Дэвид Уилкок - Пробуждение Странника Страница 38

Наконец, наступило 7 ноября, и я купил Юми огромный торт-мороженое и несколько других подарков. От “парня” Юми не было ничего: ни звонка, ни поздравительной открытки. Юми восприняла их отсутствие крайне болезненно.

Прошло две недели холодного молчания прежде, чем мне удалось прорваться сквозь стену отрицания Юми. И когда она, наконец, признала факт потери, она плакала и часами дрожала, пока я держал ее в своих объятиях.

Вскоре после этого мы сблизились еще больше. У меня в кошельке еще хранится листок бумаги, где Юми написала посвящение этому событию. Оно гласило: “Дорогой Дэвид, ты — мой парень! Я отдам тебе всю свою любовь…”

Под утро, после наших страстных объятий и поцелуев, мне приснился интересный сон, в котором я чинил маленькое электронное устройство. Фактически, мне нужно было его заново собрать.

Шурупы никак не хотели становиться на место, и это было как-то связано с напряжением, которое я ощущал прошлой ночью из-за недостатка опыта и из-за того, что Юми была на 30 см ниже меня. Днем я повел девушку в кафе и купил ей дюжину роз.

Вскоре наше сексуальное общение стало намного лучше и уже не напоминало хирургическую операцию. Юми спросила, почему той ночью я был так серьезен, хотя я не догадывался об этом, пока она не сказала.

После того, как мы вступили в сексуальный контакт, столкновения между нами стали еще интенсивнее. Я начал осознавать, больше из внешнего психологического знания, чем из внутреннего накала эмоций, что отношения между мной и Юми “неконструктивны”.

И вновь, я не хотел видеть уже знакомые паттерны поведения “потакания”, характерные для периода зависимости от марихуаны.

В конце концов, я мог по пальцам пересчитать дни, прошедшие без слез. Каждый раз, когда она пыталась манипулировать моими эмоциями, угрожать разрывом или делать миллион других неприятных вещей, чтобы заставить меня чувствовать себя “недостойным”, я разражался слезами.

Никогда раньше я не чувствовал ни таких величайших взлетов, ни таких катастрофических падений. Такое нестабильное состояние пугало меня до полусмерти, ибо другой человек мог так сильно влиять на мое эмоциональное самочувствие.

Я пригласил Юми к себе домой на праздник Дня Благодарения, сразу же после того, как мы стали близки. В ту пору мы как будто сошли с ума и “занимались любовью” дважды в день. Затем, по возвращении в колледж, нам пришлось делать это урывками между приходами и уходами моего тогдашнего соседа по комнате — Арти.

Хотя Арти, казалось, все понимал и не реагировал на нашу тягу друг к другу, в наших контактах с Юми имелось одно заметное и прискорбное исключение, что нашло отражение в моих личных дневниках. Скажем так, мы должны были воздерживаться от глупостей, если в это время Арти находился в комнате!

Мне стало трудно справляться со стрессом и напряжением от всех взлетов и падений. Тело было физически истощено от тех испытаний, через которые мне пришлось проходить.

Истощение возникло и в результате плохого нерегулярного питания блюдами быстрого приготовления в кафе полуфабрикатов. Я прочел ченнелинговую книгу д-ра Нормы Миланович Мы, арктурианцы, и знал, что инопланетяне хотели, чтобы мы придерживались очень специфической диеты.

Хотя я никогда слепо не доверял никакой ченнелинговой литературе, в книге Миланович было нечто, что казалось странно знакомым.

Я поклялся учитывать предложения арктурианцев, и уже почти отказался от мяса и коровьего молока, предпочитая макароны и соевое молоко, чтобы уменьшить количество потребляемых жиров животного происхождения.

Я чувствовал, что, по требованию Высших Сил, должен питаться именно так, и это, конечно, было серьезным изменением в диете. Но я еще ел много сахара и других содержащих жиры продуктов. Прошло еще много времени, прежде чем я стал полностью “придерживаться инопланетной диеты”.

Истощение тела также было вызвано моей интенсивной практикой игры на ударных инструментах, иногда по два часа в день в музыкальной комнате. Это вызывало еще больший стресс в период падений.

Все усугублялось еще больше ужасным качеством кровати, на которой я спал в общежитии. В центре матраца была продавлена дыра размером с лунный кратер.

Поскольку в то время я спал на животе, спина была неестественно изогнута и сжата всю ночь, а шея сильно смещена влево, оставляя вмятины на подушке. Любой хиропрактор скажет, что это самое худшее положение, в котором можно спать: позвоночник скручивается в двух разных точках.

Поскольку тягостная печаль страстных битв с Юми продолжала усугубляться стрессами от ощущения надвигающегося конца, я был абсолютно разбит. Все началось незадолго до того, как я заметил, что все мышцы левой стороны спины зажаты, и мне трудно стоять прямо.

Вообще говоря, небольшого расширения хватило на некоторое время, и проблема как бы исчезла. Я совершенно забыл о ней, когда однажды выгнул спину, сидя на стуле и беседуя с кем-то в кафе.

Я попытался заставить спину “затрещать” для высвобождения небольшого напряжения, чтобы почувствовать себя лучше. Однако послышался треск, и все стало еще хуже. Намного-намного хуже. Ах! Ох!

Кое-как мне удалось добраться до комнаты в общежитии. Боль была невыносимой. Спина полностью выгнулась дугой, вынуждая меня наклоняться влево и вперед. Я чувствовал себя как сгорбленный старик.

Боль от попытки выпрямится была непохожа на боль, которую я когда-либо испытывал в жизни. Ее можно сравнить лишь с тем, что я испытал, когда поскользнулся и упал на дорожке у подъезда, вынося мусор: тогда я ударился спиной о металлическую урну.

После произошедшего, я две недели не мог удобно сидеть за школьной партой с жесткой спинкой. Но по сравнению с болью, которую я испытывал сейчас, боль от падения на урну казалась результатом детской шалости. В комнате я грохнулся на пол, успев привалиться к стене и не зная, что делать дальше.

Вскоре в комнату вошел Арти. Я с трудом поднялся и попытался вести себя так, как будто все в порядке. Однако мне было так больно, что для того, чтобы оставаться в вретикальном положении, мне пришлось прислониться к столу.

“У тебя все в порядке?” — спросил Арти. Он был на год моложе меня, к тому же очень чувствительным и заботливым. Он был также индиго и имел странные опыты, связанные с НЛО.

Арти был посвящен в кое-какую засекреченную информацию, расширившую мое знание, включая обнаружение яйцевидного, размером с футбольный мяч инопланетного модуля в хорошо известной Северо-Восточной реке.

Модуль сфотографировал определенные события, такие, как морскую блокаду периода Гражданской Войны, когда по всей ширине реки была натянута цепь, чтобы воспрепятствовать прибытию кораблей противника. Обнаруживший модуль человек не мог ни разрезать, ни сжечь, ни смять яйцеобразный металлический объект, чтобы его открыть; на нем не было ни видимых стыков, ни кнопок, ни других внешних меток.

Человек положил модуль на кухонный стол и забыл о нем. Однажды его сын свистом загонял собаку в дом. Вдруг по спиралевидным, прежде невидимым стыкам яйцо раскрылось, демонстрируя внутреннее содержание. Там хранилось много снимков этого района в разные исторические периоды.

Мужчина взволновано сообщил о загадочном модуле правительству, не зная, что это такое. Яйцо немедленно конфисковали без всяких вопросов или ответов.

“Да, у меня все в порядке, все хорошо ”, - ответил я. Я попытался сдвинуться влево, но боль в спине почти опрокинула меня на пол.

“Нет, не в порядке, — возразил Арти. — Тебе нужно немедленно идти в медицинский центр”.

“Иди к черту, все будет хорошо! Моей спине просто нужно немного отдохнуть. Видишь?”

Я попытался выпрямиться и вытянул руки вперед. Резкая вспышка боли вновь толкнула меня вперед, опрокидывая на стол. Я попытался сдержать стон, но боль была абсолютно невыносимой, и я не мог контролировать себя. “Ааааа!” — завопил я, схватившись рукой за больное место.

Арти разозлился и продолжал настаивать. “Дэйв, тебе нужна помощь, прямо сейчас. Я отведу тебя в медицинский центр”.

Корчась от боли и пытаясь не стонать, я неохотно согласился. Мы добрели до медицинского центра, где мне сказали, что проблема слишком серьезна, чтобы лечить ее здесь. Они порекомендовали обратиться в приемный покой Госпиталя Вассар как можно быстрее.

Я понимал, что именно так и следует поступить, но мне это не нравилось: Арти не мог поехать со мной, так как у него был класс. Поэтому мне пришлось вернуться в комнату, упасть на пол, звать на помощь и ждать, пока кто-то придет и позаботится обо мне.

Чтобы не сойти с ума, я играл “Звуки Индии ” Рави Шанкара. Это придало всему событию религиозный, экстатический оттенок, поскольку я считал это произведение самой священной музыкой, которая у меня была. Я понял, что происшедшее было одним из главных событий, через которые я прохожу.