Тверская улица в домах и лицах - Александр Анатольевич Васькин Страница 33

переехал в квартиру № 274, ее занимало издательство. Сохранилось письмо Ивана Дмитриевича от 22 марта 1928 года. Он писал в издательства «Правда» и «Беднота» (название‑то какое! И вряд ли бывшего миллионера могли там понять): «В ответ на Ваше письмо от 21/11 за № 7235 сообщаю Вам, что Вас неправильно информировали о договоренности с нами о переезде нашем в кв. 274, д. 38 по Тверской ул. на площадь 115,61 кв. м. Из всей жилплощади кв. № 274 в 137 кв. м (5 комнат) нам предлагают занять 115,61 кв. м (4 комнаты). Мы же отстаивали и будем категорически отстаивать свое право на всю жилую площадь кв. № 274 в 137 кв. м (5 комнат) и вот почему: всего членов нашей семьи, фактически живущих в кв. 8, д. 48 по Тверской ул. – 14 человек, из них двум, мне и сыну Василию Ивановичу, полагается дополнительная жилая площадь. Поэтому законной жилплощади на нашу семью полагается, считая по 16 кв. аршин на человека… – 224 кв. аршин плюс 40 кв. аршин дополнительной жил. площади, что составит в сумме 264 кв. аршин, или 132 кв. м. Освобождаемая же нами жилплощадь в кв. 8, д. 48 составляет 157,36 кв. м. Кроме того, необходимым условием мы считаем производство ремонта в кв. 274 до нашего переезда. Надеюсь, что издательство «Правда» согласится на наши законные требования, и при таком условии мы охотно даем свое согласие на переезд в кв. 274, д. 38 по Тверской ул. 22 марта 1928 г. Ив. Сытин».

Просьба Ивана Дмитриевича была, безусловно, законной, ибо предыдущая квартира была закреплена за ним и его семьей по указанию Ленина еще в 1918 г., и он освободил ее для Книжной палаты.

В результате долгой переписки Сытин все же вселился в этот дом. На продолжительное время квартира стала пристанищем для всего его многочисленного семейства. После смерти Ивана Дмитриевича здесь продолжали жить его близкие. Основные свои усилия они направили на сохранение памяти отца, пропаганду его имени и результатов деятельности. А деятельность эта заслуживает самых высоких похвал и сегодня. Ведь многие свои издания Сытин выпускал прежде всего для простого народа. Быть может, еще и по этой причине Сытин не последовал примеру многих русских предпринимателей и не покинул Россию. А кредо свое он сформулировал так: «Я верю в одну силу, которая помогает мне преодолевать все тяготы жизни, – в будущее русского просвещения, в русского человека, в силу света и знаний».

В 1960‑х гг. еще был жив сын книгоиздателя Дмитрий Иванович Сытин. Приходившим к нему журналистам и исследователям этот «худощавый, подвижный и приветливый старичок» мог поведать немало интересного. Да и сама квартира словно хранила атмосферу последних лет жизни знаменитого книгоиздателя: «Довольно длинный и широкий коридор слабо освещался старинной люстрой на длинных шнурах. С левой стороны – три высокие двери, наполовину застекленные, но плотно занавешенные изнутри; с правой – тесной стеной громоздились тяжелые и широкие шкафы, гардеробы, сундуки, вешалка…» А вот и комната Ивана Сытина: «Небольшая, с одним окном, заставленная старой мебелью, входившей, видимо, в некогда большой и дорогой гарнитур: кровать, шкаф, этажерка, трельяж, три стула с инкрустацией на спинках, мягкое «вольтеровское» кресло, письменный стол. На стенах портреты, написанные масляными красками, картины и фотографии». Это и было последнее пристанище Ивана Сытина, здесь он скончался в ночь на 24 ноября 1934 г.

Дмитрий Иванович Сытин после смерти отца лелеял надежду, что когда‑то здесь таки откроется музей. Кадровый военный, участник Первой мировой войны, будучи царским офицером, Дмитрий Иванович перешел на сторону красных. Служил под началом М.В. Фрунзе, Б.М. Шапошникова. Выйдя в отставку в 1957 г. в звании инженер‑подполковника, всю последующую жизнь он посвятил собиранию коллекции сытинских изданий. Буквально по крупицам создавалось это собрание, ведь приобретать образцы книг, ставшие к тому времени уже библиографической редкостью, приходилось на собственные средства. Всего Д.И. Сытиным было собрано около восьмисот самых разных изданий – чего здесь только не было, проще, наверное, сказать, что Сытин не издавал, чем перечислять все, на чем стояла его издательская марка. Сын Сытина вел большую переписку с букинистами и книголюбами, в чем ему помогали его сестры, дочери книгоиздателя Анна Ивановна и Ольга Ивановна. Так создавалась коллекция нынешнего Музея‑квартиры И.Д. Сытина, открытого здесь в 1989 г.

Гражданин Вертинский вертится. Спокойно

девочки танцуют английский фокстрот.

Я не понимаю, что это такое,

как это такое за сердце берет?

А эти строки Ярослава Смелякова хоть и написаны в 1934 г., но уже про другую эпоху, послевоенную, когда после возвращения в Советский Союз в 1943 г. квартиру в этом доме получил Александр Вертинский. Первое время семья певца жила в «Метрополе», затем по указанию Сталина Вертинскому выделили отдельную квартиру на Тверской (тогда улице Горького), где он и прожил до своей смерти в 1957 г. Получить квартиру на улице Горького в то время считалось редкой удачей, а также свидетельствовало о большом расположении власти к счастливчику‑новоселу. Ведь на этой главной улице Москвы жили и сталинские наркомы, и крупные ученые, и солисты Большого театра…

Не стоит, однако, думать, что раз Вертинский поселился на Тверской, то вся его последующая жизнь была похожа на парадную улицу в ярких и праздничных тонах. Судьба артиста в Советском Союзе сложилась непросто. Возникает впечатление, что официальные власти никак не хотели принимать его за певца. Если он и выступал, то как‑то полулегально, на второстепенных сценах, зачастую на периферии, в какой‑нибудь тьмутаракани, куда немолодому уже Вертинскому приходилось добираться на перекладных. В Москве его концерты были настолько редки, что становились событием.

И даже Сталинскую премию в 1951 г. он получил не за свое вокальное искусство, а за участие в политически ангажированном фильме «Заговор обреченных». Званий он не имел, но был по‑настоящему народным артистом – мало кого так обожали, как Вертинского. Хотя ни одной пластинки при его жизни в СССР так и не вышло.

Кажется, что наиболее счастливые минуты в своей жизни он пережил в этом доме на Тверской. Здесь обитала любящая его и любимая им семья: красавица жена Лидия Владимировна (она пережила супруга более чем на полвека) и милые дочери Анастасия и Марианна (сразу вспоминается «Доченьки, доченьки, доченьки мои»). Здесь, в этой квартире, девочки выросли и стали, как и папа, артистками.

Александр Николаевич безмерно любил дочерей, души в них не чаял. Они до сих пор вспоминают, как по утрам, когда женское население квартиры еще спало, Вертинский спускался в соседний Елисеевский магазин и покупал к