Георг Пфайльшифтер - Теодорих Великий Страница 32

И без того трудное положение в стране было осложнено еще тем, что именно в это непростое для готов время умер зять и наиболее вероятный наследник Теодориха Эвтарих. Правда, у Эвтариха был сын, Аталарих, но ему исполнилось всего лишь пять лет. А поскольку сам король достиг уже весьма преклонных лет — ему было почти семьдесят, то весьма юный возраст теперешнего наследника престола стал для Теодориха новой головной болью. Со смертью Эвтариха Теодорих внезапно лишился и опоры своей старости и надежды на лучшие времена; а византийские политики, так же как и итальянские националисты, получили в свои руки новый агитационный материал. Уверенное спокойствие, с которым Теодорих смотрел в будущее, покинуло его навсегда. И теперь злой рок обрушивал на него удар за ударом.

В августе 523 года покинул этот мир Папа Гормизд I, на лояльное отношение которого Теодорих всегда мог рассчитывать, а на папский престол взошел Иоанн I, и вскоре выяснилось, что он настроен весьма провизантийски. И еще одного человека, который был гарантом всеобщего мира, лишился в то время Теодорих: ангел смерти унес с собой его зятя, вандальского короля Трасамунда, самого могущественного его союзника. Прошло совсем немного времени, и Теодориха постигла еще одна тяжелая утрата: его внук Сигерих, находящийся в самом расцвете сил, был убит собственным отцом, бургундским королем Сигизмундом. После того как не стало и Трасамунда и Сигериха, создалась такая внешнеполитическая ситуация, которая была весьма неблагоприятной для Теодориха. Выстроенное им с таким трудом здание германской федеративной политики лежало теперь в руинах. Бургунды уже довольно давно охладели к этому проекту, склоняясь все больше и больше к политике служения Византии. Преступная рука Сигизмунда оборвала последнюю нить, которая связывала бургундов с остготами. То же самое роковое значение имела для Теодориха и смерть короля вандалов, который (хотя Теодорих знал, что ему нельзя безраздельно доверять) сразу пресекал любые попытки вступить в какой-либо политический союз с Византией. Трон Вандальского королевства унаследовал Хильдерих, человек довольно преклонных лет, внук Гейзериха и Валентиниана III, друг Юстиниана. И вдруг, вместо того чтобы поддерживать хорошо налаженные отношения с остготами, новый вандальский король, вопреки всем испытанным временем политическим традициям своего королевства, порывает с остготами и, не выдвинув никаких условий, заявляет о том, что отныне он будет выступать на стороне Византийской империи. Дальнейший ход событий показал, что Хильдерих проявил непостижимую самоубийственную политическую близорукость, которая погубила вначале вандалов, а затем и остготов.

Рис. 71. Вандальский король Хильдерих (портрет на серебряной монете)

Следует отметить, что националистически настроенные круги вандалов оказали сильнейшее сопротивление проводимой Хильдерихом политике. Другую ветвь оппозиции возглавила Амалафрида, сестра Теодориха и вдова покойного Трасамунда; поддерживаемая готами, она пыталась защитить интересы и своего брата, и своего народа. Однако Хильдерих был настроен весьма решительно: сначала он расправился с теми, кто стоял во главе националистической группировки, затем подослал убийц к Амалафриде. Как уже говорилось, измена вандалов привела к полному краху проводимой Теодорихом германской федеративной политики, и осознание этого факта подействовало на остготского короля крайне удручающе: рухнула надежда на длительные годы процветания созданного им государства. Объединенные в сильный дружный союз германские королевства, территория которых занимала всю западную половину распавшейся Римской империи, ни за что не позволили бы Византии вернуть себе Центральную Италию и провинцию Африка. Однако византийским политикам удалось внести разлад в могучую германскую коалицию, что и предопределило гибель Вандальского и Остготского королевств.

Крах германской федеративной политики привел к тому, что Теодорих, теперь уже навсегда, утратил свое господствующее положение. Он был полностью изолирован. Понимание этого факта, а также довольно плачевные результаты проводимой им внутренней политики наполнили сердце Теодориха глубокой печалью. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что, несмотря на все приложенные им старания, делу, которому он посвятил всю свою жизнь, угрожает серьезная опасность…

Как известно, Боэций был арестован и брошен в тюрьму, где написал свой знаменитый трактат «Утешение философией»[51]. В приведенном ниже фрагменте из этого сочинения он, скорее всего, говорит именно о Теодорихе:

«Высоко вознесенные судьбой, восседают короли на своих тронах,Гордо красуются они в пурпурных мантиях;Ярко блестят их мечи и доспехи!Угрожающе глядят на мир их черные глаза, полные губительного коварства!Но что же скрывают от наших взоров их великолепные, полные фальши покровы?Скрывают они людей, обремененных тяжкими путами;Сердца их отравлены роковыми страстями, которые ни на минуту не дают им покоя!Никогда не покидает их души гнев, мешающий им ощутить радость жизни,А боль несбывшихся надежд поселяет в них тяжкую изнуряющую тоску!»

Когда постаревший человек видит, как начинает гибнуть великое дело, которому он отдал всю свою жизнь, — это действительно трагедия! В течение двух лет происходили события, видя которые, Теодорих все больше и больше убеждался в неотвратимости гибели своего государства. Боль несбывшихся надежд и жестокая тоска ложились тяжким грузом на сердце уже отнюдь не молодого, но пока еще полного жизненных сил короля.

Теодорих вовсе не собирался сдаваться без боя, и сыпавшиеся на него со всех сторон несчастья только подстегивали его решимость бороться до конца. Он принимал вызов всех, кто вознамерился уничтожить плоды его многолетних трудов. Внутренним врагам своего королевства Теодорих нанес несколько сокрушительных ударов. А для того чтобы отомстить предавшим его вандалам за смерть своей сестры, он построил большой флот, корабли которого он собирался затем использовать в борьбе с Византией. В кратчайший срок была спущена на воду 1000 быстроходных парусников и на каждый из них набрана команда. Тяжелые удары судьбы двух последних лет пробудили в постаревшем Теодорихе кипучую энергию его молодости, энергию, которая значительно поубавилась за долгие годы мирной, безмятежной жизни. Но вместе с ней пробудились и все необузданные дикие инстинкты варвара, борющегося за свое существование, которые не смогли полностью уничтожить ни благополучная жизнь, ни искреннее восхищение римской культурой. Озлобленный человек теряет присущую ему доброту, разочаровавшийся и изолированный от общества человек становится недоверчивым и жестоким. В Теодорихе вновь проснулся дикий лев, который не хотел выпускать добычу из своих мощных лап и готов был дать отпор любому из тех, кто собирался нарушить его покой.

Дальнейшее развитие событий в стране ускорило эту психологическую перемену, что вскоре привело к весьма трагическим последствиям. В конце 523 года патриций Альбин, друг Эннодия и родственник Фавста, был обвинен в государственной измене: в переписке, которую он вел с императором Юстином I, якобы высказывались сомнения в целесообразности дальнейшего существования Остготского королевства. Обвинителем на процессе был Киприан, доверенное лицо Теодориха, человек преклонных лет, прославившийся своими заслугами перед страной и беззаветной преданностью королю. Весь римский сенат оказался скомпрометированным.

Боэций, который в то время занимал должность magister officiorum, обратился к находившемуся в Вероне Теодориху и бесстрашно заступился за обвиняемого. Если Альбин будет признан виновным, говорил Боэций, то пусть будут признаны виновными и он сам, и весь сенат. В результате обвинение в государственной измене было предъявлено и Боэцию, одному из самых высокопоставленных чиновников королевства. В начале 524 года он был арестован и брошен в тюрьму. На заседании сената обвинение Боэция в измене поддержал сам Теодорих, которого все чаще одолевали приступы безудержного гнева. С плохо скрываемым раздражением он потребовал от сената проведения тщательного расследования и, если вина Боэция будет доказана, строгого и немедленного наказания. Не дав возможности Боэцию сказать хотя бы несколько слов в свою защиту, сенат приговорил его к смертной казни с конфискацией всего имущества. Обвиненный в самом тяжком грехе, попавший в ту же самую ситуацию, что и живший несколькими десятилетиями раньше в Вандальском королевстве Драконций из Карфагена, брошенный в тюрьму Боэций, в душе которого отчаяние сменялось надеждой, стремясь отвлечься от тяжких дум и разъяснить занятую им позицию, написал «Утешение философией»; вся первая книга этого сочинения посвящена Боэцием описанию тех тяжких испытаний, которые выпали на его долю в юные, уже давно прошедшие годы. «Утешение философией» — это «творение разума, пытающегося осмыслить утрату величия». Это сочинение, имеющее мировое значение, написано «для людей, исповедующих христианство»; оно содержит в себе как чистую прозу, так и проникновенные, облеченные в великолепную форму стихи. На основе аристотелевских, неоплатонических и стоических материалов Боэций размышляет об истинной сути счастья людей и о Божьем Провидении.