Леонид Беляев - Христианские древности: Введение в сравнительное изучение Страница 33

Даже путешественники, археологи и этнографы, более склонные верить тому, что видят перед собой и менее подверженные предрассудкам, долго не могли взглянуть на христианские древности Нила под правильным углом. Причиной этого было, как ни странно, всеобщее увлечение Египтом и его археологическими сокровищами, после похода Наполеона и расшифровки иероглифов обратившееся в настоящее безумие. Открытие древнеегипетского искусства и расшифровка письменности составили эпоху в истории европейской культуры. На фоне «загадок фараонов» более скромные следы коптской культуры были просто незаметны: тяжесть пирамид чуть было не раздавила в Египте христианскую археологию. Что проку возиться с теми, кто ниспроверг прекрасные древние статуи и покрыл стены храмов однообразными бессмысленными граффити? Они не стоили тех денег и времени, которые пришлось бы потратить на раскопки. Чем быстрее удалить наслоения двух последних тысячелетий, тем лучше: «коптский балласт» — вот обычно и все описание этих слоев в дневниках исследователей XIX и даже XX вв.36

Однако с конца XIX в., когда остальные районы христианского Средиземноморья стали известны лучше, на коптов начали понемногу обращать внимание. В 1898 г. Йозеф Стржиговский напишет: «Египет— культурный вулкан; сейчас еще дремлющий, он проснется однажды» (Цит. по: Frend, 1996. 145). Отметим с гордостью, что среди ученых, ранее других почувствовавших перспективность изучения древностей коптской церкви, были русские специалисты, уже в 1880-х гг. специально исследовавшие их в Египте (см. гл. V-2). Первые обмеры и раскопки 1890-1900-х гг., а также публикация А. Дж. Батлером «Коптских церквей Каира» и выход каталога каирского музея (Й. Стржиговский) стали поворотным пунктом (Butler, 1884; Strzygowski, 1904). На рубеже веков открыли «монастырь св. Симеона» в двух милях от Ассуана и «христианские Помпеи» — коптское кладбище в Багавате, комплекс Апа Аполлония в Бавите и церковь в Вади Загра.37

Древнейшие монастыри

Сначала интерес привлекали только объекты коптского искусства и письменности, которые можно поместить в музеи. Памятниками монашества заинтересовались не сразу. А ведь «тому, что такое монашество, мир учился у коптов». Именно культура коптов (которую ставят по значению на второе после сирийской место на христианском Востоке), «достаточно замкнутая в пределах своей нильской долины и своих оазисов», дала эту яркую вспышку, «получившую международный резонанс неимоверной широты по всей христианской «ойкумене» — от Ирана до Атлантики». Хотя монашество имело предшественников в религиозной практике иудаизма и раннего христианства, но представить становление монашеской формы жизни без египетской Фиваиды IV в., «без инициативы одного копта — отшельника Антония Великого… и без организаторских усилий другого копта — Пахомия…» — невозможно (Аверинцев, 1987. 8, далее).

Остатки монастырей и их процветающие поныне преемники активно изучали в первой трети XX в. Эвелин Уайт вела работы в Вади Натрун (экспедиция музея Метрополитен), результаты которых позже обобщил С. Уолтерс в монографии-каталоге монастырских древностей Египта, включающем анализ погребального инвентаря, архитектуры, иконографии и планировки (Walters, 1974). Судьба памятников, основанных в традициях обоих отцов монашества, на первом этапе достаточно различна, что прослеживается археологически (монастыри «антониевой», то есть отшельнической, традиции, со временем существенно перестроены; ориентированные на общую жизнь «пахомиевские» сохранили элементы старой планировки). Характерные черты отшельнических комплексов на раннем этапе изучены несравненно лучше (в западной пустыне Вади Натрун и др.). Исходной точкой развития такого Монастыря было жилище анахорета-основателя, по его смерти превращавшееся последователями в святыню (монастыри св. Антония и св. Павла разрослись вокруг мест их упокоения; в монастыре св. Епифания община первоначально тоже группировалась вокруг его кельи-гробницы). Как оказалось, структурно простые, монастыри совсем не были примитивными.

Группа келий, образуя общину, почти с самого начала имела церковь; позднее к ней добавлялась общая трапезная; с середины V в. отмечено появление башен-укрытий («каср»). Планировка келиотских монастырей V и особенно VI вв. отражает как бы переходную стадию от уединения и разобщенности ранних поселений отшельников к более привычной форме монастыря, окруженного стеной (которая играет, и то в редких случаях, оборонительную роль не ранее, чем с IX в.). Наиболее активно монастыри обстраивали в период VIII–IX вв. (Саккара, Бавит и Келлие). Расцвет последнего приходится на VII в., когда кельи, разделенные промежутком не более чем в 10 м, сами монахи уже не строили, но заказывали профессионалам.38 Монастыри «пахомиевской» традиции с самого начала требовали крепких стен (видимо, с их сооружения иногда и начиналось строительство монастыря), однако археологически они пока плохо изучены. В Нубии монастыри тоже имели общинное хозяйство и строились на принципах Пахомия; их обносили высокими стенами, внутри которых строили колодцы, печи, мельницы и маслодавильни, вокруг сажали огороды и плодоносные пальмы. Поэтому они сохраняли экономическую самостоятельность очень долго, пока в них оставались монахи.

Сравнительно недавно, начиная с 1960-х гг., в исследованиях коптских древностей начался невиданный расцвет, их открытие оказало огромное влияние на развитие искусствознания и археологии. Одна за другой прошли серии выставок, сложилось несколько европейских школ. Особое внимание привлекло и открытие «коптских библиотек» (прежде всего из Наг Хаммади: см. ниже).3

Путешестия в Нубию

В конце XIX — нач. XX в. центр исследований коптских древностей из Среднего и Нижнего Египта сдвинулся на юг, в Нубию, где и остался надолго благодаря двум историческим событиям. После битвы при Омдурмане (1899 г.) над Суданом был установлен англо-египетский протекторат и началось строительство первой Ассуанской плотины, закончившееся в 1907 г. Работы велись на пространстве между Ассуаном и Хартумом. Строительство позволило получить средства для спасательных работ, которые возглавила англо-американская группа ученых.40 К сожалению, они сосредоточились на обследовании некрополей, что оказалось ошибкой, хотя и понятной. Задачей раскопок тогда считали пополнение музейных коллекций; перед глазами у всех стояли сокровища пирамид, христианские же кладбища оставались почти неизученными. Работы проводились с американским размахом и упорством: 150 кладбищ, 8000 погребений (!). Но даже на главном участке, в Шеллале, где Г. А. Рейснер вскрыл 1625 погребений, он практически не нашел погребального инвентаря — антропологическую же информацию в то время еще не умели использовать по-настоящему. Разочарование, впрочем, не помешало исследователям тщательно опубликовать богатый материал по христианскому погребальному обряду.

Некрополи, конечно, могли еще ждать, в отличие от руин храмов и монастырей, которые разрушались с каждым десятилетием. Поэтому важнейшим шагом стали разведки Сомерса Кларка, подготовившие карту для будущих спасательных работ. Кларк рассматривал Нубию как единую цивилизацию. Он неутомимо определял места поселений, разыскивал руины храмов, описывал их и снимал планы. Впрочем, слово «руины» лучше употреблять в кавычках — заброшенные храмы Нубии имели редкую даже для христианского Востока степень сохранности: уцелели не только стены, но часто и своды, а иногда даже крыши, которые спасали от непогоды замечательные фрески. Так что Кларку было на что опереться в построении первичной типологии церквей Нубии: от базилик к крестообразным храмам с коробовыми сводами, а затем к малым квадратным купольным сооружениям. Это во многом напоминало развитие византийской архитектуры.41

Параллельно общему полевому обследованию храмов нижней Нубии, начатому Кларком, углубленным изучением сравнительно немногих важнейших комплексов занялся другой американский ученый, Дж. С. Майлхэм42 Именно им были выделены особо важные группы памятников, в первую очередь Фарас — не простой город или монастырь, а столица провинции, в том числе церковная. Слои здесь давали разнообразный материал, начиная с древнеегипетского и кончая османским, но никакой другой район Нубии не имел столько крупных храмов.

Майлхэм открыл интереснейшие: «У Речных Ворот», Южную и Северную церкви.

В предвоенный период изучение памятников Нубии (от Ассуана до Донголы) суммировал итальянский ученый Уго Моннере де Виллар, включив в 4 тома свода все материалы, какими располагал: обмеры и фотографии, карты и планы (Monneret de Villart, 1935, 1957). После войны работы в Нубии продолжили английские ученые П. Шинни и О. Кроуфорд, обнаружив и частично раскопав в 1950-х гг. столицу южного нубийского королевства Собу и ряд монастырей недалеко от Мероэ. Это существенно продвинуло изучение христианских древностей, так как удалось выработать датированную типологию керамики и создать общую стратиграфическую таблицу нубийских памятников.44