Юрий Долгополов - Война без линии фронта Страница 37

Кроме того, Каращенко сообщил немцам о фактах, требующих, по его мнению, проверки агентурой. Было срочно подготовлено и заброшено несколько шпионов. В местах, указанных Каращенко, их ждали засады. За эти сведения немцы наградили Каращенко бронзовой медалью.

Страх перед возможным наступлением русских заставил немцев перегруппировать свои войска. И это было использовано нашим командованием, готовившим и проводившим операции по разгрому фашистских войск под Ленинградом и в Прибалтике.

Пришла зима 1943 года. Каращенко перевели в Тильзит и включили в группу диверсантов, которая должна была остаться на освобожденной территории, перейти на нелегальное положение, а затем начать подрывную работу. 2 февраля 1943 года Каращенко выходит навстречу наступающим частям 3-го Белорусского фронта и передает в контрразведку имена и места укрытия всех известных ему диверсантов. Он сам принимал активное участие в их розыске и поимке.

Больше за линию фронта он не ходил. Возвратившись в строевую часть, ушел с боями на запад. Сейчас М. Д. Каращенко пенсионер, живет в одном из городов Прибалтики.

Но были и такие люди, которые, соглашаясь работать у фашистов, руководствовались прежде всего личными мотивами. В условиях голода, пыток и террора немцев против наших военнопленных они становились агентами, видя в этом единственный путь спасения своей жизни и возвращения на Родину, куда большинство из них стремилось попасть любой ценой.

Возвращаясь уже в качестве немецких агентов в свою страну, часть этих людей, не ведя, разумеется, никакой враждебной работы, тут же признавалась в своей принадлежности к немецкой разведке. Другая часть тоже не выполняла заданий немецкой разведки, но из страха ответственности перед советскими органами не признавалась в своей принадлежности к агентуре фашистской разведки. Эти люди стремились скорее влиться в общую массу советских граждан и либо снова вступить в Красную Армию, либо найти иное место в жизни страны.

Но и те и другие были готовы искупить свою вину перед Родиной и оказать посильную помощь советской военной контрразведке. Одни добровольно, а другие, будучи разоблаченными, охотно рассказывали все, что знали. Так органы военной контрразведки часто находили в среде немецкой агентуры добросовестных помощников для выяснения намерений разведывательных органов абвера и выявления засылаемых ими к нам разведчиков и диверсантов.

Так, 8 сентября в оккупированном Воронеже немецкой разведывательной группой, возглавляемой Шульцем, был завербован бывший военнослужащий Красной Армии Жуков. Обучаясь у немцев, он старался показать себя добросовестным агентом. Однако после переброски через линию фронта он тут же явился с повинной и правдиво все рассказал о себе. Особый отдел 40-й армии предложил Жукову помочь получить более обстоятельные сведения о группе Шульца. Жуков согласился и вновь перешел через линию фронта.

Немцы доставили его в разведгруппу в Полтаву, а оттуда в местечко Вороновица Винницкой области, где он проходил тщательную проверку, а затем был вновь переброшен на нашу сторону с новым разведывательным заданием. Явившись к нам второй раз, Жуков обстоятельно рассказал об офицерском составе пославшего его разведывательного органа, агентах, которые готовились для заброски.

Вскоре Жукова вторично переправили на сторону противника для продолжения выяснения личного состава абвергруппы-104 и готовящейся ею для заброски в расположение наших войск агентуры. На этот раз немцы проверяли его долго и тщательно. Жуков стал опасаться за свою жизнь, тем более что у него хранились новые обстоятельные данные об абвергруппе. Тогда он, сговорившись с двумя полицейскими, ушел с ними в партизанский отряд. В январе 1944 года отряд соединился с частями наступавшей Красной Армии. Жуков разыскал пославших его армейских контрразведчиков и сообщил имевшиеся у него данные. Сражаясь в составе действующей Красной Армии, он погиб в бою.

В 1943 году на участке фронта 69-й армии активно действовала группа агентов и диверсантов полтавской школы абвера. Обстоятельных сведений о деятельности этой школы контрразведчики не имели. Это осложняло борьбу с немецкой разведкой.

В июле 1943 года отдел «Смерш» 69-й армии подготовил молодого, энергичного, имевшего некоторый опыт работы разведчика Раева для переброски через фронт. Под видом перебежчика (такие случаи в войну были) он попал к немцам. Раеву повезло: после проверки он был направлен именно в полтавский лагерь военнопленных. Там он сблизился с пленным Иваниным и склонил его к совместным действиям. Их направили для обучения в полтавскую школу. Пройдя там двухмесячный курс подготовки, они в декабре 1943 года были сброшены на парашютах в тыл частей Красной Армии со шпионским заданием. Явившись по паролям в управление «Смерш» фронта, Раев и Иванин сообщили много важных сведении. Так органам военной контрразведки стало известно о 39 немецких агентах абвера. Семерых из них удалось обезвредить быстро, других стали усиленно разыскивать.

Из множества приемов вербовки, школьной и курсовой учебы агентов к этому времени у немцев сложился определенный стереотип. Вот как проходил поиск пригодных к агентурной работе лиц и их подготовка.

Из материалов, полученных от сотрудников советских органов военной контрразведки, проникших в эти школы, а также из данных разоблаченных вражеских агентов явствовало, что большое внимание в этот период войны уделялось предварительному отбору людей. Их тщательно изучали, подвергали идеологической обработке и только после этого готовили для разведывательной работы.

Гитлеровцы, конечно, понимали, что многие военнопленные согласятся стать агентами, чтобы сохранить свою жизнь и вернуться на Родину. Поэтому при прочих равных условиях предпочтение отдавалось двум категориям лиц. Во-первых, антисоветским и уголовным элементам, лицам, судимым Советской властью или имевшим осужденных родственников, и тем, кто добровольно сдался в плен или по собственному желанию остался на временно оккупированной противником территории. Это были убежденные враги Советской власти, противники социализма.

Во-вторых, лицам, которые по своим политическим убеждениям разделяли идеи социализма, по по молодости, неопытности или вследствие конфликтных столкновений в суровые годы войны сбились с правильного пути. Встретившись с серьезными трудностями, они растерялись, потеряли ориентацию, смалодушничали и совершили преступление против Родины, Советской власти. В основном это были военнослужащие Советской Армии, которые, попав в плен, не выдерживали создаваемой немцами обстановки на допросах и выдавали известную им военную и государственную тайну.

Для выявления таких лиц в местах нахождения военнопленных — в приемных пунктах, пересылочных и стационарных лагерях, в госпиталях для военнопленных, офицеры военной разведки и бывшие белогвардейцы, состоявшие у них на службе, вели фашистскую пропаганду, тщательно изучали настроения военнопленных.

В целях выявления лиц, пригодных к вербовке, использовали опросы военнопленных и особенно внутрилагерную агентуру, которая по заданию абверовцев выявляла в личных беседах политические взгляды, симпатии и антипатии военнопленных. Когда находили подходящих для вербовки, их идеологическую и психологическую обработку усиливали и склоняли подать заявление на имя коменданта лагеря о своем желании бороться с оружием в руках против Советской власти. Затем офицеры разведки от намеченных к вербовке брали показания об их политических убеждениях, об известных им данных военного характера, родственных и иных связях в Советском Союзе. Такие данные брались неоднократно и затем сопоставлялись для выявления противоречий.

После этого предполагаемого кандидата в агенты обычно отделяли от общей массы военнопленных и подвергали подробному допросу со стороны представителей военной разведки. Иногда пленных обязывали подготовить письменную работу по какому-либо военному вопросу. Тщательно изучались и личные качества: общее развитие, сообразительность, память, находчивость. Причем для проверки в разных условиях пленного пересылали из одного лагеря в другой.

Вербовка отобранных кандидатов проводилась обычно двумя этапами. В лагерях, пересыльных пунктах, госпиталях и т. д. она носила предварительный характер. Завершалась вербовка в разведывательных школах и на курсах. Здесь агент в письменной форме излагал взятые на себя обязательства.

Вот, например, дословный текст подписки, которая отбиралась в разведывательно-диверсионной школе в Нойштрелице, действовавшей под видом воинской части полевая почта № 48312-уе:

«Я, нижеподписавшийся, принимаю к сведению, что все, о чем я услышу во время обучения, а также о самом обучении, не буду разглашать ни друзьям, ни родным, ни во время войны, ни после окончания ее. Я предупрежден о том, что при несоблюдении данной подписки буду подвергнут смертной казни. Псевдоним. Фамилия».