католичка, отдала Нкруму в миссионерскую школу, где он проучился восемь лет. Крестился по обряду Римско-католической церкви. Юный Нкрума относился к религии очень серьезно, с удовольствием прислуживал во время месс патеру Георгу Фишеру, который фактически стал его опекуном и наставником. Кваме учился хорошо. Его и еще нескольких способных ребят Фишер часто оставлял после занятий для бесед на религиозные темы. Он же предложил 17-летнему выпускнику преподавать в этой же школе. Учитель был ростом ниже многих учеников, и ему приходилось вставать на ящик, чтобы писать на доске.