Вячеслав Манягин - Правда Грозного царя Страница 35

Характерна и судьба последней жены царя Иоанна, Марии Нагой. Хотя она и скончалась, казалось бы, «своей смертью» в 1612 году, пережив и Годунова, и Смуту, однако, как видно из таблицы, ее останки содержат дозу ртути, в 15 раз превышающую норму (0,6 мг при максимальной норме в 0,04 мг). О том, что она была отравлена вскоре после убийства своего сына, святого царевича Димитрия, свидетельствует диалог между ее братом, Афанасием Нагим и Джеромом Горсеем.

Последний рассказывает об этом так: «Однажды ночью (в Ярославле. — В.М.) я предал душу Богу, считая, что час мой пробил. Кто-то застучал в мои ворота в полночь… Я увидел при свете луны Афанасия Нагого, брата вдовствующей царицы, матери юного царевича Димитрия, находившегося в 25 милях от меня в Угличе. «Царевич Дмитрий мертв! Дьяки зарезали его около шести часов; один из его слуг признался на пытке, что его послал Борис; царица отравлена и при смерти, у нее вылезают волосы, ногти, слезает кожа. Именем Христа заклинаю тебя: помоги мне, дай какое-нибудь средство! Увы! У меня нет ничего действенного». Я не отважился открыть ворота, вбежав в дом, схватил банку с чистым прованским маслом… и коробку венецианского териака (целебного средства против животных ядов). «Это все, что у меня есть. Дай Бог, чтобы это помогло» Я отдал все через забор, и он ускакал прочь. Сразу же город был разбужен караульными, рассказавшими, как был убит царевич Дмитрий».

То ли противоядие Горсея помогло, то ли доза яда оказалась недостаточной, но царица Мария выжила. Однако практически нет сомнений, что, убив царевича, Годунов попытался замести следы и убрать свидетелей своего преступления, прежде всего мать наследника престола.

Трагична судьба не только святого царевича Димитрия, зарезанного в Угличе (†1591), но и других сыновей царя Иоанна: царский первенец, тоже Димитрий, утоплен в реке кормилицей (†1553), царевич Иоанн отравлен (†1581), отравлен и царь Феодор Иоаннович (†1598). Неизвестна причина смерти двух сыновей царя Иоанна, (оба — Василии, †1560 и †1563), умерших во младенчестве.

Не стоит думать, что во всех преступлениях против царской семьи виноват только Годунов. Например, в год смерти царицы Анастасии он был еще ребенком, а Великая княгиня Елена скончалась задолго до его рождения.

Скорее всего, здесь имеет место сложная взаимосвязь многих факторов, и прежде всего династическая, политическая, идеологическая и религиозная борьба. В противостоянии Великокняжескому семейству, а впоследствии царю объединились и Старицкие князья, и аристократическая верхушка тогдашнего общества, и представители разгромленной, но недобитой ереси жидовствующих, и внешние враги Московского государства.

Об этом свидетельствует тесная связь между Владимиром Старицким и членами «Избранной Рады», дружеские отношения с А. Курбским. С другой стороны, легко просматривается и связь Старицких князей с Великим Новгородом. Когда князь Андрей Старицкий, отец Владимира Старицкого и дядя Иоанна Грозного, поднял против семилетнего Великого князя мятеж, он попытался опереться не на свой Старицкий удел (что было бы вполне естественно), а бежал в Новгород. Именно новгородские помещики и дети боярские в первую очередь его поддержали. Они же больше всех за это и поплатились: три десятка мятежных новгородцев были повешены вдоль дороги из Новгорода в Москву.

Когда, 30 лет спустя, сын Андрея Старицкого, князь Владимир возглавил заговор против царя, ему обещали оказать содействие не только польский король, но и новгородские «лучшие люди».

Новгород всегда отличался жесткой антимосковской политикой и смотрел одним глазом на Запад. Но, помимо чисто политических противоречий, Новгород стал также и центром распространения на Руси ереси жидовствующих. Именно появление этой ереси в Московском Кремле вызвало династический кризис конца XV — начала XVI вв., когда в противоборство вступили две линии потомков Великого князя Иоанна III: от первой жены, Марии Тверитянки, и от второй — Софии Палеолог. Нет никаких причин сомневаться в том, что и впоследствии представители ереси жидовствующих пытались сыграть на разногласиях в великокняжеском (и царском) семействе.

Как было сказано выше, вместе с новгородцами и Старицким семейством в заговоре 1568–1569 гг. участвовали и поляки. Однако Польша всегда действовала по прямому указанию Ватикана и под его непосредственным руководством. Весьма показательна в этом смысле роль также уже не раз упоминавшегося папского нунция Антонио Поссевина, бывшего генератором идей, направленных на уничтожение Православия. Но веру Православную в России охраняла царская власть. Поэтому все свои силы Поссевино бросил на борьбу с Грозным царем.

Когда не удалось сломить его силой, и войска Стефана Батория обломали свои зубы о Псковскую твердыню, когда царь отказался даже обсуждать возможность о «мирном слиянии» Православной Русской Церкви с еретиками-католиками, Поссевино стал клеветать на государя и распространять слухи об убийстве старшего сына.

Но только клеветой дело не ограничилось. Поссевино знал о близкой смерти царя Иоанна и сообщил о том Венецианскому правительству. В то время Венецианская республика была одним из самых могущественных государств Средиземноморья, обладала мощным военным флотом и вела беспрерывные войны против Турции за военную и торговую гегемонию.

К этой войне Венеция и Священная Римская империя (Австрия) неоднократно пытались привлечь и Россию, маня еще деда Иоанна Грозного завоеванием Константинополя (как наследства, полагающегося ему после брака с Софией Палеолог). За участие в войне с турками австрийский император обещал «короновать» Русского Великого князя и дать ему звание короля (что было с достоинством отвергнуто).

Так что Рим, Венеция и Австрия были бы не прочь увидать на Русском Престоле более сговорчивого правителя. Как для того, чтобы привести Русскую Церковь к Унии с Римом, так и для привлечения России к военному союзу против Турции.

Учитывая такие обстоятельства, нет ничего невероятного, что к концу царствования государя Иоанна Васильевича Грозного к участию в заговоре был привлечен и Борис Годунов. Перед ним были развернуты заманчивые перспективы: устранить царевича Иоанна и Грозного царя, стать правителем при своем шурине, царе Феодоре, а затем, после смерти последнего из Рюриковичей, самому сесть на престол.

Мог ли умнейший и хитрейший Борис Годунов предполагать, что он был всего лишь переходным этапом в планах зарубежных кукловодов? Что на протяжении всего того времени, пока он карабкается к трону Московских государей, иезуиты выращивают в Польше ему «достойную» замену — целую плеяду самозванцев, первый же из которых отправит его в небытие вместе со всей несостоявшейся династией Годуновых?

Кстати, первым из «великих» государственных дел, к исполнению которых приступил Лжедмитрий I после захвата власти, была подготовка к войне против Турции. Самозванец просто рвался в бой. Еще в Польше он принял католичество, и если не спешил открыто окатоличивать Русскую Церковь, то только из чувства самосохранения…

Интересно, что, размышляя о том, зачем нужна версия о «срамной болезни» царя, современные авторы, по сути, сами же себе и отвечают: для того, чтобы «с помощью советских «специалистов» подтвердить алиби Бориса Годунова».

Но «нет ничего тайного, что не стало бы явным». Настанет день, и мы узнаем, какая же связь существует между ересью жидовствующих, орденом иезуитов, Борисом Годуновым и его сегодняшними безымянными и именитыми адвокатами.

Часть III

Святой царь Иван

1. Митрополит Ювеналий vs. архиепископ Сергий

На Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви, прошедшем осенью 2004 г., личности царя Иоанна IV Васильевича было уделено особое внимание. В докладе митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, председателя Синодальной комиссии по канонизации святых, был заявлен однозначный отказ признать святым царя Иоанна Грозного.

При этом прозвучали совершенно безосновательные выводы: «Почитателям Ивана Грозного не только не удалось найти в Русской Церкви «прикровенно» совершившейся канонизации «оклеветанного» царя, но и обнаружить достоверные свидетельства его почитания как святого в русском церковном народе, для которого веками царь Иван Грозный оставался отнюдь не святым подвижником благочестия, а всего лишь грозным царем».

Надо отметить, что митрополит Ювеналий совершенно беспричинно поднял на Архиерейском Соборе вопрос о якобы имеющихся «требованиях канонизации» царя Иоанна. В отличие от многочисленных требований начала 90-х годов к Синоду РПЦ канонизировать святого царя-мученика Николая II, подобных требований (во всяком случае, организованных) вовсе не звучало.