Светлана Лолаева - Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993—2003 Страница 40

«Прайс», как ненужная и враждебная структура, был «добит» на заседании Думы руками рядовых депутатов. Судя по тому, что в одиночку «Юникон» собрал почти 300 голосов, работа была проведена по-женски тщательно. Или, может быть, это Пожаров сжег депутатские сердца своим глаголом?

Глава 5

Разоблачительная

Записка о природе думского лоббизма (2003 год)

«Воистину, все, что ни делается, — все к лучшему», — подумал Букашев и выпустил аккуратненькое кольцо из «Coiba». От сигарет он отказался лет пять назад, зато пристрастился к сигарам: дорого, респектабельно, солидно — человек, красиво курящий элитную сигару, производит на собеседника должное впечатление. Производить впечатление для профессионального лоббиста, — а Букашев относился к верхушке этой небольшой пока в России касты, — качество если не главное, то весьма важное. А, возможно, если бы десять лет назад избиратели N-ского округа Москвы не предпочли ему какого-то задрипанного идиота, все было бы по-другому и не было бы сейчас ни «Пушкина»[106], ни Veuve Clicquot и «икры осетра с блинами пшеничными», ни восхитительного вкуса этой кубинской сигары…

Ленивое течение приятных мыслей было прервано появлением Дымова, которого Букашев и пригласил перекусить в «Пушкине».

«У меня к вам предложение самое неожиданное», — сказал Букашев, когда официант отошел от столика, откупорив и разлив шампанское. Дымов машинально выпил содержимое своего бокала и сморщился: «Наше полусладкое, на мой взгляд, лучше, хотя я предпочитаю, особенно в эту пору года, запотевшую рюмку водки с соленым огурцом всем этим изыскам». Букашев улыбнулся: «В ваши обязанности дегустация шампанских и вин входить не будет. Я прошу вас о другом. Хотите остаться в Думе? В качестве моих глаз, ушей и, если понадобится, рук и ног».

«Вы собираетесь продолжать? Вам пример ЮКОСа — не предостережение? Леша! Опомнись! Ходорковский — в тюрьме. Дубов с Невзлиным — в бегах. Шахновский — под судом!»[107]

«Они действовали слишком бесцеремонно. Мы — вы же знаете — намного хитрее, лобовых атак не предпринимаем, в открытую не прем. Да и денег таких, как они, ни в правительство, ни в администрацию, ни в Думу кидать не готовы. Мы люди договора, компромисса, редких, но хорошо подготовленных операций. Уход ЮКОСа с игровой площадки открывает нам дорогу». В голосе Букашева звучали несвойственные ему страсть и напор.

Дымов задумчиво потыкал вилкой в блинчик, отхлебнул выдохнувшейся кислой жидкости из фужера, скривился и сказал: «Главная проблема в том, что в думском лоббизме начинается новый этап, новый период. И все будет делаться совсем по-другому. Не так, как вы все привыкли».

Букашев выпустил двойное кольцо, проводил его взглядом, достал бутылку шампанского из ведерка, налил себе и Дымову, с удовольствием, смакуя, выпил и произнес: «Какой такой период? Какой такой этап? Вся разница, Дмитрий Михайлович, уважаемый вы мой историк, лишь в количестве денег. Аппетит приходит во время еды. Вы думаете, новым депутатам не захочется есть?» Дымов отодвинул тарелку и ответил медленно и спокойно: «Есть хочется всем. Но, возможно, теперь еду будут раздавать централизованно и находиться пункт раздачи будет не в кабинете 365»[108]. Букашев делано засмеялся: «Да, интересно, кому достанется кабинет Володи. Ну да, ладно. Если вы так настаиваете на этапах и периодах… Сегодня 17 декабря. К 24-му можете написать записку о думском лоббизме с любимой вашему сердцу периодизацией и прочей ерундой? Это, разумеется, будет оплачено, независимо от того, готовы ли вы работать со мной дальше». Дымов на мгновение задумался и кивнул головой. Букашев попросил принести кофе, счет и перевел разговор на другую тему.

А ровно через неделю в рабочем кабинете Букашева, на зеленом сафьяне огромного письменного стола лежала написанная Дымовым записка.

Лоббизм в Государственной думе (1994–2003 годы).

Государственная дума — нижняя палата Федерального собрания РФ — является законодательным и представительным органом власти. В отличие от своего предшественника — Верховного Совета РФ — не обладает ни распорядительными, ни контрольными функциями. Это обстоятельство определяло с самого начала и определяет сейчас не только место Госдумы во властной структуре государства, но и ее роль в сложной системе лоббирования интересов со стороны различных государственных и коммерческих организаций. Если смотреть на десятилетнюю историю Думы именно с этой точки зрения, то ее можно разбить на следующие этапы:

кустарный (1994–1995 годы), или период первоначального накопления;

мануфактурный (1996–1999 годы), или период расширения влияния;

промышленный (2000–2003 годы), или период олигархического разложения.

Это деление совпадает со сроками работы первой, второй и третьей Государственных дум, что, при всей условности любых периодизаций, отнюдь не случайно. Изменение политической и экономической ситуации в стране, состава депутатского корпуса, отношений между парламентом и исполнительной властью, развитие законодательной базы — все эти факторы влияли на рост или, напротив, снижение привлекательности Думы как органа, эффективного с позиций лоббирования интересов как коллективных, так и индивидуальных заказчиков.

В начале своей работы Госдума как властная структура, способная принимать значимые экономические и хозяйственные решения, не котировалась совсем. Постановления, с первых дней в изобилии выпускаемые Думой, в отличие от аналогичных документов ВС РФ, носили исключительно рекомендательный характер. Законов практического свойства, которые бы затрагивали интересы тех или иных бизнес-групп, принималось крайне мало. Пока думцы занимались политикой[109], экономическая да и реальная политическая жизнь страны регулировалась с помощью указов президента и постановлений правительства. И поэтому вся лоббистская деятельность концентрировалась именно в Белом Доме и Кремле.

Осмысленной работе с Думой препятствовало еще два обстоятельства. Во-первых, наиболее известные и привлекательные, по убеждению потенциальных лоббистов, депутаты одновременно были либо действующими, либо только что отставленными[110] членами правительства. И, естественно, представляли больший интерес в своей главной, министерской ипостаси. Во-вторых, на первоначальном этапе нижняя палата нового парламента являла собой раздираемое идеологическими противоречиями, плохо организованное собрание случайных людей и произвольных их объединений с довольно слабыми вертикальными и практически не выстроенными горизонтальными связями. Проводить через подобную структуру любые, даже самые простейшие решения было весьма затруднительно.

Изменения начались весной 1994 года, когда правительству для одобрения федерального бюджета пришлось искать способы организации Государственной думы в целом, формы сотрудничества с дружественными и методы воздействия на недружелюбные фракции. И методы, и способы, и формы были найдены: исполнительная власть построила тех, на кого имела то или иное влияние: «Выбор России», НРП, ПРЕС, «Женщин России», аграриев, и коррумпировала тех, кто не признавал бесплатной любви и дружбы (ЛДПР).

Принятие бюджета-94 можно считать точкой перелома. И потому, что было наглядно показано: с Думой можно договариваться, и потому, что сами думцы поняли: им есть, чем торговаться. Еще одним важным последствием бюджетной премьеры-94 стало превращение дебатов по финансовому плану в разновидность ежегодной торговой ярмарки — главного события думского сезона. Начавшаяся весной 1994-го бюджетная торговля с большим или меньшим размахом просуществовала до конца 2003-го, несмотря на прямое указание президента Путина о необходимости ее прекращения[111], адресованное лояльной ему третьей Думе.

С осени 1994 года, после устройства думцев в постоянном помещении на Охотном Ряду, началась масштабная работа над законопроектами. Это решило важную задачу налаживания межфракционных коммуникаций. Профессиональные интересы, интересы проведения законопроектов часто оказывались сильнее идеологических разногласий, что, в свою очередь, послужило превращению Думы из российского «Гайд-парка под крышей» в законодательный орган.

Первый думский призыв, по большому счету, не столько принимал важные для бизнес-сообщества законы[112], сколько помогал ему отбить атаки со стороны правительства. Депутаты исправно проваливали налоги, увеличивающие бремя для предпринимателей, по максимуму сохраняли, а по возможности — расширяли налоговые и прочие льготы, мешали переводу денег, обслуживающих государственные нужды, в казенные учреждения. То есть, по мере своих скромных сил, они способствовали обогащению банков, сомнительным экспортно-импортным операциям и прочим небезупречным делам всевозможных фондов — от Пенсионного до Национального фонда спорта. Но на фоне залоговых аукционов, безвозмездных ссуд, льготных кредитов, афер с государственными долгами, махинаций с КНО[113] и покровительства откровенному криминалу в бизнесе, чем занимались исполнительная власть и отдельные высокопоставленные чиновники[114], все это были невинные шалости.