Джек Коггинс - Оружие времен Античности. Эволюция вооружения Древнего мира Страница 40

Достаточно часто, в случае неожиданного нападения или внезапной атаки, когда не было времени строить защитное укрытие, составлялся «живой щит» из легионеров, смыкавших свои щиты над головой. Такая «черепаха» могла приблизиться к валу или воротам и под прикрытием из щитов начать рушить стену кирками или топорами.

В ходе осады часто прибегали к подкопам и контрподкопам. Когда под землей удавалось добраться до фундамента стены или башни, которую было, необходимо разрушить, земля из-под фундамента удалялась наружу, а каменная кладка подпиралась мощными деревянными стойками. Когда все приготовления были закончены, подземная камера заполнялась сухой древесиной, маслом и другими легковоспламеняющимися материалами и все это поджигалось. После того как опорные стойки выгорали, стена обрушивалась. Осаждаемые устанавливали посты, старающиеся уловить малейшие звуки, которыми сопровождался подкоп. Еще одним средством обнаружения подобных работ были большие металлические ванны с водой. Вибрация, создаваемая ударами кирок и мотыг, вызывала небольшую рябь на поверхности воды. Когда подобные подкопы обнаруживали, к ним вели противо-подкопы, и неприятельские туннели разрушались. Затем разгорались яростные схватки в темноте, где осаждаемые действовали мечами и кинжалами против кирок и лопат противника.

Теми же инструментами, которыми солдаты Цезаря создавали и укрепляли свои лагеря и осаждали противника, они строили мосты и создавали плавсредства. Мост, по которому Цезарь переправился в Германию после своих побед над германскими племенами узипетов и тенктеров, весьма подробно описан им в «Комментариях».

Несколько пар свай, вбитых в дно реки колотушкой, соединялись брусами. «Каждая пара свай удерживалась на своем месте еще и распоркой, упиравшейся в соседнюю пару и скреплявшую также каждую пару свай с поперечным брусом. Вся эта конструкция была столь прочна и так приспособлена к силам природы, что чем сильнее было течение, тем прочнее она держалась на месте. Кроме того, дополнительная линия свай была установлена наклонно ниже моста по течению, эти сваи были соединены с основной конструкцией и работали как буфер, принимая на себя часть силы течения. Другая линия свай была установлена выше моста по течению реки для того, чтобы если местные жители попытались бы разрушить мост, сплавляя по реке стволы деревьев или лодки, то эта линия приняла бы на себя их основной удар и спасла бы мост от разрушения».

Время, затраченное на сооружение моста, включая и заготовку древесины для него, составило десять дней.

Часто использовались и наплавные мосты на лодках. Цезарь упоминает о строительстве плетеных лодок, обтянутых шкурами, подобных тем, которые он видел в Британии. Эти лодки доставляли к берегу реки на телегах, но они затем использовались для перевозки войск через реку, а не в качестве опор для наплавного моста.

Там, где это было возможно, реки форсировались вброд. Если же глубина была более значительной, а течение реки быстрым, на всю ширину реки выше места брода в воде расставлялась линия всадников с целью ослабить напор течения. Другая такая же линия расставлялась ниже места переправы, чтобы оказать помощь пехотинцам, смытым течением. Однажды в Испании, когда не удалось найти необходимой древесины, Цезарю пришлось задержать марш, пока его солдаты организовывали брод, отведя часть реки в ров шириной 30 футов.

Кампания против занимавшегося прибрежным морским промыслом племени венедов, населявших часть нынешней Бретани, демонстрирует изрядную находчивость, проявленную римлянами. Суда венедов строились очень прочными, поскольку им предстояло ходить в бурных водах скалистого побережья. «Они были построены так прочно, что мы не могли причинить им ни малейшего ущерба нашими таранами, борта же их возвышались над водой столь высоко, что мы не могли поразить врагов нашими дротиками, и по той же причине нам не удавалось забросить на них абордажные крючья», — пишет Цезарь.

Имевшие гораздо более легкую конструкцию галеры римлян (венеды не имели гребных судов, рассчитывая только на парус) во всем проигрывали аборигенам, но некоему гению среди римлян пришла в голову мысль перерезать на венедских судах фалы, которые удерживали большие брусья, поднимавшие на мачтах паруса, с помощью серпообразно изогнутых крюков на длинных тросах. Когда удавалось перерезать такой фал, брус, удерживавший парус, падал вниз, круша все и накрывая экипаж парусом. Лишенные хода, вражеские суда одно за другим становились добычей абордажных партий римлян. Как и в случае с карфагенянами, лишь только удавалось завести абордажные крючья, легионеры быстро завершали все остальное.

Солдаты проявляли свои опыт и умение не только в строительстве судов, но и в боевых действиях на море. Об этом свидетельствуют приказы, отданные Цезарем перед его возвращением в Италию, построить как можно больше судов для второго вторжения в Британию (54 до н. э.). Это «как можно больше» обернулось невероятным числом в шестьсот транспортных судов и двадцать восемь боевых кораблей, а также большим количеством старых судов, отремонтированных «несмотря на самую жестокую нехватку буквально всех материалов». Легионы не ели даром хлеб, даже стоя на зимних квартирах.

Десант римлян во время первого вторжения в Британию (55 до н. э.) говорит не только о военном таланте Цезаря, но и о самообладании его легионеров, оказавшихся в чрезвычайно тяжелых условиях. Во время высадки ветер поднял довольно сильную волну, и транспортные суда набрали слишком много воды, чтобы подойти к самому берегу. Тяжеловооруженным и облаченным в доспехи римским солдатам предстояло прыгать в воду, не зная ее глубины, и брести к берегу, являя собой прекрасную мишень для пехоты и конницы бриттов. Ничего удивительного, что они «не проявили того воодушевления и энтузиазма, который всегда показывали во время сражений на суше».

Боевые суда, имевшие меньшую осадку, чем транспортные, получили приказ подойти к берегу с флангов, откуда их лучники и пращники, а также катапульты, установленные на палубах, своим огнем очистили полосу высадки. Воодушевленный этим, знаменосец X легиона выпрыгнул прямо в полосу прибоя, призывая своих товарищей последовать за ним. Солдаты стали высаживаться на берег, но попали под мощный удар вражеской конницы, атаковавшей их прямо в воде, еще до того, как они смогли выбраться на сушу. Тогда их товарищи стали пересаживаться на более легкие суда десантного флота и пришли на помощь легионерам, попавшим под удар неприятеля. Этого оказалось достаточно, чтобы римляне смогли сформировать строй и овладеть береговым плацдармом.

В ходе этого вторжения в Британию солдатам Цезаря пришлось столкнуться с оружием, им ранее незнакомым. Это были излюбленные бриттами колесницы, которые они применяли с изрядной ловкостью. Не сходя с колесниц, они метали в неприятеля дротики, проносясь вдоль его строя либо сражаясь пешими, тогда как колесничие удерживали свои повозки в полной готовности неподалеку. Цезарь пишет, что они могли «управлять лошадьми, идущими на всем скаку по самым крутым склонам, осадить лошадей и в единый миг развернуть колесницу, пробежать по дышлу, встать на ярмо и снова запрыгнуть на колесницу». Однако эффективность, с которой островитяне применяли колесницы в ходе своих межплеменных войн, значительно снижалась, когда они встречались с ветеранами-легионерами. Они затрудняли действия конницы Цезаря и мешали его фуражирам, но не могли противостоять сомкнутому строю его легионов.

МЕДЛЕННЫЙ ЗАКАТ ИМПЕРИИ

Грандиозный успех действий легионов против галлов целиком обязан военному гению Цезаря. В долгой и кровопролитной гражданской войне, которая последовала после судьбоносного перехода через Рубикон, легионы под его командованием столь же победоносно громили своих собственных сограждан. В то время, когда они противостояли Помпею при Фарсале, они были цветом римской армии и лучшими солдатами в мире. Они доказали это, окружив армию, значительно превосходившую их количественно, и добыли для своего командующего славу выдающегося полководца и… смерть в здании сената.

Дезорганизация, неизбежно последовавшая за годами гражданского раздора, и все увеличивающаяся потребность в войсках для ведения пограничных войн постоянно расширяющей свои пределы империи требовали полного пересмотра военной системы. Основной среди последовавших реформ в годы правления Августа было формирование войск из покоренных племен и создание на их основе постоянной и хорошо организованной армии — примерно равной по численности самим легионам. Эти вспомогательные части были сведены в когорты (пехота) и алы (конница) и приданы легионам примерно так же, как соции в период былой республики. Если ранее они зачастую возглавлялись и управлялись своими племенными вождями, в течение строго ограниченного периода, иногда в ходе военной кампании или же в течение немногих летних месяцев, то теперь они регулярно призывались на военную службу и служили под командой римских офицеров. Порой офицеры этих вспомогательных подразделений сами происходили из покоренных народов — выдвинувшись после службы в Риме или в легионах и получив права римских граждан.