Конец режима: Как закончились три европейские диктатуры - Александр Баунов Страница 36

О восстановлении дипломатических отношений между Испанией и СССР, прерванных после падения республики, при жизни Франко не могло быть и речи. Но в 1967 г. Москва и Мадрид договорились открыть порты для судов обеих стран, а в 1969 г. в Мадриде появилось представительство Черноморской судоходной компании, политическая секция которого, возглавляемая профессиональным дипломатом Сергеем Богомоловым, де-факто стала мини-посольством СССР.

К началу 1970-х испанский бизнес искал новые возможности для развития, а обновленная бюрократия понимала: чтобы полностью снять международную изоляцию и стать «нормальной страной», нужно развивать отношения не только с Западом, но и с советским блоком, как это делают демократии Западной Европы. Даже президент США Никсон прилетел в Мадрид напрямую из Белграда, где правил красный маршал Тито, не делая разницы между ним и «белым» генералиссимусом Франко. При технократе из «Опус Деи» Лопесе Браво, который в «одноцветном» правительстве сменил пост министра промышленности на должность министра иностранных дел, Испания завязала отношения с ГДР, коммунистическим Китаем и самим Советским Союзом.

Москва тоже была заинтересована в осторожном возобновлении контактов. В 1960-х здесь начали осознавать, что плохо понимают современные Испанию и Португалию. После разрыва отношений советские дипломаты из МИД на Смоленской и могущественного международного отдела ЦК на Старой площади долго руководствовались простым подходом: при любой возможности обличать последние фашистские диктатуры Европы. В Москве на происходящее в Испании смотрели глазами испанских политических эмигрантов — республиканцев и коммунистов. Главным источником знаний были публикации в газете Mundo Obrero («Рабочий мир»), официальном органе Коммунистической партии Испании, звездным колумнистом которого была героиня гражданской войны сталинистка Долорес Ибаррури. Картина, которую рисовали эти публикации, не менялась десятилетиями: фашисты зверствуют, рабочие страдают, коммунисты борются, рано или поздно чаша народного терпения переполнится и режим падет.

К середине 1960-х в СССР оставалось около 4000 испанских эмигрантов, из них лишь несколько десятков активно занимались политикой, но вся советская дипломатическая и пропагандистская машина по инерции работала под их влиянием и в их интересах. В Москве начали этим тяготиться. Приближался физический конец Франко, а с ним так или иначе должны были произойти перемены — значит, нужно было лучше узнать реальную Испанию.

Ни в МИД, ни в ЦК КПСС в то время не было отдела, занимающегося Иберийским полуостровом. Специалистов по Испании и Португалии вообще было немного, в их роли выступали, кроме эмигрантов, отечественные специалисты по Латинской Америке. Таким молодым латиноамериканистом, переброшенным на испанское направление, был будущий министр иностранных дел России Игорь Иванов, который в начале 1970-х работал в относительно либеральном Институте мировой экономики и международных отношений. При Брежневе институт был одним из центров относительно свободного, не полностью догматического обсуждения мировых проблем. Когда в 1972 г. Испания и СССР решились повысить уровень отношений и обменяться торговыми миссиями, Иванова направили в Мадрид работать в торгпредстве. Дипломатическую секцию торгпредства возглавил тот же Сергей Богомолов, который до этого в ранге зампреда работал в представительстве Черноморской компании.

«Я уже был членом коммунистической партии, кое-что читал, и в моем восприятии я ехал в кровавую диктатуру, где людей сажают, расстреливают, вешают, — говорил в личном разговоре автору этой книги Игорь Иванов. — А приехал в нормальную европейскую страну. Выходишь в аэропорту и видишь обычных современных людей, современные машины». Консьерж дома, в котором молодому советскому дипломату сняли квартиру, за бокалом вина признался, что воевал в «Голубой дивизии», но сейчас ему стыдно и он прекрасного мнения о русских.

Советских дипломатов поражало, что к ним доброжелательно относятся и охотно идут на контакт с ними не только оппозиционеры и простые люди (хотя жители фашистского государства вроде бы должны таких контактов избегать), но и представители власти, в том числе самые высокопоставленные. Это происходило в те же годы, когда Евтушенко, находясь проездом в Испании, писал свое «может дорого стоить фраза». Он представлял себе местную диктатуру по советским шаблонам, а дипломаты сталкивались с иной реальностью.

Другим поводом для удивления стали встречи с оппозицией. Оппозиция была нелегальной, как бы в подполье, но ее видные представители ходили по улицам, преподавали в университетах, проводили публичные мероприятия. Советские дипломаты встречались в кафе с коммунистами, социалистами, лидерами независимых профсоюзов. Правда, за соседним столом, не слишком скрываясь, порой сидел наблюдатель, пряча за газетой внушительного размера диктофон. Супруга Игоря Иванова работала над диссертацией в Мадридском университете Комплутенсе у профессора-коммуниста Рамона Тамамеса, временно эмигрировавшего в США после участия в студенческом марше за демократию, а теперь вернувшегося.

Первой задачей советских дипломатов было установить контакты с представителями разных политических кругов и понять, что может произойти в Испании после ухода Франко. По словам Иванова, поначалу для Москвы это была миссия в тылу врага: «На месте нюхать, проверять, смотреть, куда склонится чаша весов — влево или вправо, кто будет преемником, согласится ли на преемника общество, что вероятнее — смена режима или его сохранение, как себя вести Советскому Союзу, когда в Испании начнется новый этап». Советские дипломаты встречались с западными коллегами и обсуждали статьи в официальной печати: правильно ли они прочли важную информацию между строк? У московских дипломатов было преимущество: богатый опыт чтения между строк советских газет.

Обнаружилось, что у последней фашистской диктатуры в Испании и развитой социалистической в СССР есть даже общие внешнеполитические интересы. В декабре 1973 г. замминистра иностранных дел СССР Алексей Манжуло принимал испанского системного либерала, финансиста и бывшего посла в США и Ватикане Антонио Гарригеса (запись беседы сохранилась в архиве МИД). Оба дипломата пришли к выводу, что сближению Москвы и Мадрида «может способствовать отношение Испании к недавним событиям на Ближнем Востоке». Ведь «Испания поддерживает хорошие отношения с арабскими странами и запретила США использовать базы на территории Испании для помощи Израилю». Под недавними событиями подразумевалась арабо-израильская «война Судного дня», в которой СССР был на стороне арабов.

У молодой советской дипломатической миссии не могло не возникнуть и технических трудностей. Это не было полноценное посольство, количество персонала было строго ограничено, а значит, нет техников, шифровальщиков, спецсвязи и в арендуемом здании не развернуть необходимое оборудование. Раз в месяц дипломаты ездили в советское посольство в Париж и оттуда отправляли телеграммы. Поначалу объем информации, которого в Москве ждали из Мадрида, был не очень велик и редких поездок в Париж хватало.

Глава 4

Поздняя осень

Декабрь 1970 г. Шесть лет до падения режима.

Рубеж 1960–1970-х можно