Тверская улица в домах и лицах - Александр Анатольевич Васькин Страница 32

есть не что иное, как зафиксированный процесс превращения писателя в мародера и обратно. Как и все боевые товарищи, он грабил, тащил, что плохо лежит, короче говоря, мародерствовал. Но иногда в нем просыпалась все же тяга к сочинительству. Мы не слишком преувеличим, если скажем, что так и не покорившаяся французам Москва весьма серьезно поучаствовала в формировании прозаика Стендаля – слишком глубоки были раны, нанесенные наполеоновским воякам Русской кампанией, вызвав непроходящую, ноющую боль в сердце впечатлительных галлов. Недаром Лев Николаевич Толстой как‑то признался: «Я больше, чем кто‑либо другой, многим обязан Стендалю. Кто до него описал войну такою, какова она есть на самом деле?» Вероятно, написать войну «такою» Стендалю позволил и бесценный личный опыт, полученный им в Москве во время Отечественной войны 1812 года.

Кстати, Лев Толстой тоже бывал в этом доме, останавливаясь в знаменитой гостинице купца Шевалдышева, номера которой находились здесь в 1830–1880‑х гг. А при гостинице была контора дилижансов, откуда можно было отправиться сразу в Санкт‑Петербург.

Стендаль. Художник Й. Олаф

Гостиницу Шевалдышева в 1881 г. хвалил Михаил Евграфович Салтыков‑Щедрин: «Я знаю Москву чуть не с пеленок… На Тверской, например, существовало множество крохотных калачных, из которых с утра до ночи валил хлебный пар; множество полпивных («полпиво» – кто сейчас помнит об этом прекрасном, легком напитке?), из которых сидельцы с чистым сердцем выплескивали на тротуар всякого рода остатки. По улице свободно ходили разносчики с горячими блинами, грешневиками, гороховиками, с подовыми пирогами «с лучком, с перцем, с собачьим сердцем». Воняло от гостиниц Шевалдышева, Шора, а пониже от гостиниц «Париж» и «Рим». В этих приютах останавливались по большей части иногородные купцы, приезжавшие в Москву по делам, с своей квашеной капустой, с соленой рыбой, огурцами и прочей соленой и копченой снедью, ничего не требуя от гостиницы, кроме самовара, и ни за что не платя, кроме как за «тепло». А нынче пройдитесь‑ка по Тверской – аромат! У Шевалдышева – ватерклозеты, в «Париже» – ватерклозеты…»

А вот еще одно свидетельство минувшего. Как писал историк В.А. Никольский (почти век тому назад), «в двадцатых годах часть салтыковского владения принадлежала московскому обер‑полицмейстеру А.С. Шульгину. Он женился на богатой, сам выстроил себе дом и славился кухней, где провизия хранилась под хрустальными колпаками, а хозяин каждое утро производил осмотр ее, своего рода гастрономический парад. Однако к концу жизни Шульгин пропил и проел тверской дом и жил где‑то на Арбате в дрянном домишке, сам рубил себе капусту и колол дрова».

Именно этот дом на Тверской улице стал последним прибежищем и одного из богатейших людей царской России, издателя книг и газет Ивана Дмитриевича Сытина. На Тверской улице когда‑то находилось его «Товарищество печатания, издательства и книжной торговли И.Д. Сытина и Ко». Сытин выпускал буквари и азбуки, учебники для школ и самообразования, книги по педагогике, истории, философии, естествознанию, экономике, сочинения классиков мировой литературы, религиозные издания. А также целые серии: «Библиотека для самообразования», «Детская энциклопедия», «Народная энциклопедия научных и прикладных знаний» (для крестьян и кустарей), народные книжки серии «Правда», «Военная энциклопедия», популярный журнал «Вокруг света», а еще яркие лубочные издания и календари. К 1914 г. Товарищество стало крупнейшим издательско‑полиграфическим и книготорговым предприятием, выпускающим четвертую часть всей печатной продукции Российской империи.

Жизнь Ивана Сытина – пример того, как многого может достичь предприимчивый и деловой человек, думающий не только о личном обогащении, но и о пользе для своей страны. Родившись в 1851 г., сын волостного писаря из Костромской губернии, окончивший всего два класса сельской церковно‑приходской школы, в 1866 г. приехал он покорять Москву. А было ему тогда пятнадцать лет. Нанявшись «мальчиком для всех надобностей» в книжную лавку купца П.Н. Шарапова на Никольской улице, вскоре Сытин стал его деловым партнером. А уже через десять лет он открыл и собственное дело – литографию на Ворону‑хиной горе, близ Дорогомиловского моста. Сам Иван Дмитриевич позднее вспоминал: «Наша маленькая литография, открытая в 1876 году, росла, как молодое деревце».

Как приятно нам, москвичам сознавать, что деревце это вросло своими мощными корнями в нашу, московскую почву, напитавшись его соками и превратившись в мощное дерево, ставшее опорой российского книгоиздания на многие десятилетия вперед.

Предприятие Сытина не было первым в своем деле, в Москве было достаточно типографий, печатавших и книги, и лубок. Но товары Сытина выгодно отличались от изделий его конкурентов своей невысокой стоимостью и высоким качеством. Доходы Сытина росли. В 1882 г. на Всероссийской промышленной выставке, проходившей в Москве, в Петровском парке, печатная продукция типографии Сытина впервые была отмечена медалью. И это было только начало, впоследствии немало медалей самых различных достоинств было присуждено книгам Сытина на выставках в России и за рубежом. В 1883 г. вместе с четырьмя компаньонами Сытин организовал издательское товарищество «И.Д. Сытин и Ко», издававшее календари, учебники, наглядные пособия. Положительное влияние на Сытина оказал Л.Н. Толстой, помогая ему в организации издательства «Посредник», поставившего своей целью выпуск дешевых и популярных книг для широкого круга читателей, качественных по форме и содержанию. В течение пятнадцати лет выходили книги под маркой издательства «Посредник» и сыграли весьма заметную роль в просвещении народных масс.

В 1916 г. Москва торжественно отмечала полувековой юбилей деятельности книгоиздателя. Многие представители интеллигенции приняли участие в торжестве, посвященном этому событию. На празднике выступали Мамин‑Сибиряк, Горький, Куприн, Гиляровский и другие. Выступавшие говорили о том чрезвычайно важном значении, которое имела деятельность Сытина для русской культуры, о его просветительской миссии, распространившей свое влияние в основном на небогатые слои населения.

К этому времени Сытину действительно было чем гордиться, но было и что терять: в Москве Товариществу принадлежали две самые крупные типографии, оборудованные по последнему слову техники, шестнадцать книжных магазинов в различных городах страны, школа технического рисования и литографского дела. После 1917 г. все это, естественно, было национализировано, как и его типография на Пятницкой улице, которая в дальнейшем была преобразована в Первую Образцовую. Биография же ее бывшего владельца в последующие годы не блистала яркими красками, да и возраст брал свое. Но все же Сытин не отошел окончательно от дел: до своей смерти в 1934 г. Иван Дмитриевич официально числился консультантом Госиздата РСФСР.

И. Сытин

В доме, о котором мы сейчас ведем рассказ, престарелый издатель провел свои последние семь лет жизни. Переезд сюда для него был связан с некоторыми осложнениями. Сытина хотели всячески «уплотнить». Дело в том, что до того, как Сытин