Георг Пфайльшифтер - Теодорих Великий Страница 30

Золотая монета с портретом Теодориха, о которой речь шла выше, попала в захоронение, скорее всего, почти сразу же после распада его королевства. Так что ее по праву можно назвать символом того Золотого века, который принесло Италии правление Теодориха и который очень быстро закончился, когда короля не стало.

Но еще очень долго жили в Италии воспоминания об этом благословенном времени. И не только в Италии. Живший в Константинополе историк Прокопий человек, которого отличали широкий кругозор, глубокие знания и богатый жизненный опыт, — очень высоко оценивал деятельность остготского короля в середине VI века. Почти сразу же после смерти Теодориха его королевству будет нанесен последний, разрушительный удар. «Его мощная Длань, — так пишет Прокопий, — всегда заботилась о соблюдении порядка и была лучшей защитой права и закона. Он всегда надежно охранял свою страну от набегов соседних варваров; его мудрость и отвага внушали страх и уважение к нему далеко за пределами его королевства. Он старался избегать любой несправедливости по отношению как к своим подданным, так и к другим народам… Теодориха часто называли тираном, а на самом деле это был истинный император, ни в чем не уступавший всем тем, кто волею судьбы был облачен в пурпур.»

Глава 7

Конфликты и кризис

Приведенные в самом конце предыдущей главы слова Прокопия, который был тесно связан с правительственными кругами Византийской империи и в качестве секретаря сопровождал Велизария в его походах, не могут не вызывать у нас удивления, хотя Прокопий, говоря о том, что Теодорих был истинным императором, конечно же, имеет в виду не его личные качества, а созданное им государство. Ибо византийцы всегда считали Остготское королевство некоей временной субстанцией, которую они вынуждены терпеть до тех пор, пока им не удастся изменить создавшуюся ситуацию. А о том, что ее нужно изменить, они не забывали ни на секунду. Ведь Теодорих создал государство остготов на земле Италии, там, где была рождена Imperium Romanum, правительство которой избрало местом своего пребывания Вечный город. Именно поэтому Остготское, а не какое-либо другое королевство варваров было с самого начала бельмом на глазу у византийских императоров. И если с существованием Вестготского и Франкского королевств они были вынуждены примириться (поскольку их было очень трудно уничтожить хотя бы потому, что они находились далеко от Византии; к тому же сохранение престижа византийского императора в этих королевствах не было столь важным, как в Италии), то по отношению к остготам дело обстояло совершенно иначе: никто из византийских императоров не хотел отказываться от Апеннинского полуострова. Поэтому, когда речь заходила об Италии, постоянно и в довольно резкой форме подчеркивалось, что Теодорих — всего лишь наместник византийского императора. Продолжительность его пребывания в этой должности нигде не оговаривалась. Напротив: Теодориха всегда считали инородным телом в организме Империи и было совершенно ясно, что при первой же возможности византийский император постарается избавиться от него.

Таким образом, судьба Остготского королевства целиком зависела от состояния дел в Византийской империи. Однако в последние годы они шли довольно неважно, так как Империю сотрясали религиозные раздоры, обусловленные распространением монофизитской ереси. Правда, дело было не только в том, что способность Империи к решительным действиям была ослаблена внутренними распрями; как мы уже видели, те итальянцы, которые исповедовали ортодоксальное христианство, крайне отрицательно относились к еретической пропаганде византийцев, высказываясь о ней в довольно-таки оскорбительной форме. Эта часть населения Италии встретила Теодориха с распростертыми объятиями. Церковная политика, проводимая императорами Зиноном и Анастасием I как элемент глобальной имперской политики, направленной на воссоединение Италии с Византийской империей, была их серьезной политической ошибкой. И постепенно люди, стоявшие у власти в Византии, стали осознавать это. После того как на византийском троне произошла перемена — в июле 518 года скончался император Анастасий I, — новый император Юстин I и его талантливый племянник Юстиниан (который очень скоро возьмет в свои руки руководство внешней политикой Византии) предприняли ряд шагов, чтобы исправить эту ошибку. Правда, их отношение к собственной религии пока еще не претерпело каких-либо серьезных изменений; а вот главная цель византийской политики и для Юстина I, и особенно для Юстиниана оставалась прежней: возрождение Римской империи за счет возврата ее наиболее жизненно важных территорий. Все их попытки не принесли успеха, и наконец им стало ясно, что основным тормозом их великодержавной политики является монофизитство. Итальянцы по-прежнему относились крайне неодобрительно к этому религиозному учению, тем более что Теодорих не только не преследовал, но и оказывал всяческую помощь римской Ортодоксальной Церкви. И так было не только в Италии. Многие священники с Востока присылали свои декларации, в которых говорилось об их все более растущем неприятии монофизитства, именно в Рим. Эти декларации постепенно привели новое правительство Византии к такому выводу: лишь ортодоксальная вера является тем эффективным средством, которое поможет объединить разрозненные части прежней Империи в единое целое. Для того чтобы добиться этой цели, новому императору предстояло сделать три очень важных шага: полностью отказаться от монофизитства; самым решительным образом преодолеть акакиевскую схизму; восстановить церковное единство с Римом.

Рис. 70. Юстиниан I (портрет на золотой монете)

И начиная с 519 года новое византийское правительство стало проводить политику, интересы которой совпадали с широкомасштабными устремлениями римского папства. Огромную роль в деле воссоединения римской и константинопольской Церквей сыграл Папа Гормизд I (514–523 гг.); неуемная энергия, блестящие дипломатические способности и широкий политический кругозор сделали этого человека выдающимся церковным деятелем VI века — таким же, каким был до него Папа Лев I, а позднее Папа Григорий Великий. Все свои действия Гормизд I согласовывал с Теодорихом, с которым он поддерживал вполне дружеские отношения и который одобрял предпринимаемые им шаги (хотя, скорее всего, и без особого восторга). О хороших отношениях между ними свидетельствует и выбор посредника. Это был уже известный нам Эннодий, который к тому времени стал епископом Павии и который пользовался полным доверием короля. Дважды, в 515 и 517 годах. Папа отправлял в Константинополь дипломатическую миссию — и оба раза ее возглавлял безраздельно преданный Теодориху Эннодий, но ей так и не удалось добиться каких-либо видимых результатов. И лишь при новом императоре, Юстине I, который исповедовал ортодоксальную веру, третьей, посланной в Константинополь по взаимному согласию императора и остготского короля миссии в результате длившихся более года переговоров (519–520 гг.) удалось добиться создания церковной унии на ортодоксальной основе.

Так одним ударом был разрушен барьер, который ересь воздвигла между Римом и Константинополем несколько десятилетий тому назад. Правда, полностью связь этих городов никогда не прерывалась. Как мы помним, существовала легитимная партия римской аристократии, которая, после того как к власти пришел Теодорих и сразу же возникли конфликты на религиозной почве, в течение всех лет этого противостояния поддерживала дружеские отношения с Константинополем. Через несколько лет после прихода к власти Теодориху пришлось изгнать из страны группу людей, обвиненных в государственной измене. Этих эмигрантов император Анастасий I принял в Константинополе с распростертыми объятиями и демонстративно осыпал их почестями и наградами. В благодарность за это эмигранты развернули шумную агитационную кампанию, суть которой сводилась к тому, что все оставшиеся в стране итальянцы никогда не должны забывать о своих национальных интересах. И поскольку римские аристократические кланы находились в близком родстве друг с другом, а между Италией и Византийской империей продолжали поддерживаться научные и культурные связи, не было ничего удивительного в том, что националистическая пропаганда стала приносить в Италии заметные плоды. Однако возникшая схизма с самого начала подавила у многих знатных римлян (для которых превыше всего была их ортодоксальная вера) желание «пойти под скипетр» византийского императора, известного своими гонениями на Ортодоксальную Церковь.

Эти римляне довольно холодно относились к идее установления политического союза с Византией, хотя и допускали такую возможность. Многие из них в политическом отношении были легитимистами, а в 520 году упомянутая выше причина их прохладного отношения к объединению с Византией была устранена. Теперь между ними и императором не осталось ничего такого, что могло бы повлиять на их взаимную симпатию.